Сказки

А камень на мочалке как хватит по насесту, попадали куры, разбежались спросонок кто куда. Молния пала в курятник, да никого не ушибла – никого там и не было. Утром мужик да баба заглянули в курятник и подивились: – Вот так куриный бог – куры-то целехоньки.

МАША И МЫШКИ

– Спи, Маша, – говорит нянюшка, – глаза во сне не открывай, а то на глаза кот прыгнет. – Какой кот? – Черный, с когтями.

Маша сейчас же глаза и зажмурила. А нянька залезла на сундук, покряхтела, повозилась и носом сонные песни завела. Маша думала, что нянька из носа в лампадку масла наливает.

Подумала и заснула. Тогда за окном высыпали частые, частые звезды, вылез из-за крыши месяц и сел на трубу… – Здравствуйте, звезды, – сказала Маша.

Звезды закружились, закружились, закружились. Смотрит Маша – хвосты у них и лапки. – Не звезды это, а белые мыши бегают кругом месяца.

Вдруг под месяцем задымилась труба, ухо вылезло, потом вся голова – черная, усатая.

Мыши метнулись и спрятались все сразу. Голова уползла, и в окно мягко прыгнул черный кот; волоча хвост, заходил большими шагами, все ближе, ближе к кровати, из шерсти сыпались искры. «Глаза бы только не открыть», – думает Маша. А кот прыгнул ей на грудь, сел, лапами уперся, шею вытянул, глядит. У Маши глаза сами разлепляются. – Нянюшка, – шепчет она, – нянюшка. – Я няньку съел, – говорит кот, – я и сундук съел. Вот-вот откроет Маша глаза, кот и уши прижал… Да как чихнет. Крикнула Маша, и все звезды-мыши появились откуда ни возьмись, окружили кота; хочет кот прыгнуть на Машины глаза – мышь во рту, жрет кот мышей, давится, и сам месяц с трубы сполз, поплыл к кровати, на месяце нянькин платок и нос толстый… – Нянюшка, – плачет Маша, – тебя кот съел… – И села. Нет ни кота, ни мышей, а месяц далеко за тучками плывет. На сундуке толстая нянька выводит носом сонные песни. «Кот няньку выплюнул и сундук выплюнул», – подумала Маша и сказала: – Спасибо тебе, месяц, и вам, ясные звезды.

РЫСЬ, МУЖИК И МЕДВЕДЬ

Мужик рубит сосну, ложатся на летошнюю хвою белые щепки, дрожит сосна, а на самой ее верхушке сидит желтая рысь.

Плохо рысье дело, некуда ей перепрыгнуть и говорит она деревянным голосом, будто сосна: – Не руби меня, мужичок, я тебе пригожусь. Удивился мужик, вытер пот и спрашивает: – А чем же ты мне, сосна, пригодишься? – А вот прибежит медведь, ты и залезешь на меня. Мужик подумал: – А если, скажем, нет сейчас медведя-то? – Как нет, а погляди-ка назад…

Обернулся мужик, сзади него медведь, и рот разинул. Ахнул мужик и полез на сосну, а за ним медведь, а навстречу ему рысь. У мужика со страху живот заболел.

– Нечего делать, ешьте меня, – говорит мужик, – позвольте только трубочку покурить. – Ну, покури, – рявкнул медведь, слез на землю и сел на задние лапы.

Прицепился на сучке мужичок, из шапки выдрал паклю, чиркнул кремнем и вспыхнул, забегал быстрый огонь. И мужик заорал: – Ай, ай, упустил огонь-то!

Испугались рысь да медведь и убежали. А мужичок пошел домой, все посмеивался.

ВЕЛИКАН

У ручья под кустом маленький стоял городок. В маленьких домах жили человечки. И все было у них маленькое – и небо, и солнце с китайское яблочко, и звезды. Только ручей назывался – окиян-море и куст – дремучий лес.

В дремучем лесу жили три зверя – Крымза двузубая, Индрик-зверь, да Носорог.

Человечки боялись их больше всего на свете. Ни житья от зверей, ни покоя. И кликнул царь маленького городка клич:

– Найдется добрый молодец победить зверей, за это ему полцарства отдам и дочь мою Кузяву-Музяву Прекрасную в жены.

Трубили трубачи два дня, оглох народ – никому головой отвечать не хочется. На третий день приходит к царю древний старец и говорит:

– На такое дело, царь, никто не пойдет, кроме ужасного богатыря великана, что сейчас у моря-окияна сидит и кита ловит, снаряди послов к нему.

Снарядил царь послов с подарками, пошли послы раззолоченные да важные.

Шли, шли в густой траве и увидали великана; сидит он в красной рубашке, голова огненная, на железный крюк змея надевает.

Приужахнулись послы, пали на колени, пищат. А тот великан был мельников внучонок Петькарыжий – озорник и рыболов. Увидал Петька послов, присел, рот разинул. Дали послы Петьке подарки – зерно маковое, мушиный нос, да сорок алтын деньгами и просили помочь. – Ладно, – сказал Петька, – веди меня к зверям.

Привели его послы к рябиновому кусту, где из горки торчит мышиный нос. – Кто это? – спрашивает Петька. – Самая страшная Крымза двузубая, – пищат послы.

Мяукнул Петька по-кошачьи, мышка подумала, что это кот, испугалась и убежала. А за мышкой жук топорщится, боднуть норовит рогом.

– А это кто?

– Носорог, – отвечают послы, – всех детей наших уволок.

Петька за спину носорога ухватил, да за пазуху! Носорог царапался.

– А это Индрик-зверь, – сказали послы.

Индрик-зверь Петьке на руку заполз и укусил за палец. Петька рассердился:

– Ты, муравей, кусаться!

– И утопил Индрик-зверя в окиян-море.

– Ну что? – сказал Петька и подбоченился.

Тут ему царь и царевна Кузява-Музява Прекрасная и народ бух в ноги.

– Проси, чего хочешь!

Поскреб Петька стриженый затылок:

– Вот когда с мельницы убегать буду, так поиграть с вами можно?

– Играй, да легонечко, – пискнул царь. – Да уж не обижу.

Перешагнул Петька через городок и побежал рыбу доуживать. А в городке во все колокола звонили.

МИШКА И ЛЕШИЙ

В дремучем лесу под елью в норе живет леший.

Все у него шиворот-навыворот – полушубок задом наперед надет, правая рукавица на левой руке, ноги вперед пятками и нет правого уха.

Начнет сморкаться, кулаком продерет зеленые глаза леший и загогочет. Или то в ладоши бить примется.

А ладоши у лешего деревянные. Разорвался раз у него лапоть, кругом ни одной липки не растет. И пошел леший на пасеку. Дерет лыки, а сам приговаривает: Дерись, дерись шибко,

Лыко, моя липка. На пасеке у пасечника жил Мишка-вострый и знал про лешего всю подноготную.

Услыхал Мишка – липы шумят, вылез из шалаша, смотрит – ободрал все липки леший, идет назад, лыками машет и гогочет, а, высунувшись из-за сосны, смеется месяц.

Прокрался Мишка от куста к кусту до самой ели, прошмыгнул раньше хозяина в темную нору и спрятался во мху. Леший лучину зажег, принялся из сырых лык лапти плести. Ухмыляется лошадиными губами, посвистывает, а Мишка шепчет: Дерись, дерись шибко, Лыко, моя липка. Затрясся леший: – Кто тут? Вылез Мишка из угла, руки в боки и говорит:

– Ты меня только напугать можешь, а сделать ничего не сделаешь, а я вот тебе скажу: овечья морда, овечья шерсть. Заплакал леший: – Не губи меня, Миша, я все тебе сделаю.