Пепельные цветы

В комнате повисло тяжкое молчание. Ллойду стало совсем неуютно от этой мрачной и напряжённой тишины.

– Ллойд, – в этой полной тишине произнесла Беатрис. – Если ты… если ты не отдашь деньги Деллахи…

– Что? – вздрогнул Ллойд. – Что тогда? Ты перестанешь меня любить, да? Хозяин предупреждал, говорил, что…

– Тогда мы просто умрём с голоду, – перебила Беатрис. – Ты, Липси, я, ребёнок Гленды… Ты этого хочешь?

– Ты пугаешь меня, – кривился Ллойд.

Конечно, за то время, что они вместе, Беатрис хорошо изучила все его слабые стороны, все двери и лестницы, и теперь пользуется ими без зазрения совести. И всё это ради денег! Так ли уж ей нужен сам Ллойд? Конечно, ради денег женщина сделает что угодно, а уж женское предательство давно стало притчей во языцех!

– Ты специально пугаешь меня, – добавил он, – чтобы я отдал деньги. Но я не отдам их!

Неужели она сговорилась с этим Деллахи?!

Нет, не может быть. Его Беатрис совсем не такая.

– Ллойд! – Беатрис резко поднялась. Взгляд её стал пугающим в своей холодности и… и даже презрении, да. – Я не думала… не думала, что на самом деле ты вот такой!

– Какой? Это мой отель. Это мои деньги.

– Деллахи, – повернулась любимая к хромому, – я поплыву с вами.

Деллахи покачал головой:

– Л-лучше я у-убью его.

– Что?! – встрепенулся Ллойд. – Кого? Меня?! Хозяин предупреждал, что вам, Деллахи, убить человека – что вошь раздавить. Но я… я…

– Ты мне противен, Ллойд! – жёстко произнесла Беатрис.

– И мне, – кивнул Липси.

– Ну зачем вы так на него! – вмешалась Гленда. – Не давите. Он же… Бедный Ллойд!

– Я не бедный, – возразил он. – Теперь я не бедный.

– Бог мой! – покачала головой Беатрис. – И этим человеком я…

– Бог – общий, уверяю тебя, милая, – вставил он.

– Я вам не "милая", сэр! – отстранилась Беатрис от его ласково протянутой руки. – И перестаньте долдонить одни и те же идиотские шуточки. Не смешно! Давно уже не смешно!

– Мы что, ссоримся? – неуверенно спросил он.

– Да! Ссоримся, если хочешь! Ты мне противен, Ллойд!

– Милая… Пожалуйста не кричи на меня… Прошу…

– Ты мне противен, противен! – не унималась она. – Если бы я раньше знала, какой ты… какой ты…

Ллойд закрыл лицо руками. Из глаз потекли слёзы. Он знал, что эта дурацкая привычка плакать искажает присущий ему образ спокойного и даже сурового мужчины, но не мог ничего с собой поделать. Особенно когда на него кричали. А уж Беатрис…

– Беатрис! – простонал он. – Нет! Пожалуйста, нет! Я не могу! Боже, боже, как у меня болит голова! Голова! Она сейчас лопнет! Беатрис!

Милая замерла, испуганно глядя на него. Несколько секунд она оставалась непреклонной в своём гневе, потом вдруг порывисто опустилась на стул рядом с Ллойдом, обняла и принялась гладить по голове.

– Тише, тише, мой хороший, – прошептала она. – Голова болит, да? Прости, прости меня… Ну, тише, тише, мой мальчик, сейчас всё пройдёт.

– У меня не много денег, Деллахи, увы, – сказала Гленда. – Но хоть сколько-то. Если вы подадите мне мою сумочку, она стоит вон там… да, эта, спасибо.

– Я поплыву с вами, Деллахи, – неожиданно произнёс Липси.

– Я рад, Л-липси, – не удивился солдат. – Ч-честно г-гэ-э-говоря, очень не х-хотелось одному.

– Понимаю, – кивнул Липси. – Не думаю, что мы доберёмся до большого берега, но… но и здесь сидеть и ждать смерти – ничуть не лучше.

– Вы п-пэ-э-равы.

– Я дам, дам денег, – сказал Ллойд, понемногу успокаиваясь. – Не все, конечно, но…

Беатрис взяла его лицо в руки, заглянула в глаза:

– Ллойд! Ты же не такой! Ты же совсем не такой, мой милый, я знаю.

– Но-о… – он опустил глаза, чтобы избежать её вопросительного и такого грустного взгляда, который проникал до самой души, тревожил и заставлял попытаться понять, что происходит. Но Ллойд совсем не хотел этого понимать! – Но должно же что-то остаться нам, – неуверенно произнёс он. – На первое время. Когда война кончится, мы…

– Милый, – не дослушала Беатрис, – ты отдашь Деллахи деньги. Все. Хорошо?

– Хорошо, – с сомнением выдавил он. – Хорошо, пусть так… Если ты с ними заодно, значит… значит, так тому и быть. Хозяин предуп…

– Ллойд! – осадила она.

– Нет! – покорно замотал он головой. – Нет, конечно, я знаю: ты любишь меня и желаешь мне только добра. Ты не предашь. Ведь не предашь?

– Бедный, бедный! – прошептала она со слезами на глазах. Как он тебя!..

– Хотела бы я тоже с вами, – обратилась Гленда к Деллахи. – Но ведь вы меня не возьмёте, я знаю. Да и толку от меня не будет никакого, только лишние заботы вам, понимаю.

– Мы в-вэ-э-вернёмся, Гленда, – ответил Деллахи. – Обещаю. И привезём доктора.

– Да, да, да, я вам верю, Деллахи, – закивала Гленда. – Я нисколько не сомневаюсь, что у вас всё получится. Мы будем ждать вас. Мы очень будем вас ждать! И Маленький будет ждать своего крёстного, правда, Остин? – она погладила ладонью живот, поморщилась. В глазах её стояли слёзы, но она не дала им воли. Добавила упавшим голосом: – Приводите помощь поскорее.

29. День двадцать третий. Нид Липси

Жизнь продолжается даже на острие копья. Даже когда копьё противника вошло тебе в живот и движется к позвоночнику, разрывая кишки, выворачивая селезёнку или разделяя надвое печень, даже тогда ты продолжаешь жить – бороться, надеяться и сопротивляться. И когда твой меч пронзает горло убившего тебя, ты издаёшь победный предсмертный клич. Ты радуешься тому, что остался непобеждённым – твой враг умер, и даже на минуту раньше тебя.

Нид Липси в своё время много читал, поэтому знал твёрдо, что жизнь тем слаще, чем очевидней близкая смерть. У него не было возможности убедиться в этом на собственном опыте. Пока не началась эта война. Пока он не оказался на этом острове смерти и умирающих. Теперь он мог с уверенностью сказать: да, книги не врут, оно действительно так и есть.