Синар. Морские рассказы

Поэтому, глядя на Инночку, как она перебирает все эти цепи и кресты, я обратил ее внимание на другую полочку:

– Смотри. Тут еще есть золото в плитках. Вон, смотри на ту, что весит 20 граммов. Давай-ка мы купим эту плитку золота, а когда вернемся в Индию, то сходим к Джимми, и попробуем заказать у него серьги или браслеты с моими камнями. Может быть, он сможет сделать что-нибудь стоящее. У него есть каталог, и по этому каталогу можно будет сделать заказ. Или ты нарисуешь серьги или браслеты, чтобы он сделал их по твоим рисункам.

Конечно, надо было все это говорить доходчиво, спокойно, с внушительной интонацией, а не «а ну-ка, все, ничего не покупай, этого тут не делай». Такой тон мог бы ее обидеть. Естественно, в первый день мне этого не хотелось, и поэтому я все доводил до ее сведения спокойно, надеясь на ее благоразумие.

Она посмотрела на меня и поняла, что все это я не просто так говорю. Вообще-то моей задачей была оттащить ее от этой блестящей желтой кучки изделий. По ее глазам было видно, что она не в силах оторваться от прилавка, на котором было столько золота. Но реальная действительность взяла верх. И поэтому мы купили только пластинку золота, серьги и бутылку вина.

Пришли в каюту. Сели. Инночка прошла в спальню и примеряла купленные серьги. Потом она примерила и те, которые сделал Джимми. Она была очень довольна. Ну, и я конечно тоже, что смог доставить жене столько радости.

Тут раздался стук в дверь. Это был капитан. Приоткрыв дверь, он вежливо спросил:

– К вам можно зайти?

– Конечно, Андрей Сергеевич, заходите.

Капитан сел на диван у журнального столика, и рассказал нам о погрузке и предстоящем отходе.

Конечно, ему тоже было скучно сидеть одному у себя в каюте. Ему надо было что-то делать. Поэтому он и зашел к нам, чтобы скоротать время до отхода. Час, который он провел у нас, пролетел незаметно. Капитан сам взглянул на часы:

– Да, надо идти, а то уже смеркается. Через час, будет отход. Вот-вот должен подъехать Фарид с документами.

В подтверждение его слов, раздался телефонный звонок. Я поднял трубку телефона. Это капитана приглашали пройти к себе в каюту, где его уже ждал Фарид вместе с документами на отход судна.

Капитан ушел, а мы вновь обнялись и долго сидели так, ощущая, близость друг друга. Но, это продолжалось не так уж и долго. Минут через двадцать-тридцать капитан позвонил мне:

– Ну, что, Владимирович, давай машину готовить, через полчаса будет отход.

А что можно ответить на такое предложение? Отход, так отход. Будем готовиться. Первый раз что ли?

Я тут же позвонил в ЦПУ. Трубку поднял второй механик. Я передал ему приказ капитана.

– Сейчас будет отход, давай готовиться, а я сейчас переоденусь и подойду.

Пока я переодевался, Инночка, глядя мне в глаза, попросила:

– Я тоже хочу с тобой.

Вообще-то я ждал ее просьбы, но ответил:

– Ну, что ты там будешь делать? Чтобы сидеть в ЦПУ и смотреть, как мы бегаем?

– Нет, мне не хочется оставаться одной. Я очень соскучилась по тебе. И я не хочу, даже на немного оставаться без тебя. Хочу быть рядом с тобой. Ну, и посмотреть, как вы там готовите машину, – просила она меня томным голосом.

Доводы были основательные, потому я нехотя согласился:

– Но только ты будешь сидеть в ЦПУ, и ничего не трогать, никуда не выходить, кнопки не нажимать, – уже строже предупредил я ее.

– Хорошо, – радостно согласилась она. В данный момент она была готова на все, лишь бы не оставаться одной в каюте. Я ее прекрасно понимал.

Только оглядев ее внешний вид, я посоветовал ей:

– Только брюки надень, потому что наша машина женщин не любит, там надо ходить только в брюках. Наша машина, она ревнивая, и если, не дай Бог, женщина появляется, и она это увидит, то так заревнует, что плохо нам всем придется.

– Правда? – не поверила она мне.

А я на полном серьезе настаивал на своем:

– Правда-правда. Только, давай, быстрее переодевайся. Времени нет, – я все время поглядывал на часы, – И из ЦПУ не выходи, пожалуйста, – это я уже говорил, когда мы спускались по трапам, – К окну, которое выходит на двигатель, тоже не подходи, потому что машина может увидеть тебя, и неизвестно, что еще потом будет.

– Ну, хорошо, хорошо, – соглашалась она. Чувствовалось, что она не верила моим словам, а воспринимала их, как компенсацию за свое желание.

Мы спустились в ЦПУ. Инночка тихонько прошла и села в уголочке за столом, где мы обычно пили кофе. К ней тут же подскочили дядя Витя с дядей Сашей. Они услужливо сделали ей кофе, налил его в кружку, сели рядом, и начали ей увлеченного что-то рассказывать.

Мне некогда было прислуживаться к этим разговорам. У меня была совсем другая задача. Вахтенным механиком был третий механик. Это был толстый, неповоротливый верзила. А так как и второй механик был в ЦПУ, то мы все вместе принялись готовить машину к отходу.

Запустили еще один дизель-генератор, взяли его в параллель, провернули главный двигатель валоповороткой, а затем и на воздухе. Спросили разрешения мостика на запуск главного двигателя. Это для того, чтобы быть уверенным, что под винтом никого и ничего не нет. А то винт размолотит все в щепки. У нас был винт регулируемого шага. Сейчас его шаг был выставлен на ноль и поэтому судно, при запуске главного двигателя, не получало хода. Это только с мостика можно было увеличивать разворот лопастей винта, когда судну был нужен ход вперед или назад. Закрыли индикаторные краны, и запустили двигатель на топливе

Двигатель как-то неохотно стал разгоняться, потом все быстрее и быстрее начал набирать обороты. Для начала, он набрал 105 оборотов. Это была его первая скорость.

После этого механики проверили работу всех цилиндров. Все форсунки на всех цилиндрах должны были работать нормально. Проверили температуру выхлопных газов по цилиндрам и на компьютере.

Я выставил на компьютере диаграмму, по которой можно было наблюдать за нагрузкой и температурой по цилиндрам, и следить за процессом прогрева главного двигателя. Когда температура по цилиндрам стала приближаться к 200 градусам, то двигатель был переведен на режим 175 оборотов. После того, как температуры и на этом режиме стабилизировались, двигатель оставили работать в таком же режиме.

Я доложил на мостик:

– Машина готова, можно пользоваться.

Только после этого управление было переведено на мостик.

– Иди, отдыхай, – обратился я ко второму механику, – Завтра утром, при подходе к Корфаккану, спустишься в ЦПУ, чтобы помочь Сереге и дяде Саше.

– Понятно, – уже бодро подтвердил мне второй механик. А то у него был что-то очень кислый вид. Наверное, он думал, что я его здесь буду держать до самого конца.

Ну, а нам теперь осталось только сидеть и смотреть за всеми параметрами. Все параметры были выведены на компьютер. Переключая схемы, я наблюдал за температурой и давлением масла на главном двигателе, воды, первого и второго контура, и то, как она поступает к некоторым точкам. На схемах было все видно. Поэтому мониторинг за работой главного двигателя и всех механизмов можно было осуществлять постоянно и без каких-либо проблем из ЦПУ.

На этой линии отходы и подходы были очень частым событием. Переходы были, как и на всех контейнеровозах длинные, а стоянки короткие.

В этих районах вода никогда не опускается ниже 20 градусов. А летом, в Персидском заливе, она была еще выше. Иногда приближаясь к 36 градусам. Поэтому, наблюдение за температурами во время маневров было особенно важной задачей. У нас это наблюдение уже дошло до автоматизма. Мы уже знали значение всех температур наизусть, поэтому можно было сидеть в пол оборота к компьютеру, глядя одним глазом на приборы, и разговаривать между собой.

Ну, а сейчас конечно, все внимание было сосредоточено на Инночке. Дядя Витя и дядя Саша развлекали Инночку различными морскими побасенками.

Сереге – третьему механику, было лет двадцать пять. Это был высокий, под метр восемьдесят, жизнерадостный пацан весом за сто килограммов – покушать он любил. Сейчас он сидел спокойно на стуле перед пультом управления. Перед ним был журнал, который он периодически заполнял. Я сел с другой стороны от пульта. Там у меня был свой столик с компьютером, и тоже стал заносить данные по расходу топлива.

Оформив свои расчеты, я передал данные об остатках топлива на мостик.

После окончания маневров, почувствовалось, что двигатель стал работать с большей нагрузкой. Это значило, что лопасти винта развернулись вперед, и нагрузка стала постепенно увеличиваться. Для нас же это значило, что мы уже отошли от причала, маневры прекратились, и судно с лоцманом начало выходить из порта.

Главный двигатель еще работал с нагрузкой процентов на семьдесят. Потом, когда судно уже прошло все волнорезы, волноломы, то через борт послышался шум винтов подходящего буксира. Он уткнулся в борт. От его «прикосновения» судно даже немного качнуло, и через некоторое время шум его винтов стал стихать. Было ясно, что катер забрал лоцмана.