– Взять топор, так позволят! – подхватил Басардин, грозно тряхнув головой и подняв кулак на воздух.
– Господа, вы рассуждаете, как дети, как мальчики! – воскликнул Бакланов.
– Нет, мы рассуждаем, потому что знаем…
– Что вы знаете?
– Знаем, чего хочет народ.
– Какой?
– Русский!..
– Да народ вас первых побьет каменьями, – вскричал уж Бакланов.
– Ха-ха-ха! – ответили ему на это молодые люди.
Затем сделался всеобщий шум.
– Глупо, господа, глупо! Как хотите! – восклицал Бакланов.
– Я не понимаю вас, не понимаю! – отвечал, топорщась, Галкин.
– Так говорить подло, низко, скверно! – произносил, скрежеща зубами, Басардин.
Спор этот прерван был вошедшим человеком.
– Monsieur, madame votre epouse est arrivee! – сказал он Бакланову.
У того мгновенно выскочили из головы и статья, и открытый суд, и невежественные опоненты его, и в воображении представлялась сердитая и укоряющая Евпраксия.
– Где она?.. – говорил он робким голосом, выходя за лакеем в коридор, и очень был рад, что там было не так светло.
– Monsieur! – сказал ему лакей, показывая на стоявшую невдалеке даму с мужчиной: последний был Валерьян Сабакеев.
– Une chambre! – сказал Бакланов лакею и подошел к жене.
– Приехали! – проговорил он радостно-заискивающим голосом.
Евпраксия ничего ему не отвечала и вошла в отворенную лакеем дверь.
Бакланов заметил, что она очень похудела, и в то же время похорошела, хотя выражение лица ее было почти суровое.
– Ну, здравствуйте-с! – сказал было он опять ласково и поцеловал у жены руку, но Евпраксия и тут ему ничего не сказала.
– Не зная, как себя держать, Бакланов заговорил с шурином.
– И вы, Валерьян, приехали, – это прекрасно!
– Приехал, – отвечал Валерьян.
В голосе его Бакланову тоже послышались как бы насмешка и неудовольствие.
Евпраксия, видимо утомленная дорогой, села. Бакланов осмелился взглянуть на нее повнимательнее и хоть бы малейшее заметил в чертах лица ее снисхождение к себе.
– Что ж, ты здоров? – проговорила наконец она.
– Здоров! – отвечал Бакланов какою-то фистулой.
– Как же ты писал, что болен?
– Выздоровел.
В это время в номер вошел лакей.
– Ваши гости спрашивают, возвратитесь вы к ним или нет? – сказал он Бакланову.
– Убирались бы к чорту! – отвечал тот.
Лакей с улыбкой вышел.
Сабакеев обратился к сестре.
– Ну, так я пойду, – сказал он.
– Ступай! – отвечала ему та с ласковой улыбкой.
– Куда это, мой милейший? – спросил его Бакланов.
– Нужно! – отвечал Сабакеев и ушел.
Оставшись с женою вдвоем, Бакланов решительно не находился, что ему делать.
– Куда это брат пошел? – поспешил он о чем-нибудь заговорить.
– К невесте своей, – отвечала односложно Евпраксия.
– Вот как!.. Кто же она такая?
– Елена, дочь madame Базелейн.
– Ах, Боже мой! – воскликнул Бакланов, как бы и с живым участием: – девочкой еще маленькою помню!.. Как же она в Париж попала?
– Приехала с матерью, с вод.
– Что ж, милая особа?
На этот вопрос Евпраксия ничего не ответила.