Смерть, идущая по следу… Попытка историко-криминалистической реконструкции обстоятельств гибели группы свердловских туристов на Северном Урале в феврале 1959 г. Главы 1—23

Перечислим вкратце те недоработки следствия, о которых говорилось выше, дабы систематизировать их и позволить читателю лучше понять, о чем именно идет речь:

– Прокурор Темпалов и прокурор-криминалист Иванов небрежно отнеслись к такой важной задаче следствия, как судебная фотосъемка места происшествия. Между тем в этом заключалась одна из важнейших целей их пребывания в районе поисков в конце февраля – марте 1959 г. В деле практически нет фотоснимков, позволяющих четко определить положение трупов, улик и значимых предметов окружающей обстановки (камней, ям и пр.) на фоне ориентиров. Нет и детальных фотоснимков, передающих криминалистически значимые свойства и признаки объектов. Те фотографии, которые были сделаны прокурорами, относятся к категории так называемых «узловых», таковыми нельзя ограничиваться при фотографировании трупа на месте обнаружения. Каждое из тел должно было быть запечатлено по крайней мере из трех точек – верхней и двух боковых, как при нахождении в снегу, так и после удаления снега. Особенно важны детальные фотоснимки тел погибших и их одежды, поскольку словесное описание в протоколе зачастую не фиксирует многие важные подробности (не зря ведь говорится, что один фотоснимок стоит тысячи слов!). Ничего этого сделано не было. В какой-то момент следователи, видимо, поняли явную недостаточность включенных в дело фотоматериалов, поэтому приобщили в качестве судебных фотографии, сделанные… поисковиками. Последние имели весьма невысокую криминалистическую ценность и могли рассматриваться лишь как иллюстративный материал. Между тем уже к концу 1930-х гг. криминалистическая наука в СССР выработала основные правила проведения фотосъемки в интересах следствия и судебное фотографирование перестало быть экзотикой.

Прокурор-криминалист Лев Иванов (фото 1950-х и 1980-х гг.). В годы войны Иванов был на фронте, начал работу в прокуратуре в 1945 г. и к 1959 г. считался опытным следователем. В дальнейшем сделал неплохую карьеру, дослужившись до советника юстиции 3-го класса. После выхода на пенсию занялся адвокатской практикой в Казахстане.

– Совершенно неудовлетворительно была проведена фиксация следов на снегу путем фотографирования. Отпечатки ног, наблюдаемые на нижележащем от палатки склоне Холат-Сяхыл на протяжении более полукилометра, могли бы очень многое сказать о характере отхода людей – сколько их было, имело ли место волочение тел, падения, как именно двигалась группа (шагом, бегом), имело ли место движение вперед боком или спиной (такой способ отступления мог указывать на наличие позади группы угрозы, следующей по пятам). Немаловажно для понимания случившегося могло быть изучение того, как перемещались девушки, поскольку в случае продолжительного действия опасности на склоне их непременно окружили бы молодые люди; если же девушки двигались на периферии группы, значит, непосредственной опасности во время спуска уже не существовало. В общем, оставшиеся на снегу следы несли много весьма ценной информации о поведении членов группы и сохранность следов была исключительной удачей для следствия. Впрочем, прокурорские работники удачей этой так и не воспользовались.

В криминалистике существуют определенные правила фотографирования следов на снегу – снимки надлежит делать через желтые или оранжевые светофильтры; если имеется следовая дорожка, ее обязательно надо снимать либо в перспективе, либо методом линейной панорамы; также обязательно осуществляется детальное фотографирование наиболее характерных единичных отпечатков. Дабы уменьшить вредное влияние рассеянного света, «смазывающего» детали следа на снегу, используются специальные ширмы, а съемку производят как при прямом освещении, так и в косых лучах света.

Так называемый «чум манси» на противоположном скате горы Холат-Сяхыл. Строго говоря, это никакой не чум – это обычная «заготовка» для летней стоянки. Чтобы не рубить каждый раз слеги для чума, манси имели обыкновение оставлять их до следующего раза, составленными в пирамиду. Зимой манси никогда не гоняли свои стада через горы и тем более не делали там стоянок в силу самых разных причин (для нас неважно, каких, главное то, что они этим не занимались). Не вдаваясь глубоко в таинства оленеводства, отметим лишь, что пресловутый «чум» существовал лишь в воображении работников прокуратуры и отдельных поисковиков.

– Поскольку в составе исчезнувшей группы имелись люди с весьма разным размером стоп, фотографирование с линейкой и замер величины отпечатков, вполне возможно, позволило бы поставить в соответствие следовые дорожки отдельных пар ног конкретным людям, что сразу отклонило бы (либо, напротив, подтвердило бы) некоторые версии. Но говорить об этом приходится в сослагательном наклонении, поскольку должного закрепления следов отхода путем фотографирования не было осуществлено. Все, что мы знаем о следах, – это устные описания поисковиков, зачастую прямо противоречащие друг другу, да пара малоинформативных фотографий, из которых можно уяснить лишь сам факт существования следов в виде столбиков снега.

– Удивительно невнимание следователей к обстановке вокруг палатки, найденной на склоне Холат-Сяхыл. Прокуроров не было там во время обнаружения палатки 26 февраля, но Темпалов прилетевший на перевал вертолетом на следующий день, должен был тщательно зафиксировать все следы и улики возле палатки и принять меры к выяснению их происхождения. О чем же идет речь?

Прежде всего, о единичном следе мочи на снегу. О нем известно только то, что такой след действительно существовал и вроде бы на расстоянии 1 м от палатки. Кому принадлежал этот след – члену группы Дятлова или кому-то из поисковиков, – так толком и не выяснено. По умолчанию считается, что по малой нужде сходил кто-то из дятловцев, но опроса поисковиков, дабы удостовериться в ином, Темпалов не осуществил. Между тем Слобцов, обнаруживший палатку 26 февраля, честно признавался, что следа мочи на снегу не помнит.

Аналогична ситуация с обломком лыжи, найденным в начале марта на горизонтальной площадке, на которой была установлена палатка группы Дятлова. Что это была за лыжа, принадлежала ли она поисковикам и если да, то кому, так и осталось невыясненным. Об этой сломанной лыже вообще известно лишь по воспоминаниям участников поиска – в деле упоминаний об этом нет.

Тот самый кедр (фотография сделана в марте 1959 г.). Судьба дерева в точности неизвестна, существуют указания на то, что кедр уничтожили ещё весной 1959 г. сами поисковики с целью не допустить превращения его в место паломничества туристов. Вместе с тем, участники последних экспедиций на перевал Дятлова утверждают, будто им удалось отыскать это дерево и все рассказы о его уничтожении не более чем легенда. Какая из этих историй является легендой автор оставляет на усмотрение читателя, но то, что у коммунистов имелась традиция борьбы с местами, имеющими сакральную ценность, сомнению не подлежит.

Точно так же в деле нет упоминаний о весьма необычной детали одежды, обнаруженной в аэропорту Ивделя среди вещей исчезнувших туристов, доставленных вертолетом с перевала. Речь идет о военной обмотке – полоске шинельного сукна длиной около 1 м с завязками на одном из концов, которой пользовались военнослужащие РККА в довоенное время для защиты голеней от холода. С распространением сапог и унтов обмотки вышли из употребления в Вооруженных силах, однако в 1950-х гг. их все еще можно было видеть у ГУЛАГовских конвоиров и зэков. Юрий Юдин, участвовавший в опознании вещей дятловцев в аэропорту, указал прокурору Иванову на то, что обмотка не принадлежала членам пропавшей группы; она не попала в опись вещей, составленную следователем, принадлежность ее не была установлена и дальнейшая судьба странной детали одежды ныне неизвестна.

Также толком ничего не известно о вещах Дятлова (тапочках и носках, завернутых то ли в рубашку-ковбойку, то ли в штормовку, – это, кстати, с точностью так и не было установлено!), найденных на некотором удалении от палатки. На каком удалении и в каком направлении оказались обнаружены эти важнейшие улики, как именно они были завернуты (и были ли завернуты вообще), осталось неустановленным.

Нет даже ясности в таком важном вопросе, как количество лыж у группы из 9 человек. В одном протоколе, имеющемся в деле, сообщается о 8 парах лыж, уложенных под основание палатки, в другом – о 9. Если приплюсовать пару лыж, обнаруженную около палатки, да оставленную в лабазе, да обломок неизвестной лыжи неподалеку от палатки, то получается чересчур много.

Кроме того, непонятно, в каком положении находилась пара лыж, найденная возле палатки. Имеются свидетельские показания, в которых категорически утверждается, что эти лыжи были связаны и лежали в снегу перед входом. Если это действительно так, то получается, что конек палатки сильно провисал и веревки-оттяжки не были заведены в петлю, вшитую в его центральной части. А стало быть, установка палатки не была завершена к тому моменту, когда некое угрожающее событие побудило членов туристской группы покинуть место стоянки и уйти в долину Лозьвы. Однако имеется и другая информация, согласно которой лыжи вертикально торчали из снега, хотя и в этом случае остается неизвестным, заводилась ли веревка в петлю на коньке палатки, другими словами, была ли закончена ее постановка. Следствие успокоилось на предположении, что драматические события стали развиваться во время подготовки участников похода к ужину, однако как можно было заниматься этой подготовкой в палатке, тяжелые скаты которой провисали почти до земли? А ведь именно так и должно было быть в том случае, если конек не был поднят натянутой веревкой, должным образом пропущенной через систему лыж-распорок и закрепленной в таком положении.

Фотографии из последнего похода группы Дятлова. Левый фотоснимок: Юрий Дорошенко на привале. Фотография справа: Георгий Кривонищенко рассматривает знаки мансийских охотников. Дятловцы в долине реки Ауспия некоторое время шли по следам охотника-манси и образы исконных жителей Урала, видимо, немало занимали воображение туристов. В походном дневнике Зины Колмогоровой остались русские транскрипции нескольких мансийских слов и выражений, а Георгий Кривонищенко сфотографировался рядом с мансийскими «рунами». Никакого глубокого смысла в этой надписи, вообще-то, не было, она гласит, что тут прошли три манси-охотника с тремя собаками и указана родовая принадлежность первых.

Информация в деле совершенно недостаточна для понимания того, как выглядела площадка под кедром, где были найдены первые трупы (Кривонищенко и Дорошенко). Известно, что дерево отстояло примерно на 70 м от границы леса, т. е., в общем-то, далеко не на краю, однако место это было продуваемо ветром, так как заметно возвышалось над ручьем (одним из притоков Л озьвы). Выше уже было отмечено, что кедр, палатка и трупы Колмогоровой и Дятлова находились практически на одной прямой, но кедр не был виден непосредственно от палатки. Дерево – во всяком случае его нижняя часть – находилось несколько ниже границы видимости, в своеобразном «кармане», наличие которого обусловливалось складками местности. Это весьма ценное и отчасти парадоксальное наблюдение сделал Алексей Коськин, известный екатеринбурский исследователь трагедии группы Дятлова, во время одного из своих выездов на перевал в 1990-х гг. А если мы примем во внимание, что разведенный туристами костер находился прямо за стволом дерева, которое выполняло роль своеобразного щита и заслоняло огонь при взгляде с горы Холат-Сяхыл, то становится ясно, что ушедшие вовсе не желали, чтобы костер был заметен из района палатки, и постарались снизить видимость подобного сигнала. Парадоксальный вывод, не правда ли? Ведь ценность любого ориентира заключается в его заметности…

Тела погибших туристов (т. е. Юрия Дорошенко и Георгия Кривонищенко) лежали таким образом, что костер находился между ними и кедром. Казалось, огонь потух не потому, что закончились дрова, а потому, что их перестали подкладывать. Имеются воспоминания, согласно которым тело Георгия Кривонищенко лежало на сухих ветках, раздавив их своей массой, словно погибший упал на заготовленный хворост с некоторой высоты и более не поднялся. Но в официальном протоколе осмотра места преступления об этом ничего не сообщается; нет и фотографий, способных пролить свет на этот весьма немаловажный нюанс. Опять-таки, из воспоминаний участников поисковой операции известно, что вокруг костра имелось немало сухостоя, который логично было использовать для разведения и поддержания огня. Однако погибшие почему-то лазили на кедр, ломая его ветки, сдирая кожу с рук и оставляя следы крови на коре дерева.

Часть молоденьких деревьев – пихточек и берез, росших вокруг кедра, оказалась срезана ножом. Следователи не озаботились вопросом, куда делись срезанные деревца. Вернее, они просто склонились к самому незатейливому ответу, решив, что их бросили в костер. При этом достопочтенных правоохранителей не смутила бессмысленность подобного объяснения. Они даже не пересчитали число срезанных ножами деревьев, что, казалось бы, догадался сделать на их месте любой думающий человек. Кроме того, пеньки срезанных молодых пихточек оказались обнаружены и на некотором удалении от места костра, примерно в 50—70 м, причем сами срезанные деревца также исчезли в неизвестном направлении. Однако и в этом случае следователи проявили непростительное пренебрежение к фиксированию пока непонятных, но потенциально очень важных следов. Не осталось ни их фотографий, ни указания на карте или схеме, ни сколько-нибудь внятного описания этого места. Пройдет довольно много времени, прежде чем разрозненные фрагменты шарады под условным названием «события под кедром» начнут складываться в некую целостную, хотя и не до конца понятную картину.

Список огрехов следственной работы можно продолжить, но особенного смысла в этом нет. Написанного вполне достаточно для того, чтобы понять, чем питались многочисленные конспирологические версии, весьма популярные у значительной части исследователей истории гибели группы Дятлова. Эти версии приписывают правоохранительным органам намеренное сокрытие истинных причин трагедии, случившейся на склоне Холат- Сяхыл. Конспирологи считали и считают ныне, что никакого объективного расследования вовсе и не было, имела место лишь его имитация, этакая «итальянская забастовка» следователей советской прокуратуры. Но, забегая несколько вперед, все-таки хочется заметить, что на прокуратуру лишних грехов вешать не следует, она и без того грешна. В этом исследовании мы постараемся доказать, что никакого умысла по сокрытию или искажению фактов следователи Иванов и Темпалов не имели, они действительно пытались разобраться в таинственной истории, да только делали это так, как умели, т. е. весьма посредственно.

5. Дальнейшие поиски. Обнаружение тела Рустема Слободина

Вернемся, впрочем, к хронике событий на перевале.

5 марта, на следующий день после судебно-медицинского исследования в Ивделе найденных тел, был обнаружен труп Рустема Слободина. Тело находилось на склоне Холат-Сяхыл, почти на середине пути между точками, в которых ранее нашли трупы Зины Колмогоровой и Игоря Дятлова. По оценке следователя, расстояние до того места, где упала Колмогорова, не превышало 150 м вверх по склону, а того, где погиб Дятлов, – 180 м вниз. Слободин лежал практически на прямой линии от палатки к кедру, подобно своим товарищам, найденным прежде на склоне.

Тело находилось под слоем снега толщиною 12— 15 см и было ориентировано головою вверх по склону. Положение трупа – на груди, левая рука отведена в сторону, правая – сжата в кулак и прижата к груди, правая нога, обутая в валенок, подтянута к животу, левая – вытянута. У Рустема Слободина, первого (и единственного) человека из группы Дятлова, отмечено «ложе трупа», характерное для замерзающего: подтаивание снега под телом, которое при последующем остывании образует узнаваемую наледь.

Вверху: схема, демонстрирующая взаимное расположение тел погибших туристов, найденных в феврале-марте 1959 г. Условные обозначения: "^" – палатка группы Дятлова на восточном склоне Холат-Сяхыл, «L» – кедр над четвёртым притоком Лозьвы, "+1—2» – место обнаружения трупов Георгия Кривонищенко и Юрия Дорошенко, "+3» – положение трупа Игоря Дятлова (примерно в 400 м. от кедра), "+4» – положение тела Зины Колмогоровой на склоне Холат-Сяхыл (по приблизительной оценке прокурора В.И.Темпалова примерно в 500 м. от тела Дятлова), "+5» – место, где был найден труп Рустема Слободина. Ниже: фотографии, сделанные на месте обнаружения трупа Рустема Слободина.

Толщина зоны подтаивания составила 5—7 см; помимо «ложа трупа» свидетели отметили еще один признак умирания на холоде – образование на лице (бровях, щетине) сосулек и инея (впрочем, криминалистическую значимость обоих признаков преувеличивать не следует, сосульки и иней на усах и щетине образуются и у вполне живых людей – тут важна скорее скорость ветра и влажность воздуха, нежели факт замерзания). «Ложе трупа» также не является свидетельством смерти от переохлаждения – оно означает лишь то, что тело упало на снег, будучи еще достаточно теплым, и в течение некоторого времени от него происходила заметная теплопередача в окружающее пространство. Именно последнее обстоятельство в контексте настоящего исследования имеет существенное значение.

Погибший был одет лучше своих товарищей, найденных ранее: торс защищали майка с длинным рукавом, теплая трикотажная с начесом рубашка, рубашка-ковбойка, хлопчатобумажный свитер, нижнюю часть тела – кальсоны, тренировочные сатиновые штаны и лыжные брюки, на ногах были четыре пары хлопчатобумажных и вигониевых носков. Правая нога, кроме того, был обута в валенок. На левой руке находились часы, остановившиеся в 08:45. На груди под свитером оказались две войлочные стельки от ботинок, а в кармане рубашки лежали 310 руб. и паспорт погибшего. Также в карманах были найдены перочинный нож, карандаш, ручка, расческа в пластмассовом футляре, коробка спичек с 43 спичками и хлопчатобумажный носок.

6. Судебно-медицинское исследование тела Рустема Слободина. Незаданные вопросы и неполученные ответы…

Судебно-медицинское исследование трупа Рустема Сло- бодина осуществил 8 марта 1959 г. уже упоминавшийся в настоящем исследовании эксперт областного Бюро СМЭ Борис Возрожденный, действовавший на этот раз без Лаптева, участника первых четырех судебно-медицинских экспертиз. В акте зафиксирована следующая одежда, обнаруженная на теле покойного: черный хлопчатобумажный свитер, под ним рубашка-ковбойка, застегнутая на 3 пуговицы (манжеты обоих рукавов также застегнуты). В левом накладном кармане рубашки находился паспорт на имя Слободина Рустема Владимировича, деньги в сумме 310 руб. и авторучка с чернилами. Между свитером и ковбойкой оказались 2 войлочные стельки от ботинок, видимо, погибший сушил их, поместив под одежду. Под ковбойкой была надета теплая, с начесом, трикотажная нательная рубашка, застегнутая на 2 пуговицы, а под нею – синяя трикотажная майка с длинным рукавом. Нижнюю часть тела защищали от холода лыжные брюки, под которыми находились синие сатиновые тренировочные штаны, кальсоны с начесом и сатиновые трусы.

В брючных карманах Слободина оказался целый склад разнообразных мелких вещей: в лыжных брюках был найден спичечный коробок с 43 спичками, перочинный нож на длинной веревочке, расческа в футляре, карандаш, хлопчатобумажный носок; в заднем кармане сатиновых штанов лежало письмо от профкома, датированное 20 января 1959 г. Рустем оказался первым из найденных членов группы Игоря Дятлова, кто был частично обут – на его правой ноге присутствовал черный валенок (на левой обуви не было). На ногах покойного были надеты 4 пары носков (по две – хлопчатобумажных и вигониевых, ни одного шерстяного).

Фотография тела Рустема Слободина, сделанная в морге центральной больницы исправительно-трудового лагеря Н-240 в Ивделе.

Возрожденный описал следующие телесные повреждения погибшего (см. соответствующую схему):

– мелкие ссадины буро-красного цвета на лбу, над ними две царапины длиною до 1,5 см, расстояние между ними 0,3 см (1);

– на верхнем веке правого глаза ссадина буро-красного цвета 1,0 х 0,5 см с кровоизлиянием в подлежащие ткани (2);

– следы выделения крови из носа (3);

– губы отечны;

– правая половина лица «несколько отечна», на ней множество мелких ссадин неправильной формы (4);

– на левой половине лица ссадины такого же характера, среди них выделяется ссадина размером 1,2 х 0,4 см в области левого скулового бугра (5);

– в области пястно-фалангиальных суставов обеих рук (в просторечии – костяшек кулаков) осаднения выступающих частей на участках размером 8,0 х 1,5 см (7);

– по локтевому краю левой кисти (ребро ладони) осаднение буро-вишневого цвета 6,0 х 2,0 см с переходом на боковую поверхность мизинца (8);

– в нижней части правого предплечья с тыльной поверхности отсутствие эпидермиса на участках 2,5 х 3,0 см и 3,5 х 1,5 см (6);

– на нижней трети наружной поверхности левой голени осаднения темно-красного цвета размерами 2,5 х 1,5 см и 4,0 х 1,5 см (9).

Телесные повреждения Рустема Слободина в контексте случившегося с группой очень интересны и заметно отличаются от тех, что были отмечены у его товарищей. Но самое неожиданное открытие Борис Возрожденный сделал при внутреннем исследовании тела. Эксперт обнаружил:

– в областях правой и левой височных мышц разлитые кровоизлияния с пропитыванием мягких тканей;

– от переднего края левой височной кости вперед и вверх трещина длиной до 6,0 см и с расхождением краев до 0,1 см, трещина расположена от стреловидного шва на расстоянии 1,5 см;

– расхождения височно-теменного шва костей черепа слева и справа (определены как посмертные в результате промораживания трупа).

Кроме того, судебный медик в своем акте описал следующие существенные детали, немаловажные для понимания случившегося с Рустемом Слободиным:

– кости основания черепа целы;

– отсутствие ярко выраженного кровоизлияния в подмозговые оболочки;

Обобщённая схема телесных повреждений Рустема Слободина.