Лестница. Сборник рассказов

Так… Он звонил в театр… Предположим, он ошибся номером. Ошибся, вероятно, не больше, чем в одной цифре… Так–так–так… Телефон театра – семнадцать ноль девять ноль шесть… Что?… То есть как это?.. Сегодня семнадцатое сентября… Две тысячи шестой год…

Ах ты чёрт!..

Одним прыжком обратно к телефону.

Семнадцать ноль девять ноль шесть…

«Алло… Алло! Вас не слышно, перезвоните» – голос Полухина, помрежа.

Нет… Нет… Не то. Совпадение… Ладно, ещё раз.

Семнадцать ноль девять ноль шесть…

«Алло… Да что за ерунда!.. Не слышно вас» – всё тот же Полухин.

К чёрту!

Семнадцать ноль девять ноль пять… Квартира.

Ноль семь… Не то.

Ноль восемь ноль шесть… Черт, не то…

Он бросил трубку на телефон так, что тот жалобно звякнул.

«Идиот! – обратился он к себе. – Идиот! Ты идиот!»

Когда телефон вдруг зазвонил, он подпрыгнул от неожиданности.

– Да! – закричал он в трубку.

– О Господи… Что ж ты так орешь–то…

Виктория.

– Привет, Витюш. Ты где? Звоню, звоню – занято и занято. Ты что, проспал?

– А?.. Да… Да, я проспал.

– Угу… Митрофанова тоже нет… Вы не вместе проспали, а?.. Ха–ха, шучу, шучу… Портос в ярости. Репетиция сорвана.

– Вика… Ты это… Ты извини, я сейчас звонка жду…

– О как! Он звонка ждёт… А Портос ждёт тебя. Мы все тебя ждём… Случилось что?

– Да… Нет… Случилось… Извини…

Он положил трубку.

Идиот. Какой же он был идиот.

Она дала ему номер заказа. Значит, подразумевалось, что он может позвонить туда ещё раз… Почему он не спросил номер их телефона, почему?… Ну да, потому что боялся: она убедится в том, что его звонок был случайным… Идиот.

Ладно. Что теперь–то делать?..

Но так ведь не бывает! Во что он поверил? В какую чушь?

Ну знала она его фамилию, ну и что с того? У них определитель номера. Пока она разговаривала с ним, кто–то другой проверил, на кого зарегистрирован номер… Так?…

Да, очень может быть… Одна неувязка есть: зачем? Зачем им это было нужно? Какой смысл? Выгода какая? Да никакой…

Звонок, на этот раз – в дверь, заставил подпрыгнуть второй раз. Он метнулся к двери, лихорадочно дёрнул задвижку замка – сорвалось. Дёрнул ещё раз и резко и широко распахнул дверь…

Митроха… Митрофанов. Явно уже датый с утра. Когда успел?

– О–о–о! – обрадованно и пьяно протянул незваный гость. – Витюха! Дома! А я как знал, ага.

– Ты чего? Ты почему не в театре? Где уже наелся с утра?

– Хэппи бёрсдэй, как говорится, ту ю, – радостно игнорировал Митроха его вопросы, наваливаясь, отталкивая, пробивая себе путь в прихожую.

– Эй, куда! – попытался Виктор Анатольевич остановить неуместного поздравителя.

– Витюха! – пропыхтел Митрофанов, падая на скамеечку и пытаясь стянуть туфли. – Я как чуял, что ты нынче дома… А что, думаю себе, не отметить ли нам с Витьком его днюху…

– Какую днюху?! Днюха была вчера. Вчера после ревизора пили – забыл?

– Забыл, – кивнул вчерашний Добчинский.

Потом, довольно хрюкнув, он достал из кармана мокрого (дождь уже пошёл?) плаща бутылку водки.

– Бибамус! – радостно прокомментировал он.

– Э нет, Митрофанов, нет! – замотал головой Виктор Анатольевич. – Не буду я с тобой сейчас пить.

– Эт почему же это? – возмущённо воззрился на него Митроха.

– А–а–а, – понимающе подмигнул он в следующую секунду и кивнул. – Понял, не дурак…

Он перевалился на другую сторону, едва не рухнув со скамейки, и с оглушительным «оба–на!» извлёк из другого кармана вторую бутылку водки.

– Гуляем, Витюха! – прогремел он.

Виктор Анатольевич обречённо откинулся к стене.

– Получите, распишитесь, – произнёс он.

– А? – не расслышал Митрофанов.