Клининговое агентство

Клининговое агентство
Алексей Колотов

Когда герою нужна генеральная приборка дома, он обращается в клининговое агентство. Но это особенный сервис для особых клиентов. Когда возникает необходимость навести порядок во всём нашем внутреннем мире, то и тут без них не обойтись. Иногда мы должны избавляться от грязи, налипшей на нас, чтобы продолжать жизнь с чистого листа.

Алексей Колотов

Клининговое агентство

Мы прилетели на Маврикий в конце августа. Сейчас здесь зима, но это последняя возможность для путешествия, ведь скоро Светке в школу. А погода здесь поистине райская. Я – программист и лидер собственной команды разработчиков. Работа для потомка древних степных разбойников слишком спокойная. А мне мои гены всю жизнь не дают покоя. Кроме того, мой предок – знаменитый Салават Юлаев, – был выдающимся поэтом-сказителем, так что и художественные наклонности мне передались в полной мере. А что может быть для художника прекрасней, чем любоваться своим завершённым творением, созданной своими руками Галатеей?

Сижу, откинувшись, в шезлонге. На коленях ноутбук. Смотрю излюбленный и бесконечный сериал: на экране админской страницы мелькают цифры счётчика скачиваний моего программного продукта. Числа сменяются неравномерно. Сегодня понедельник. Примерно сто скачиваний в час. Каждая новая цифра на экране – десять долларов мне на счёт. В час получается тысяча. Даже когда я сплю. Я могу смотреть на этот процесс бесконечно. Это мечта многих – путешествовать по миру с юными красотками и, лёжа под пальмой на берегу Индийского океана, с упоением часами смотреть как твой счёт наполняется сам по себе. Но мне это далось нелегко. Точнее, саму программу я создавал без сверхусилий, а вот пройденный путь к ней был очень тернистым.

На соседнем шезлонге в тени лежит Светка – юное ангелоподобное существо. Шестнадцатилетняя худенькая блондинка. Школьница. Отличница. Она читает Канта. Вдумайтесь! Канта! Разве это может быть интересно в шестнадцать? Оказывается, может. Но совершенно избранным индивидам. А где берут таких? В клининговой компании. Где же ещё? Ссылку на сайт я вам не дам – эта фирма работает не со всеми. А я пользуюсь её услугами регулярно. Вот и сейчас, собравшись поехать в отпуск, я заказал генеральную уборку своего двухэтажного пентхауса в центре Питера в этом агентстве. Три девушки не старше восемнадцати лет должны навести у меня идеальный порядок. Особое условие: работать они будут полностью обнажёнными. Я целый день наблюдаю за ними и та, которую я выберу, должна будет поехать со мной. Я постоянный клиент фирмы и в каждый отпуск еду с новой девушкой. Это немного сглаживает мою страсть к приключениям и острым ощущениям.

Если вы скажете: это отвратительно – эксплуатировать труд несовершеннолетних, значит вы просто не художник в душе и не ценитель женской красоты. Знали бы вы сколько грации в их движениях! Гоген бы не поехал на Таити, если бы побывал у меня в гостях во время этого действа.

Почему я выбрал Светку? Мне очень понравилось, как она работает. Было видно, что она всё делает впервые. Но как она старается. За её неловкими движениями просматривается стремление всё выполнить безукоризненно. Добиться, чтобы выбрали именно её. И в этот раз я не ошибся! Это был совершенно уникальный и ни на кого не похожий человек. Долго ещё она будет оставаться для меня загадкой.

Чтобы поехать с ней, мне пришлось заказать для неё фальшивое свидетельство о рождении «подтверждающее», что я – её отец. Она об этом не знает. Подделка не пригодилась. Но ведь всякое могло быть. А кто вообще придумал, что нельзя любить девушек младше восемнадцати?

Тридцать лет назад я поехал со своим отцом в гости к его другу – будущему президенту Узбекистана. Мне тогда вот-вот должно было исполниться восемнадцать. Хозяин принял нас по-восточному радушно. Обняв меня, он сказал:

– Важная дата в жизни мужчины, сынок. Я вот разрываюсь, – не могу решить, что тебе подарить – хорошего дорогого скакуна или молоденькую красавицу жену? –

Он улыбнулся и лучики доброты разбежались во все стороны от его глаз.

Я смутился. Подумал, что это розыгрыш и вопросительно посмотрел на папу. Отец меня понял. Он подтвердил, что всё серьёзно – от подарка отказываться нельзя. Здесь не принято так обижать хороших людей. Но, увидев моё замешательство, он попросил у хозяина разрешения подумать до завтра. Позже он рассказал мне, что жеребец дорогой. Такой не один миллион долларов стоит. А девочка очень красивая – ей сейчас девять лет. И я обязательно должен что-то выбрать. Обязательно.

Мне трудно было представить, что можно подарить человека. Я осторожно поинтересовался жеребцом:

– Папа, а я смогу его продать?

– Да что ты! Это исключено. Таких коней мало. О них всем всё известно. Правда, содержать его дорого и хлопотно. Не на всякой конюшне можно такую лошадь держать. Специальный персонал нужен. Обязательное участие в скачках. Словом – подарок не для каждого.

Тогда я выбрал девочку. Много лет она жила у нас и стала мне как сестра. А Светка в свои шестнадцать совершенно уже оформившаяся женщина. Юная, стройная, но женщина.

Я выключил ноутбук. В чёрном глянце экрана увидел своё отражение. Трёхдневная посеребрённая щетина. Её мне пришлось отпустить, чтобы придать своему образу хоть немного брутальности. Без неё меня можно было бы принять за юношу с лицом Антонио Бандераса в расцвете лет. Захлопнул крышку девайса. Посмотрел на свою подругу – до чего же милое существо. Как приятно ей дарить подарки. Тем более, что она не только сама никогда ничего не попросит, но и от всего отказывается. Каждый принятый ею презент это такое исключение, что чувствуешь себя окрылённым. Первый раз мне попалась такая девушка. Так хочется побыть с ней вместе подольше. Жаль, что я не могу на ней жениться.

Я по национальности башкир. Из знаменитого рода самого Юлая. Прямой потомок славного Салавата. Так повелось, что члены нашей семьи всегда занимали значимые места в руководстве своего народа. Моя бабушка была министром финансов Башкирской АССР. Мой отец возглавлял правительство республики. И мне предназначалась подобная роль. Я с ранних лет умел правильно убить лошадь, разделать её и приготовить крупными кусками по старинному народному рецепту.

Мне бабушка в детстве рассказывала легенды о нашем народном герое – моём великом предке. Многие из них нельзя прочитать в книгах или найти в интернете. Вы скажете: то, что не имеет документальных подтверждений, не является достоверным. А я так не считаю.

Она рассказывала мне о взятии русскими войсками Парижа в 1814 году. О том, как атаман Платов, чтобы избежать жестоких городских боёв, предложил Барклаю Де Толли послать в центр города в качестве десанта эскадрон конных башкир под руководством доблестного сына Салавата – моего далёкого прадеда. Они пробрались в центр города и там, в тылу, пока все вооружённые отряды были на передовой, разожгли на перекрёстках костры и… стали жарить на огне мясо пойманных парижан. Это так шокировало горожан, что дух их был сломлен и они послали к русскому командующему делегатов с предложением о готовности принять любые условия капитуляции. Только бы побыстрее убрали из города башкир. Я нигде не нашёл подтверждения подлинности этой легенды. Но не зря же её передают из поколения в поколение почти два века в нашей семье?

Я пошёл искупаться и стоял по колено, оглядываясь, как бы не наступить на морского огурца, как вдруг увидел решительно шагающего по берегу человека. Это был худой, а скорее тощий мужчина с клокастой рыжей бородой и зарослями седых волос на груди. В пальцах левой руки он держал предмет, похожий на обруч. Когда он подошёл я увидел, что это челюсти огромных акул. Он был таким загорелым, что я не смог сразу разобрать кто он по национальности.

Когда он поравнялся со мной, я поздоровался. Спросил, из какого музея его экспонаты и настоящие ли они? Он на автомате ответил «да» по-французски и затем, спохватившись, перешёл на английский:

– Вот эти – большая белая, а другие – рифовая.

– Но ведь белая не водится в этих водах? – удивился я.

Он довольно улыбнулся, сощурив сине-голубые глаза под густыми выцветшими бровями. Мы познакомились. Это был француз по имени Жак. Он уже несколько лет путешествовал в одиночку на собственной яхте.

– Продаёте? – поинтересовался я.

– Я бы ни за что не стал распродавать свою коллекцию. Но обстоятельства вынуждают. Моему двигателю срочно нужен серьёзный ремонт, а я временно на мели.

Я купил у него челюсти белой акулы за тысячу долларов и попрощался, предварительно попросив у него разрешения навестить его на его лодке.

На следующий день вечером когда стало чуть прохладней, мы с моей юной подругой пошли прогуляться по берегу до яхтенной марины, в которой остановился Жак.

Когда мы подошли, хозяин хлопотал на палубе. Он встретил нас вполне радушно. Его посудина произвела на меня сильное впечатление: большая и очень дорогая. Было ясно, что владелец весьма состоятельный человек, а такие люди, как правило, расчётливы и редко остаются на мели. Таким огромным судном трудно было бы управлять в одиночку, если бы оно не было оснащено самыми современными системами автоматики управления парусами и навигации.

Я осторожно поинтересовался у него родом его занятий, но он уклонился от ответа.

– Что ж, – подумал я – буду как акула нарезать вокруг него круги своего любопытства, постепенно их сужая. И я начал рассказывать истории про своих знакомых, вспоминая необычные детали из их коммерческих и технических будней. А сам внимательно следил за выражением его лица: тепло, ещё теплее. Нет, опять холодно. Я принёс с собой бутылку хорошего французского вина, и оно должно было понравиться хозяину.

Разговорить его удалось только на следующий день за большой бутылкой хорошего местного рома. «Разговорить» – сказано громко. Я скорее догадался, вычислил, что он программист высочайшего уровня. А ведь это моё призвание на протяжении многих лет. На прямые вопросы он не отвечал или отвечал уклончиво. Мне показалось, что областью его интересов являются криптовалюты. А уж я-то в этом кое-что понимаю. Что же он делает в крипте? Инвестиции? Определённо нет – совсем не тот менталитет. Майнинг? Смешно. Не его уровень. Не кошельки же он взламывает? Мелковато. Хотя… Почему бы и нет?

Я включил все познания в этой области и завёл разговор на профессиональном жаргоне, многие термины которого поймёт не каждый программист. По некоторым пророненным им названиям я понял, что занимается он в основном второй двадцаткой монет в рейтинге. Но почему?

Когда литровая бутылка была уже почти пуста, я изобразил из себя ничего уже не соображающего собутыльника и спросил в упор:

– Ну разве можно на цифровой монете сегодня что-то заработать серьёзно и наверняка?

Ответил он загадкой как обычно:

– Лет тридцать назад в крупнейшем нью-йоркском банке один толковый паренёк написал программу-вставочку в системный продукт своей организации. Он сделал так, что при начислении процентов на остаток по вкладам, суммы не сразу округлялись до цента, а сначала образовывались с десятыми и сотыми их долями. Зачем же добру пропадать? Поскольку эти мелкие денежные осколки не могут существовать по законодательству, то программа сбрасывала их в специальный буфер где они, смешавшись с множеством других себе подобных, превращались в полновесные доллары и центы и отправлялись на его, предусмотрительно открытый для этого счёт. Когда его через год раскрыли, на его счету было пятьдесят миллионов долларов. А ведь он ни у кого ничего не украл.

– Кэп, а зачем ты рассказал мне эту историю?

– Я думал, ты поймёшь…

Если честно, в тот момент я ничего не понял. И я не притворялся. Выпил много, наверное. Но я ещё достаточно соображал, чтобы в ответ не меньше озадачить француза:

– А что бы ты сказал, старина Жак, если бы я предложил тебе замахнуться на святое – на нашего Вильяма, так сказать, Шекспира? – И, видя недоумённый пьяный взгдяд морского и цифрового волка, уточнил:

– Я имею ввиду одну свою идейку, – подрезать корешок у криптовалюты номер «ноль». Что скажешь?

Он не ответил, но было видно, что он тоже ничего не понял. Пока.

Отец упорно готовил меня для служения своему народу. Но, что-то пошло не так. То ли гормоны вырвались из-под контроля. То ли гены моих разбойничьих предков сказали своё веское слово. Но в двадцать лет я уехал из дома. Точнее сбежал. Перебрался в Питер и начал здесь жизнь совсем не похожую на ту, для которой предназначался.

Я купил мотоцикл БМВ и стал байкером. Самым отмороженным гонщиком. И пользовался большим авторитетом в клубной тусовке. Белыми ночами мы катали девчонок на Гражданке. Там широкие и прямые как стрела проспекты и есть где разогнаться. Девочки должны были быть в коротких юбочках и обязательно без трусиков. Когда они спрашивали: зачем надо снимать трусы? Мы отвечали сухо: скоро всё поймёшь.

Когда разгоняешься по проспекту Луначарского вдоль парка до скорости двести, а потом на пару секунд убираешь руку с рукоятки газа и, держа руль одной рукой на полной скорости, заводишь ладонь назад так, чтобы пассажирка оказалась сидящей на ней. Потом ты вынимаешь руку уже мокрой и скользкой от перевозбуждения девушки. В первый раз это кажется необъяснимо странным. Как может человек, находящийся буквально на волосок от смерти испытывать сексуальное возбуждение? Оказывается, может. И в очень яркой форме. Только тот, кто испробовал что-то подобное поймёт, почему я выбрал для себя этот жизненный путь.

Я стал киллером. Хорошим профессионалом. И хотя обо мне знал очень узкий круг самых больших авторитетов, мне этого было достаточно, чтобы войти в касту неприкасаемых. Я всегда хорошо делал свою работу. Но для этого мне нужно было быть уверенным, что я должен убрать очень плохого человека. А другие заказы я и не брал. Это продолжалось почти год. А потом произошёл провал.