ЧЕЛОВЕК

Я покачал головой. Вместе так вместе. Хоть не на своих двоих по городу мотаться.

– Алиса, – вдруг произнес я и сделал паузу. – А кем ты работаешь на самом деле?

Судя по самодовольной ухмылке, сообщать мне правду она явно не собиралась, но все же ответила:

– Твоим надзирателем.

Машина сорвалась с места, словно гоночный болид. Координаты, которые прислал провидец Виталик, вели на Толбухин маяк. Что ни говори, а новость препоганейшая. Мало того, что придется до Кронштадта по пробкам ехать, так еще и лодку искать, без которой до этого богом забытого острова с маяком просто не добраться! И тянет же всяких идиотов организовывать секты в отдаленных местах! Думают, что спрятались, а на самом деле наоборот – как на ладони.

– Куда едем?

– Плывем.

– Что?? – Алисе показалось, что она ослышалась.

– Толбухин маяк, – пояснил я.

– Твою ма-а-ть… – протянула она.

– Вот и я так думаю. Наверняка шеф не просто так выбрал самую задницу мира – хотел меня делом занять.

Смирившись с неизбежностью того, что ехать, а затем и плыть все-таки придется, Алиса спросила:

– Что там?

– Очевидцы утверждают, что маяк светится ночью всеми цветами радуги, – немного переформулировав краткую сводку из сообщения Виталика, объяснил я. – Заявлений поступило сразу несколько, поэтому сначала допросим кого-нибудь в Кронштадте, а затем отправимся проверять.

Четыре часа! Столько ушло времени, чтобы добраться до западной оконечности острова Котлин. Дорога становилась все уже, машин все меньше. Последние жилые дома остались далеко позади.

Наконец мы уперлись в синие ворота с предупреждающей табличкой «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА». Все, впереди только заброшенный форт Риф, а нас так никто и не встретил.

Словно почувствовав мое недоумение, на помощь пришел Виталик.

– Леша, добрались? – спросил он сходу и, рассмеявшись, сам же ответил: – Знаю, что добрались. Стойте у ворот, вас должны встретить.

– Хорошо, – ответил я, и в трубке раздались короткие гудки, видимо, Виталик уже звонил нашему провожатому.

Глядя в окно машины, я поежился. Даже сейчас, посреди лета, здесь дул пронизывающий до костей ветер, а что будет на берегу вообще представить трудно.

Алиса поинтересовалась:

– Он что, провидец?

– Именно. И порой жутко бесит меня этим.

– Считаешь, это плохо, когда кто-то может ощущать твое настроение, знать, где ты находишься, не имея под рукой электроники, и помочь в случае опасности, даже если ты оказался в полном тупике?

– У каждого есть то, что он не хотел бы показывать миру. Провидцы же могут вскрыть, вывернуть тебя наизнанку. Они не ведают границ. Понимаешь? Виталик напрочь лишен этичности. Став провидцем, он попросту забыл, что это такое.

– Этого требовала ситуация. Но сколько жизней он спас?! – начала спорить рыжая.

Да. Работы у него много. И могу поклясться, что каждый день он использует силу, чтобы отыскать пропавших без вести, определить, есть ли живые под завалами, найти потерявшегося в лесу ребенка, выделить в толпе людей маньяка с ножом.

Много плюсов. Он один заменяет целый отряд спасателей. Но Виталику все равно, смущает тебя его всеведущность или нет. Он без приглашения может ворваться в твой разум, чтобы покопаться в нем, ты и не заметишь, как тебя исследовали, словно подопытную мышь. С появлением провидцев у каждого человека на Земле исчезла его внутренняя свобода. И это, пожалуй, тот минус, который перекрывает большинство плюсов.

Алиса помолчала в ожидании ответа, но, поняв, что я не собираюсь спорить, на полном серьезе спросила:

– Ты ненавидишь их, да?

Я уставился на нее.

– Я имею в виду всех пробудившихся, даже тебя самого. Тебе не нравится то, что случилось с миром?

Что я мог ей ответить? Перемены отняли у меня слишком много. Люди начали сходить с ума и убивать других людей.

– Революция – это всегда море крови, – только и сказал я.

– Согласна. А ты не думал, что у всего этого есть иная цель? Высшая. И что потом все будет нормально. Лучше, чем до перемен, лучше, чем сейчас и вообще когда-либо.

– Ты знаешь, куда это приведет? – горячо спросил я. – Новый мир строится на костях – это дерьмовый фундамент. Если честно, да, я ненавижу все это. И хотел бы вернуть старое, то, что было прежде. Но не могу.

Девушка опустила голову, словно чувствовала себя виноватой в случившемся. Она не знала, что ответить. На свете всегда будут те, кто за, и те, кто против. Я отношусь к последним. Она, видимо, нет.

Неожиданно раздавшийся стук заставил нас обоих вздрогнуть. Хороши служители закона, позволили незаметно подкрасться к себе. Рядом с моей дверью стоял облаченный в легкую грязноватую ветровку, рыболовные штаны и галоши бородатый старик лет шестидесяти. Он с любопытством разглядывал нас, словно какую-то диковину.

– Добрый день! – спохватившись, вставил он и поправил съехавшую набок шапку.

Говор выдавал в нем простака, недавно переселившегося из глубинки. Вероятно, он и инженеров-то никогда не видел, а если узнает, что Алиса из департамента, высшего органа власти, занимающегося непосредственно магией, вообще дар речи потеряет.

– Здравствуйте, – жизнерадостно поздоровалась девушка, вылезая из салона, и представила нас обоих: – Меня зовут Алиса, а это оперинженер пятого класса Алексей Сказов.

Мужчина смущенно снял только что нахлобученную шапку и смешно прижал ее к груди обеими руками.

– Меня Петром звать, – робея еще больше, сообщил он.

– Петр, это вы оставили заявку в ИМП? – спросил я.

– Э… никак нет, товарищ инженер! Это моя жена, Любка. Тут прежде сын наш жил, да недавно сам в Петербург переехал, а нас из деревни нашей сюда в домик заселил. Говорит, тут лучше живется. И я-то с ним согласен! Тут и рыбачить куда как сподручней, чем на старом месте. Да вот только дела всякие темные творятся… Ох, не от Бога это, – испуганно произнес Петр. – Вы уж простите, если зря побеспокоили.

– Правильно сделали, что позвонили! – смешного старичка вдруг стало жалко, и я решил добавить ему уверенности.

– Я-то новости смотрю, там и говорят: «Видите что-то необычное – тут же звоните!» Но сразу-то не догадался, что надо быстро действовать. Неделя аж целая прошла. Маяк светился – то желтый, то синий, то розовый, мы с женой поначалу любовались. Красиво… как вдруг дурно с ней сделалось, правда, потом прошло! Она у меня крепкая. А как малость ее отпустило, она и велела номер записать из новостей, теперь он у нас приколотый на стене висит!

– А с вами, значит, дурно не сделалось? – с любопытством спросил я.

– Со мной нет, по мне – горит он и горит, дела делать не мешает. Да и Любке моей теперь тоже все равно, – ответил старик.

Я посмотрел на Алису, но та и сама догадалась, что престарелых супругов пора отправить на маг-перепись населения. Какие-никакие, а силы просыпаются.