Пьесы. Кураж и шутки

ГРИПУНЯ: (кричит) Старуха-а!… «Старуха! – закричал он в ужасе.»

ВАНЁК: (держит его) Нажрался на халяву-то!

В это время из двух отделений валит густой пар. Он быстро заполняет всё пространство. Никого не видно, слышны только голоса.

ВАСЬ ВАСЬ: А я семисть лет Пушкина помню, сызмальства: «Шалун аж отморозил палец, ему и больно… щикотно, а дед грозит ему в окне…»

ВАНЁК: Не дед – мать!

ВАСЬ ВАСЬ: А меня дед бил!

ГРИПУНЯ: Пар, пар пропадает!… Дух русский уходит! Всё – в пар!

РАЙКА: Махай простынями, загоняй! Махай!

ВАНЁК: Сымай простынку-то, я на тя голую гляну!

НЮРКА: Припадочным станешь со страху-то!

ГРИПУНЯ: Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!…

БАБАНЯ: (голос её перекрывает всех) Что ты, мать твою!… Задохнуся! Скорей!… Скорей.

Всё пространство заполняется паром

КАРТИНА 2

СОН ГРИПУНИ

Из «недр» пара выкатывается коляска. Её везёт девушка, похожая на Райку. В коляске —Графиня! Она очень похожа на бабаню. В руках у девушки банка с румянами, во рту шпильки.

ГРАФИНЯ: (зовёт) Скорей! Лизанька! Лизанька! Скорей!

Вбегает Лизавета Ивановна. Лицом – Нюрка. Она делает «книксен» и застывает у коляски.

ГРАФИНЯ: Что ты, мать моя! Глуха, что ли! Вели закладывать карету.

ЛИЗА: (книксен) Сейчас! (убегает)

Девушка открывает банку с румянами, занимается графиней. Появляется Камердинер со стопкой книг. Несмотря на бакенбарды, он – вылитый Вась Вась.

КАМЕРДИНЕР: Ваше сиятельство! От князя Павла Александровича.

ГРАФИНЯ: Поль?! Что такое?

КАМЕРДИНЕР: Русские романы.

ГРАФИНЯ: А разве есть русские романы?

КАМЕРДИНЕР: Таких романов нынче нет. Но князь сказал: Не хотите ли разве русских?

ГРАФИНЯ: То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не было утопленных тел? Я ужасно боюсь утопленников!

КАМЕРДИНЕР: (вздыхает) Таких романов нынче нет, ваше сиятельство!

Девушка оставляет своё занятие, берёт у него книги, подносит к графине, кладёт ей на колени и продолжает туалет.

ГРАФИНЯ: Хорошо! Благодарить. (камердинер кланяется, отходит) Лизанька! Лизанька! (вбегает Лиза с одеждой) Да куда ж ты бежишь?

ЛИЗА: (книксен) Одеваться!

ГРАФИНЯ: Успеешь, матушка. Сиди здесь.

Лиза садится на скамеечку у ног графини. Камердинер идёт по кругу, зажигает свечи. Висящие веники чудесным образом превращаются в канделябры. Гостинная.

ГРАФИНЯ: (Лизе) Раскрой-ка первый том, читай вслух.

ЛИЗА: (читает) «Русский любоаный роман»…

ГРАФИНЯ: Погоди: подвинь мне скамеечку, ближе… ну!

ЛИЗА: (подвигает, читает) «… Одна его рука гладила её тело, другая волосы…»

ГРАФИНЯ: Какие волосы?

ЛИЗА: (продолжает) «… Пальцы его облюбовали её бёдра…»

ГРАФИНЯ: Сильничать?

КАМЕРДИНЕР: Ваше сиятельство, это у них, как… два… пальца…

ГРАФИНЯ: (Лизе) Брось эту книгу. Сильничать! Что за вздор! (Лиза бросает книгу на пол) Отошли это князю Павлу и вели благодарить…

КАМЕРДИНЕР: Слушаюсь, ваше сиятельство! (поднимает книгу)

ГРАФИНЯ: (Лизе) Что ж ты не одета? Всегда надобно тебя ждать! (Лиза встаёт) А какова погода? – кажется, ветер.

КАМЕРДИНЕР: Никак нет-с, ваше сиятельство! Очень тихо-с!

Слышится чей-то голос: «Тихояне! Тихояне!»

ЛИЗА: (неожиданно громко поёт) Уж Герман близится, а полночи всё нет! всё нет! всё нет!…

ГРАФИНЯ: Что с тобой сделалось, мать моя!? Столбняк ли на тебя нашёл, что ли? (Лиза убегает. Камердинеру) Вы всегда говорите наобум! Отворите форточку.

Камердинер отворяет окно. Врывается ветер, гаснут свечи. Темно. В темноте появляется силуэт со сверкающим топором. В бликах лезвия – лицо Германна. И этот Германн —вылитый Ванёк.

ГЕРМАНН: (с безумными глазами) Чей это дом?