Аккордеон и Скрипка

До этих слов Беназир находилась в наркотическом опьянении. Ее глаза ничего не видели, уши ничего не слышали. А теперь, когда Саддам взял ее под руку, у девушки понемногу начало проясняться сознание. Она обвела взглядом храм – и заплакала. Мать тут же платочком утерла ей слезу. А Саддам поспешно стал выводить жену из мечети.

Когда супруги приблизились к «мерседесу» мужа, невдалеке прозвучал голос Буонарроти.

ДЖОН. Бена-на-зир!

Девушка встрепенулась. И тут же в десяти шагах от себя увидела любимого. С несвойственной для нее силой и резкостью отшвырнула от себя Саддама и устремилась к Джону. Тот подхватил ее на руки и вместе с ней в мгновение ока вошел в просторный фургон. За рулем сидела Джамал, рядом – Билл.

ДЖАМАЛ. Куда?

БИЛЛ. В сторону гор!

Фургон рванул с места и понесся по городу без соблюдений правил дорожного движения.

Однако, когда погоня, казалось, отстала, и можно было перевести дыхание – перед фургоном неожиданно возникают два армейских грузовика. Они перекрыли проезжую часть и заставили Джамал нажать на тормоза.

Словно из-под земли возник Рональд с группой десантников. Военные оцепили фургон, молниеносно одели наручники на Джона и Билла. Подъехавший на «мерседесе» Саддам пожал руку Рональду.

САДДАМ. Благодарю за оперативное вмешательство!

РОНАЛЬД. Это наша святая обязанность соблюдать законы страны, в которой находимся. Мы следили за Буонарроти, чтобы в зародыше пресечь преступление. Прошу в газетах не сообщать об этом инциденте. Мы, в свою очередь, обязуемся отдать похитителя под суд.

САДДАМ. В неразглашении я тоже заинтересован.

Бируни подходит к Беназир, которая уже вышла из фургона. Бьет ее по лицу, грубо заталкивает в свой «мерседес» и велит шоферу ехать.

БЕНАЗИР (к Саддаму). Я – не человек? Меня можно унижать, насиловать?..

САДДАМ. А почему бы и нет? Даже в христианской литературе есть запись: «Да убоится жена мужа своего». А Ислам в этом плане еще более строг. Он дает право мужу в любой способ наказывать жену за измену.

БЕНАЗИР. Даже убить?

САДДАМ. Этого я не сделаю. Я буду любить тебя. Но требую верности!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Беназир в спальне. Заходит ее мать.

РАГАД. Я заглянула к тебе, чтобы успокоить. Переживаю за твое волнение перед первой брачной ночью.

БЕНАЗИР. Мне легче умереть, чем лечь в постель с Саддамом. Мурашки по коже пробегают, как представлю…

РАГАД. Мое отношение к твоему отцу было таким же. Но я все стерпела… Потом родилась ты. После у меня появились любовники. И ты со временем найдешь массу предлогов встречаться со своим Джоном.

БЕНАЗИР. У меня любовь такая, что ежесекундно зовет к нему. Я не в состоянии раздваиваться. Все мое принадлежит только Джону. Никого другого не поцелую.

РАГАД. Не будь такой упрямой. Если не приспособишься к условиям – погибнешь. Душой люби Джона, а телом – мужа…

Бируни с помощью подслушивающего устройства в соседней комнате внимательно следит за беседой «жены» с ее матерью. Это он подослал тещу, чтобы та подготовила Беназир к его появлению в спальне. Но их разговор ему не нравится. Он распахивает дверь.

САДДАМ (к Рагад). Не тому учите свою дочь! Прошу покинуть мой дом и больше в нем не появляться! Я сам сумею образумить жену. Она не выйдет из этой комнаты до тех пор, пока не позовет меня в постель. Будет находиться здесь без еды и воды!

Бируни вслед за Рагад покидает спальню… Беназир затуманенным взором смотрит в темную рамку окна. Она ни то, что не придает значения вынесенному ей «приговору» – она давно не здесь. Ее душа и мысли с Джоном. За него болит девичье сердце.

БЕНАЗИР (обращается к звездам). Светила небесные, помогите моему любимому! Армейские чины похлеще моего изверга. Они наверняка на «законных основаниях» истязают Джона: насмехаются, унижают, доводят до смерти… Звезды ясные, проясните тьму, просветите этот мир! Спасите нашу с Джоном святую любовь!

* * *

Гауптвахта. На железной решетке, которую Джон использовал как кровать, ему удалось уснуть. Но только он смежил глаза, как в помещение проник подосланный Рональдом его прихлебатель, сержант Кларк. У него в руках ведро с водой и кружка. Он зачерпывает воду, поднимает кружку на значительную высоту и маленькой струйкой выливает воду обратно в ведро. При этом, как заправский экстрасенс, нашептывает.

КЛАРК (на ухо Джону). Пись… Пись… Пись…

ДЖОН (открывает глаза). Что провоцируешь, чтобы во сне я в штаны написял?.. Этот номер не пройдет!

Сержант передает ведро и кружку солдату, которого привел с собой.

КЛАРК. Рядовой Буонарроти, встать! (бросает на стулпринесенную солдатом форму десантника). Переодеться за минуту и следовать за мной на тренировочный плац!

На плацу два солдата передают Джону ручной пулемет.

КЛАРК. С этим пулеметом ты должен пробежать десять кругов! Упадешь – пристрелю! Я имею право истолковать это как попытку к бегству. Местный прокурор возбудил против тебя уголовное дело за похищение жены уважаемого бизнесмена. Ты под следствием. Наша армейская христианская община негласно решила: не отречешься от мусульманки – изведем со свету!

Джон принимает пулемет и начинает бег.

* * *

Беназир как бы кожей ощущает физические и моральные страдания, которым подвергли Джона.

БЕНАЗИР. Я вместе с тобой, любимый! Ни под какими пытками не отрекусь от тебя. Мне не дают воды. Меня мучает жажда. Но я все стерплю. Не сгибайся и ты. (Подходит к окну). Звезды небесные, дайте нам душевную силу противостоять ограниченности и жестокости людей, которые нас окружают. Наши с Джоном души, как и вы, космические тела, наполнены светом. А жалкие людишки стремятся столкнуть нас в темень отживающих традиций. Поделитесь, звезды, своим жаром. Спасите нашу небесную любовь…

Беназир продолжает мучить жажда. Девушка берет со стола пустую чашку.

БЕНАЗИР. Хотя бы капельку воды оставили?.. Разве это не языческое варварство?!..

У девушки кружится голова. Руки не удерживают чашку, та падает, разлетается на осколки.

БЕНАЗИР. Нет! Я не позволю довести меня до потери контроля над собой!

«Арестованная» выпрямляется. Гордым взглядом окидывает те предметы, в которые вмонтированы скрытые камеры наблюдения за ее действиями. Чтоб ограничить зону слежения, задергивает шторы, прилегающие к кровати. Прячется за ними. Находит в прикроватной тумбочке простыни. Связывает их и скручивает, превращая в самодельный канат. Затем выходит из-за штор, снимает верхнюю одежду. Всем своим видом показывает, что решила спать. Выключив освещение, исчезает за шторами. Все это проделывает, чтобы усыпить бдительность охраны. А сама тем временем ползком, чтобы не попасть в зону слежения камер, передвигает «канат» к окну. Не забывает укрепить на своей спине и футляр со скрипкой. Канат привязывает к отопительной батарее и, вцепившись за второй конец, выскальзывает из комнаты. Но беспрепятственно удается опуститься с пятого до третьего этажа, там канат зацепляется за водосточную трубу и не позволяет двигаться вниз. У девушки дрожат руки и ноги. С трудом ей удается унять страх. Находит выход в том, что прижимается к водосточной трубе и, держась за нее, метр за метром сползает к земле. Ощупывает скрипку: она на спине. Так же медленно взбирается на ограду. Когда ноги встают на асфальт улицы, обретает второе дыхание. Бежит к морю, находит кран, напивается воды.

БЕНАЗИР. Жила, как все, и не знала, какая это мука – жажда. Утолить ее – вновь родиться. А как бы я возродилась, если бы утолила жажду любви!.. Сейчас я на том же месте пляжа, где впервые увидела Джона, где расцвели мои чувства. Я слышу, да, я слышу звуки аккордеона. Это мелодия страданий… Но я танцую, выxодит и музыка скорби побуждает к движению?..

Бечевки, которыми скрипка была прикреплена к спине, неожиданно обрываются. Скрипка падает на песок. Девушка ее подхватывает, извлекает из футляра, играет, танцует и поет.

БЕНАЗИР.

Здесь каждая песчинка помнит

Прикосновение твоих и моих ног.