Новогодние хлопоты

Никто не ответил. Матушка Петриенкова, Марина Родионовна, куда-то запропастилась, очевидно, полезла в погреб за огурчиками, сам Петриенков сидел у компьютера – по экрану метались танки, полыхали взрывы – и окрика не услыхал.

Капитан тронул мужчину за плечо и повторил приветствие:

– Здравствуй, Георгий.

Абашев подивился танкистскому шлемофону и лётным очкам, что были надеты на голову Петриенкову, однако ни возгласом, ни жестом не выразил своего удивления. Кум продолжил речь кратким вопросом:

– Рассказывай! – и положил перед Петриенковым лист анонимки.

Тот пробежал глазами подмётное письмо, и чистосердечно во всём признался:

– Знать ничего не знаю!

– Это понятно, – откликнулся капитан. – Рассказывай, что натворил.

После нескольких минут препирательств и пары оплеух, вырисовалась следующая картина "располагающая к преступлению" – так сформулировал капитан. В октябре месяце Петриенков наткнулся на сайт, на котором предлагалось выписать к новому году Санта Клауса. За небольшие – по акции – деньги, лишь только потребовалось заполнить анкету и указать адрес.

– Я выписал, – Петриенков развёл руками, будто признался, что выудил двух пескарей.

Капитан повёл носом и благородное его "нюхачество" почуяло запах горилки, выгнанной на шафран и груши сорта "бергамот".

– Шафран? – спросил он в пространство, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

– С грушами, – подтвердил Петриенков.

После чего капитан развернулся к Абашеву и выговорил с известной долей патетики:

– Не можно, кум, продолжать расследование не выкушав хотя по чарке водки. Неужто мы с тобой нехристи?

– За новый год! – скупо согласился Абашев и выпустил из рук кота.

…Месяц значительно переместился по небу, а заря окончательно погасла, уступив место ночи, когда все обстоятельства "нахальства" были исследованы в полной мере.

– Чем тебе Дед Мороз не угодил? – спрашивал капитан повторно и расстёгивал верхнюю пуговку кителя. – Он ли тебе подарков не дарил?

– Я… – Петриенков икал и напоминал собою Петруху из "Белого солнца пустыни", – экзотики захотел. Побаловать желал… мирьян.

– Побаловать бы тебе розгами, – пригрозил капитан и сложил у физиономии Петриенкова кулак, мало уступающий размерами кузнеческой наковальне. – Из педагогических соображений.

Ореховая метла несла ведьму по чистому хрупкому небу, месяц звенел и блистал, точно влюблённый парубок, поцелованный своей невестой, уазик нехотя заурчал и тронулся с места, взяв курс на неведомые ориентиры.

– Куда теперь? – осведомился Абашев с некоторым даже безразличием. Горилка старухи Петриенковой оказалась чудо как хороша, и Афанасий Давидыч позволил себе значительного лишку; теперь по душе его разлилась лень и утвердилась истома, так любая всякому престарелому бездельнику.

– На север! – отозвался капитан и тремя сложенными пальцами указал в лобовое стекло. – За Санта Клаусом!

– Рехнулся? – спросил его кум и несколько даже оживился.

Мысли капитана не отличались затейливостью, меж тем, и отсутствием логики их невозможно было упрекнуть: "Дед Мороз из Устюга, – рассуждал капитан. – Устюг на востоке. Санта Клаус из Лапландии, по телевизору показывали. Лапландия на севере".

Результат не заставил себя долго ждать, лишь только машина выехала за выселки, миновала поле, засеянное прошлым летом подсолнечниками и кукурузой, о чём свидетельствовали высокие почерневшие стебли и чрезвычайная пугающая пустота, навевающая мысли о бренности живой плоти и о лысине певчего Кизяколупенко из церкви Святого Николая. Когда он пел псалмы, а обладал мирьянин самым завидным басом, плешка его розовела и покрывалась испариной.

– Мать честная! – капитан остановился, вдавив педаль в самый пол, отчего уазик возмутился и загальмовал. – Кум! Ты это видишь?

Абашев не отвечал, в первое мгновение он припал к стеклу, затем осознал, что находится в машине, что можно открыть дверь и выбраться на воздуся, поступил указанным образом, вышел и побежал вперёд, в лог, что соединял выселковский пруд с прудом Руды, расположенным семью километрами ниже. Капитан устремился следом.