Лестница. Сборник рассказов

Нет, это не то. Это не лоховодческая компания. Это что–то иное. Она должна была ответить «нет». Она не должна была вот так буднично и уверенно обо всём говорить. И никакого заигрывания. Ни малейшего намека на установку близкого контакта. Так что же это? Куда он попал?

– И вы полагаете это справедливым? – спросил он устало. – Любой может позвонить вам и пожелать несчастья для ближнего своего?

– Я не занимаюсь вопросами справедливости, – ответила она отстранённо. – Я всего лишь оператор регистрации желаний.

– Но свое мнение–то вы имеете, чёрт вас побери!? – прикрикнул он на неё.

– Имею, – ответила она тихо. – И не надо на меня кричать. Я приму и зарегистрирую любое ваше желание. Любое ваше желание будет исполнено. Но желания явного ущерба другим лицам или самому себе пойдут через другое ведомство.

Бред. Какое еще ведомство?

– Бред. Какое ещё ведомство? – озвучил он свою мысль. – «Бюро злых услуг»?

– Что–то вроде этого, – кивнула она.

– Так–так… А кто возьмёт на себя ответственность за содеянное?

– Я уже говорила вам: всю ответственность за качество желания несёт клиент. То есть вы.

– Ну хоть это утешает, – вздохнул он. – Другими словами, ваше бюро готово сделать для меня то, чего не могу или не умею сделать для себя я сам. Совершенно безвозмездно. Но под мою ответственность.

– Вы очень точно выразили принцип работы нашего бюро, – согласилась она.

– Забавно… Забавно…

Наступила тишина. В трубке он слабо слышал другие женские голоса – наверное такие же операторы регистрации желаний разговаривали с клиентами. И быть может, одна из этих операторов сейчас регистрирует желание тридцати трёх несчастий вот конкретно для него, Корягина Виктора Анатольевича… Забавно…

Тьфу… Неужели он принимает весь этот бред всерьёз?!

– Забавно, – повторил он. – Скажите, девушка, а как… я имею в виду, в чём будет выражаться моя ответственность?

– Это зависит от многих обстоятельств.

– А поконкретнее?

– Это зависит от очень многих обстоятельств, – повторила она. – Мне слишком долго придётся перечислять все возможные нюансы в расчёте меры ответственности клиента. Многих из них я могу просто не знать.

– Ну скажите, хотя бы, в утешение: мера ответственности пропорциональна желанию?

– Всегда, – коротко ответила она.

– Ну и чему, например, будет равна мера ответственности за ниспосланный мне миллион долларов?

– Она будет равна миллиону долларов.

Он рассмеялся. Ну да, разумеется, чему же ещё может быть равен миллион долларов, как ни самому себе!

Его смех, наверное, напомнил ей об её обязанностях.

– Итак? – спросила она. – Вы готовы сформулировать ваше желание?

– Сформулировать… – повторил он. – Сформулировать… Ну отчего же не сформулировать.

И вот тут ему вдруг стало страшно.

Или нет, не страшно. Но как–то не по себе. В начале этого странного разговора он внутренне исходил из того, что случайно нарвался на какую–то мошенническую компанию, или на глупый розыгрыш.

Потом, в процессе беседы с «оператором регистрации желаний» что–то пошло не так, и это «что–то» подспудно изменило его отношение к разговору. Незаметно для него самого изменило.

Ну и опять же глупую общечеловеческую слабость верить в чудеса следует тоже принять во внимание.

В общем, он не знал сейчас, что сказать. И это определённо говорило о том, что его отношение к «бюро добрых услуг» изменилось. Иначе что мешало ему ляпнуть первое, что пришло бы в голову… Ан нет – извечное человеческое «а вдруг правда!» сейчас стрекотало внутри черепной коробки, щекотало темечко изнутри, билось в паутине извилин.

– Слушаю вас, – поторопила она.

– Да–да, – отозвался он, лихорадочно соображая. – Одну минуту… Решение–то, сами понимаете, не из легких.

– Понимаю, – согласилась она.

На часах было 8:52. Через восемь минут начнется репетиция. В это время он всегда был уже в театре. К этому времени он уже успевал выпить кофе или чего покрепче. А сейчас его не было. Его ещё не хватились, конечно, но Виктория наверняка уже заметила его необычное отсутствие. Быть может, она уже звонила ему. А сотовый он ещё не включал. А домашний – занят разговором с… С кем?

– Как вас зовут? – спросил он.

– Ирина, – легко ответила она.

– Ира… Ирочка, скажите мне правду: кто вы?

– С самого начала я чувствовала, что вы – не клиент. Где вы взяли номер телефона?

Номер телефона!

Он звонил в театр. А попал… Он ошибся номером. Или старенькая телефонная станция соединила его чёрт знает с кем.

– Ира, согласитесь, ни один здравомыслящий человек не поверит в существование какого–то там…

– До свидания, – перебила она. – Спасибо за ваш звонок. Очень жаль, что мы не смогли вам помочь.

– Одну минуту! – закричал он. – Моё желание! Ирина! Не кладите трубку.

– Я слушаю, не кричите так, – отозвалась она.

– Моё желание! – повторил он.

– Я записываю.

– Видите ли… – замялся он. – Я артист. В театре. Я хороший артист… Ну не знаю… Кажется, я хороший артист. То есть педагоги мне говорили, что я талантлив. Но… Но мне вчера исполнилось сорок два. Уже. Да, мне сорок два, а я… Наш режиссер, он…

Его мысли путались.