Человеческая оболочка. Погребальная песнь охотника

Айзек послушно повернулся и показал длинный и уродливый шрам.

– Мда, – покачала головой охотница. – Не стреляй больше с левой.

– Не планирую.

– Так… Тогда… ты выжил после выстрела в голову?

– Получается так, – поморщился Айзек, с трудом вспоминая произошедшее.

– Верится с трудом… Но… – девушка подбирала слова как могла. – Зачем?

– Зачем? – внутри головы Айзека после такого вопроса усмехнулся даже Уиллис. – Я просто опять пытался сбежать…

– Пафосные речи оставь для смертного одра. Я спросила, а ты ответь.

– Хотел сбежать. Чтобы не видеть умирающую тебя. Чтобы не пытали меня, не издевались над тобой. Тому ублюдку хотелось развлечений. Он планировал издеваться над нами до последнего, потому что слишком много усилий приложил, чтобы поймать двух дураков. Я подумал, что: во-первых, я не хочу доставлять ему такое удовольствие, во-вторых, я надеялся, что он оставит тебя в покое, в-третьих, одной пулей можно было убить одного человека. И он явно не был бы тем, кого так легко убить. Но это я только потом понял.

– Охренеть… – округлила глаза Ханна. – Я просила быть честнее, но это прям…

– Перебор?

– Ага… Ладно, я так поняла, ты ответишь на все мои вопросы…

– Если смогу.

– Это какая-то акция? Скрытный Айзек решил быть откровенным?

– Не в этом дело. Просто не вижу смысла… – машина подпрыгнула на кочке и Осло сгрохотал где-то в кузове. – Черт. Надо бы глядеть, чтоб твой дружок не вывалился…

– Он тебя жутко боится. Всю ночь караулил дверь… – усмехнулась девушка.

– Ну… Он молодец. Правильно делал. Если бы я встретил себя, которого знал он, то я сделал бы так же. Но еще лучше, то выстрелил бы в лицо. Чтоб наверняка.

– Да что между вами произошло?

– Ты правда хочешь это знать?

– Ну уж поведай. Мы ведь намерены закончить все в этом последнем путешествии. Не хочу, чтобы осталось что-то недосказанное.

– Как скажешь…

Глава 30

Потерянная глава

Вода тяжелая. Вязкая. И холодная. И сколько бы мальчишка охотник не греб к свету, что-то тянуло его на дно. Нет ни боли, ни холода. Рук нет и ног нет. Только вода. Тело уже почти растворилось. И спать хочется. Только спать во сне странно и непонятно. И не понятно, где он. Как он тут оказался. Нужно наверх. Нужно к Ханне.

Яркий свет бьет в глаза, а за ним и боль. И холод. Тело трясет и с каждым шорохом, с каждым звуком, боль становится все сильнее. Вот, вроде, затихло, замолкло.

– Мммм… – горло только мычать может. Слов в голове нет. Только что-то звериное. Чудовищно болезненное и пустое. И один лишь свет.

Свет?

Что такое свет?

А боль?

Боль понятна.

Айзек открыл глаз, но ничего не увидел. Только свет. Все белое. И чем больше белого, тем больнее. И нет ни рук, ни ног. Все еще.

– Вот сука! – взвыл кто-то рядом.

А что он сказал?

– Капитан! – началась возня. – Капитан!

– Чего?

– Гляньте!

Что они говорят? Тело без мыслей не понимает слов.

– Хо-хо… – это что? Радость? – Намотайте бинт, чтоб мозги все не вытекли. И в кабину его…

– Может добьем? Он все равно не жилец!

– Выполняй приказ, боец!

– Аааааа! – глотка что-то выдавила. Какой-то звериный вой, вперемешку с жалобным плачем. – Аааа! Ммммм…

– Потерпи, дружок. Щас… Щас все будет… – голос знакомый. И не понятно телу, чей. Будто родной голос.

– Мы промыли рану… но… Капитан, там вообще месиво из костей. Он не дотянет до города. Да и…

– Он-то дотянет, – противный голос.

Тепло и больно. И больнее, чем было, когда было больно и холодно. Руки и ноги у тела чувствуются как нечто далекое. Нечто неосязаемое. И как только в голове зарождается крупица мыслей, то боль тут-же ее прогоняет. Пусто.

И темно.

А еще светло.

И где-то между светом и тьмой тело мальчишки. Слабое и израненное. Уставшее. Болезненное. И хочется отказаться от этого тела, но все никак не выходит. Получается только барахтаться в этой мутной воде, и ни вверх, ни вниз.

И снова пропасть, провал, скачок куда-то в другое время и место. И вот она, невероятная, первая мысль.

И первое слово.