Заговор астрономов

– Никуда ты, Витя, от меня теперь не убежишь…

– Знакомьтесь, это Лена – новая соседка Саши. А это Нина, – представил драматург псевдоцыганку, которая посмотрела на возвратившуюся к столу гостью с откровенной неприязнью.

– И мои соседи – Зоя Тимофеевна и Василий Степанович.

Супруги дружно закивали головами, подтверждая, что это именно они и есть.

– Очень приятно, – Лена подошла к столу и поздоровалась с каждым из гостей за руку.

– А вы оказывается, еще и песни пишите? – обратилась она к Мартову.

– Я пишу всё кроме картин, – гордо ответил тот и, взяв в руки графин с зеленоватой жидкостью, вопросительно посмотрел на Лену.– Сто грамм для настроения?

– Нет, нет, – энергично отмахнулась женщина.– Мне ещё домой ехать.

– Да куда же вы поедете, на ночь глядя? – удивился Мартов.– Здесь не город: фонарей нет; грязь по колено. Увязните, и будете сидеть до утра посреди поля. Оставайтесь у меня, места всем хватит.

– Да, да, да, – согласно заподдакивали соседи.– От нас в такую погоду ночью не выберешься…

Лена неохотно согласилась остаться и выпить чего-нибудь кроме самогона за интересное знакомство.

– И как вам спектакль? – осторожно спросил её Мартов.

– Очень понравился, – не моргнув глазом, слукавила женщина.– Только по-моему он несколько затянут.

– Был у меня такой грех. Мои ранние пьесы иногда разбивают на два вечера, но теперь я пишу значительно лаконичнее. Вот, например, «Голос в пустыне» – всего один акт.

Испугавшись увлекательного знакомства с лаконичной пьесой, Лена поспешно переменила тему.

– Саша говорит, что на вашем доме часто загораются огни святого Эльма? – спросила она, наливая себе чай из круглого медного самовара.

– Не очень часто, но появляются, – поморщился, словно от зубной боли, сочинитель.– Пойдемте, покажу, что они вытворяют.

Он вывел Лену во двор и указал на блестящий в ровном лунном свете флюгер:

– Видите?

Резвый южный ветер разогнал тяжёлые тучи, и теперь сияющий жестяной кораблик спокойно плыл по ночному звездному небу.

– Вижу, – неуверенно ответила Лена, не понимая, что может быть примечательного в обычном жестяном флюгере.

– Ничего вы не видите, – грустно вздохнул драматург.– Огни святого Эльма постоянно клинят подшипник, флюгер перестает вращаться и поэтому всегда указывает одно и то же неверное направление.

Лена еще раз посмотрела на крышу. Действительно, железный корабль упрямо держал перпендикулярный курс галфинд к довольно сильному южному ветру и стремился строго на запад через поле к дачному посёлку научных работников.

– А у вас, Саша говорил, перед последней грозой огни превратились в шаровую молнию? – закуривая, спросил Мартов.

– Да. Как вы думаете, это опасно?

– Не знаю. У меня, слава богу, такого ни разу не случалось.

– А, правда, что вы прогоняете огни своей метлой?

– Да. Если постучать не обязательно метлой, а любой деревянной палкой по крыше, то огни исчезают, но подшипник это, к сожалению, не спасает, – меланхолично ответил писатель.– Кстати, вам я этого делать не советую.

– А я и не собираюсь, – так же меланхолично согласилась Лена.– К тому же у меня никакой палкой до крыши не дотянешься.

– Знаете, я эти огни несколько раз даже сфотографировал. Качество, правда, скверное. Хотите посмотреть?

Мартов достал из кармана новенький мобильный телефон, но тут из дома вышли Василий Степанович и Зоя Тимофеевна. Поблагодарив хозяина за приятный вечер, они, взявшись за руки и слегка покачиваясь, пошли к калитке. Писатель снова взялся за телефон, но тут одно из выходящих во двор окон с треском распахнулось, из него всунулась Нина и, подслеповато всматриваясь в уличную темноту, зычно прокричала:

– Виктор, ну ты куда пропал?

– Иду, иду, – небрежно ответил мужчина и вполголоса добавил.– Вот фурия, поговорить спокойно не даст.

На крыльце Лена остановилась и, внимательно всматриваясь в слабо освещенное уличным фонарем лицо Мартова, спросила:

– А вы не были знакомы с Ольгой Константиновной Муромской?

Писатель серьезно задумался и, наконец, отрицательно помотал головой.

– Вряд ли. А кто она?

– Знакомая моей мамы, – уклонилась от объяснений Лена.– Просто сейчас мне показалось, что я видела у нее вашу фотографию.

– Все может быть, – неуверенно ответил Мартов и широко распахнул входную дверь, пропуская женщину вперед.

– Спасибо, я еще подышу свежим воздухом, а то что-то голова разболелась, – вежливо отказалась Лена.

– Если вы не возражаете, я постелю вам на диване в маленькой комнате. Там, где вы смотрели телевизор.

– Хорошо, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Оставшись одна, Лена достала из кармана джинсовой куртки тонкую ментоловую сигарету и, закурив, долго разглядывала тонкий ломтик убывающей Луны, зависший над спящим селом.

Когда она вернулась в дом, в зале уже никого не было. На столе гордо сверкал медный самовар с парой чайных чашек, дверь в маленькую комнату была открыта. Диван, как и обещал Мартов, был разложен и постелен, и на нём, тихо посапывая, спал, отвернувшись лицом к стене Саша. Лена, что-то неразборчиво и раздражённо пробормотала, разделась, легла на свободный край дивана и, перетянув одеяло с незваного соседа на себя, по-детски крепко обняла подушку.

Глава 6. Четверг

Эскалатор медленно полз вниз. Навстречу Саше проплывали цилиндрические плафоны светильников и невыразительные лица пассажиров, едущих на выход. Далеко внизу серая вереница людей плавно сходила со ступеней и сбежавшей кашей растекалась по станции. Саша вздрогнул, он хорошо знал этот сон, вечный предвестник надвигающейся беды. Он знал, что никогда не попадёт на платформу, что эскалатор навсегда приковал его к середине своей бесконечной ленты, и он будет изо всех сил, задыхаясь и хрипя, бежать по левой стороне едва ползущей лестницы до тех пор, пока не закричит и не проснется от собственного крика. Не дожидаясь бросающей в жар развязки, Саша невероятным усилием воли покинул пугающе-душную подземку и очнулся от беспокойного сна в прохладном и безопасном домике Мартова. Через открытое окно в пустую комнату вливался свежий утренний воздух, а из небольшого яблоневого сада доносился суетливый щебет птиц. Путаясь в рукавах и штанинах, он кое-как оделся и, поддерживая руками гудящую голову, вышел в зал. Там никого не было, а рядом с самоваром стояли полупустой графин и большое блюдо с заветревшимися разносолами. Выпив стопку самогона и закусив пригоршней квашеной капусты, мужчина подошел к окну. Во дворе, возле дровяной колоды, Мартов, держа в руках флюгер, что-то весело рассказывал улыбающейся Лене. За спиной у Саши чуть слышно скрипнула дверь, и из спальни писателя вышла растрёпано-заспанная Нина. Едва приоткрыв глаза, она, сомнамбулически прошлепала босыми ногами на кухню и загремела там металлической кружкой о бак с белым квасом. Саша вышел на крыльцо и, поздоровавшись с Леной и Мартовым, закурил.