Стройотряд

– Что же ты это Лёнь, мать то доводишь? Она же к тебе всей душой, а ты с богодулами связался. Правильно батька тебе про стыд сказал, не ценишь ты мать. Она тебе последний кусок готова отдать, а ты на нее наплевал. Не дело это, браток, не дело, – не отрываясь от дороги, выговаривал он молчащему Леньке. – Не ценишь ты того, что у тебя есть. Может быть, батька твой и прав, что отправляет тебя поработать…. Может, как-то и ума разума наберешься…, – и, обруливая очередной участок неровностей на дороге, он на минутку замолчал, а потом, переключившись на другую тему, продолжил. – На Золотой Горе директор – не подарок. Он там тебя мигом обуздает и в правильное стойло поставит. У него не забалуешь. Таких, как ты он в два счета обламывает. Там даже взрослые мужики от него стонут. Но ничего. План он выполняет. Золото дает. Поэтому его за это все там уважают.

Ленька, не проронив ни слова, сидел на заднем сиденье, слушая дядю Гришу. Ему было и так плохо, а тут еще этот дядя Гриша со своими нравоучениями…. Невольное раздражение начинало бурлить в нем.

Но тут он разжал кулак, в который мама всунула какую-то бумажку, и посмотрел, а что же она вложила туда.

В ладони лежала смятая бумажка, в которую была завернута купюра в десять рублей. Ленька некоторое время в недоумении смотрел на нее.

Как же это так? Вчера мама хлестала его и обзывала самыми обидными словами, а сегодня позаботилась о нем, вложив в ладонь деньги на первое время. Хотя в деньгах он и не нуждался. У него еще оставались отпускные, которые он получил в училище и не успел пропить со своими корешами. Но больше всего его удивило содержание записки, когда он прочитал слова, написанные торопливым маминым почерком:

– Сынок, работай хорошо. Будь всем примером, не подведи папу. Люблю и целую тебя. Твоя мама.

Прочтя эти слова, он как будто услышал ее добрый и ласковый голос, неожиданно прозвучавший в этом трясущемся УАЗике.

После прочтения записки, Ленька чуть ли не прикусил язык на очередной кочке, куда заехала машина. Он понимал, что причина всех бед – это он сам.

А тут – на тебе! Оказывается, мама его любит! Она его просила! Она на него надеется! А он, балбес, вообразил из себя черт знает, что и строит из себя обиженного на весь мир. Ему так захотелось вернуться домой и долго-долго просить прощения у мамы, смотреть ей в лицо и гладить ее нежные руки. Но машина уже приехала в аэропорт.

Глава вторая

Выйдя из машины, он огляделся. Вокруг было все то же самое, что и два года назад.

Когда пару недель назад он прилетел домой, то ему было не до того, чтобы разглядывать окрестности аэропорта. Тогда он сразу же попал в крепкие объятья папы, был посажен в машину и увезен домой.

Сейчас же у него было время осмотреться.

Дядя Гриша быстро ушел за билетом, а он, с рюкзаком на плече, медленно побрел за ним по площади с растрескавшимся асфальтом.

С одной стороны площади находилось здание аэровокзала с облупившимися стенами, а с другой стояла знакомая столовая, на крыше которой по-прежнему красовалась поблекшая вывеска – «СТОПОВАЯ». Прочитав ее, Ленька горько усмехнулся:

– И до тебя нет никому дела.

Летное поле все так же огораживал забор из штакетника, в котором то тут, то там виднелись дыры, а вход на него перекрывала полосатая палка, изображавшая шлагбаум.

Не заходя в вокзал, Ленька присел на завалинке, примяв полуметровую полынь, разросшуюся возле него, так как на единственную скамейку, стоявшую разломанной и покосившейся рядом, умоститься было невозможно.

Вскоре из здания аэровокзала вышел дядя Гриша с билетом в руках, и вручил его Леньке со словами:

– Вон тот, твой самолет, – указал он на Ан-2, стоящий на поле. – Через полчаса начнется посадка. Так что, давай…. Пока, – он крепко пожал Леньке руку и, развернувшись, пошел к машине, стоящей неподалеку.

Потом, что-то вспомнив, он обернулся, подошел к Леньке и добавил:

– Да! В Зее тебя никто встречать не будет. Батька сказал, что если водку лакать умеешь, то и путь до гостиницы сам найдешь, – а потом, подойдя еще ближе и, снизив голос, добавил. – А я все равно, позвонил Петровне и сказал ей, что ты приедешь. Так что не переживай. Никто тебя не бросал. Нужен ты всем! Главное – хвост держи пистолетом, – это он уже добавил весело и, вновь так же бодро развернувшись, продолжил путь до машины, которая вскоре исчезла за кронами ближайших кустов.

Оставшись сидеть на завалинке, Ленька часто поглядывал на часы. Время тянулось бесконечно медленно, как будто кто-то тянул его за хвост. Но вскоре из здания аэровокзала вышла стройная девушка в форме и за ней потянулась небольшая цепочка пассажиров, в хвост которой и пристроился Ленька.

Двигатель самолета уже работал, и гул его был слышен с площади.

Девушка проверила у пассажиров билеты и возглавила вереницу пассажиров до самолета.

Через несколько минут самолет, разогнавшись по неровному летному полю, взлетел, и Ленька вновь смотрел в иллюминатор за уменьшающимися домами города, дорогами и рекой, извивающейся свинцовой лентой где-то далеко-далеко внизу.

В Октябрьском самолет приземлился через пару часов и пассажирам разрешили выйти на взлетное поле побродить полчаса.

Одни пассажиры вышли, другие зашли, и самолет вновь полетел. Через час опять была посадка, но это уже была конечная. Самолет прилетел в город Зея.

На грунтовой полосе, содрогаясь всеми своими фибрами при посадке, он так трясся, что была опасность прикусить язык. Поэтому во время посадки и руления к аэровокзалу, Ленька, пристегнувшись ремнем безопасности, крепко вцепился в поручни, прикрепленные к борту.

Вскоре мотор был выключен и от непривычной тишины в ушах стояли «пробки».

Подхватив рюкзак, Ленька прошел к заборчику, огораживающему летное поле.

Было очень жарко и свитер, который Ленька надел в самолете, он сразу же снял и, положив в рюкзак остался в одной рубашке, рукава на которой даже пришлось подкатать.

В самолете-то было прохладно. В свитере там было в самый раз, а тут невероятно палило солнце, так что совсем не чувствовалось, что это был север Амурской области.

Пассажиры, сошедшие с самолета, сразу разошлись кто куда, но некоторые из них прошли к остановке автобуса, куда и поплелся Ленька.

Полный мужчина, который сидел рядом с ним в самолете, молча стоял там и вытирал со лба пот большим носовым платком.

Подойдя к нему, Ленька поинтересовался:

– Скажите, пожалуйста, – мужчина от такого обращения с удивлением уставился на Леньку, – а как мне проехать к гостинице «Амурзолото»?

Мужчина еще раз вытер пот с шеи и лица и доброжелательно ответил:

– Проедешь по Мухинской и на остановке Трудовой переулок выйдешь, – а потом, вновь посмотрев на Леньку, добавил. – Я бы тебе сам показал, где выходить, но я выйду немного раньше, – с сожалением произнес он, но что-то вспомнив, встрепенулся. – А ты спроси у кондуктора, и она тебе подскажет, где твоя остановка.

– Спасибо, – так же вежливо поблагодарил его Ленька и отошел на шаг.

Но, не тут-то было. Мужчина оказался не только вежливым, но еще к тому же и любопытным. Он обернулся к отошедшему Леньке и поинтересовался:

– А тебе что надо в этой гостинице?

А что было скрывать? Абсолютно нечего. Ленька знал, что здесь, на севере Амурской области ему опасаться нечего, поэтому откровенно поделился с мужчиной:

– Переночевать мне там надо. Завтра собираюсь на Золотую Гору.

– А чего тебе там надо-то в этой Золотой Горе? – мужчина уже плотнее подошел к Леньке и пытливо смотрел ему в глаза.

– В стройотряд я туда еду, – пояснил Ленька любопытному мужчине.

Самое интересное было в том, что вопросы этого мужчины не вызывали у него раздражения из-за чрезмерного любопытства собеседника, как если бы это было бы в каком-нибудь крупном городе. Наоборот, ему хотелось, хоть с кем-то поговорить. Ведь с утра, и до сих пор, у него было поганое настроение, от которого на душе скребли кошки и хотелось плеваться и ругаться.

Мужчине, наверное, тоже надоело молчать весь перелет, и он продолжил расспросы:

– Ты студент что ли?

– Вроде того, – пожал плечами Ленька.