Одинокий кипарис

Виктор похлопал кузена по плечу и пошел дальше. Возле одного из столов для фуршета он увидел Синюху, с аппетитом уплетавшего бутерброды с красной икрой.

– Отличная икорка! – сказал он, прожевывая очередной бутерброд. – Ты угодил, друг. И вообще, красиво тут у вас, прямо по-царски. Вот у меня такой свадьбы не было, все было скромненько, ты и сам помнишь.

– Да, конечно помню, – кивнул Виктор. – До сих пор не понимаю, как в твоей крохотной кухне уместились тридцать человек.

– Я и сам не понимаю, – засмеялся Синюха. – Как-то уместились, пьяные все были… А здорово, что у вас все вышло с Ольгой. Я вот тогда на пляже как вас с ней увидел, сразу все понял! Было видно по твоему взгляду, что ты влип по уши.

– Ну прямо уж и сразу, – смущенно протянул Виктор.

– Конечно, старик, такие вещи не скроешь. У тебя такой видок был, ты бы на себя посмотрел тогда!

Виктор засмеялся, похлопал друга по плечу и продолжил путь. У стены тихо стоял Владик, младший брат Ольги. Он молча осматривал огромный зал, рассеянно вертя в руках пустой бокал. Виктор очень удивился, когда увидел Владика в составленном Ольгой списке приглашенных. «Странно, что она позвала его. У них вроде бы не самые лучшие отношения».

Ольга считала своего брата ограниченным и скучным человеком. К тому же она подозревала, что Владик гомосексуалист. Однако Виктору этот скромный 25-летний паренек при беглом знакомстве показался весьма умным и начитанным. Он решил подойти к застенчивому гостю и постараться немного подбодрить его.

– Привет, Влад, – сказал он, протягивая Владику руку.

– А, Витя, – тонким голосом протянул Владик, глядя на жениха через толстые линзы очков. – Поздравляю тебя, Витя!

Рукопожатие у Владика было рыхлым и вялым, как и его взгляд. Брат Ольги сразу вызвал у Виктора какую-то странную жалость.

Разговор с Владиком не клеился. Он все время отводил глаза и на все вопросы Виктора отвечал тихо и односложно. «Не буду его смущать», – решил Виктор и пошел дальше.

У одной из колонн стояли его родители. Они мало кого знали из приглашенных и чувствовали себя несколько стесненно на таком большом и торжественном мероприятии.

– Все хорошо, Витя? – спросила мать, обнимая его. – У тебя немного напряженный вид. Ты не устал?

– Да нет, мам, с чего мне уставать-то. Я полон сил.

– Это хорошо, что полон сил, – улыбнулся отец. – Силы тебе еще пригодятся. Ты еще не знаешь, во что вляпываешься, сынок.

– Гена, я тебя умоляю! – воскликнула мать, поворачиваясь к супругу. – Опять ты тут со своими шуточками.

– Да ладно тебе, – махнул рукой отец. – Что уж, и пошутить нельзя. Видишь, как она со мной сурова, а, Вить? И так уже тридцать пять лет продолжается.

– Пора тебе за такое терпение уже орден Ленина давать, – усмехнулся Виктор, – заслужил!

Он обнял родителей и выпил с ними немного шампанского. Затем глянул на часы. Пора было рассаживать всех за столы. Официанты как раз закончили расставлять закуски, и послышался пронзительный голос распорядителя:

– Уважаемые гости, просим всех к столу!

Ольга уже сидела на своем месте и жестами показывала Виктору, чтобы он поскорее шел к ней.

Стол для жениха и невесты располагался прямо посреди зала, на небольшом возвышении. Виктор снова почувствовал себя неловко, будто он внезапно оказался на сцене перед переполненным зрительным залом и теперь не знает, как развлечь замершую в ожидании публику.

– Да не сутулься, Вить, – прошептала ему на ухо Ольга. – Сиди прямо, а не как школьник, который уроки не выучил.

– Конечно, – послушно ответил Виктор. – Извини, дорогая, просто тут столько народу, я немного растерялся.

– Здесь все свои, нечего теряться и стесняться кого-то. Это же наш ближний круг, чужих тут нет.

Отец Ольги медленно поднялся со своего стула и начал произносить тост. Он говорил долго и пространно, упомянув и свое министерство, и МГИМО, и важность дипломатической службы, и много других вещей, совершенно не относившихся к свадьбе. Потом его перебила супруга. Вера Васильевна говорила совершенно о другом: о здоровье, правильном образе жизни и важности соблюдать диету.

Виктор заметил, что гости уже стали недоуменно переглядываться, слушая этот причудливый двойной тост, который все никак не заканчивался. «Ну давайте уже, закругляйтесь», – мысленно подгонял Виктор своих не в меру словоохотливых тестя и тещу.

Наконец Вера Васильевна закончила свою речь. Ее муж, которого она так бестактно перебила, добавил еще пару слов, и оба подняли наполненные шампанским бокалы.

Затем последовали еще тосты. Синюха долго разглагольствовал, вспоминая веселые студенческие годы, основательно захмелевший Саня заговорил о семейных ценностях и безуспешно пытался цитировать Чехова, а какой-то толстый пожилой дипломат принялся долго рассказывать о своей собственной свадьбе, которую он справлял двадцать лет назад на далеком острове Мадагаскар.

Родители Виктора решили воздержаться от пышных речей: его отец произнес совсем короткий тост, пожелав ему с Ольгой здоровья и благополучия, а мать молча сидела рядом и кивала.

Виктор в очередной раз с грустью подумал о том, что Клавдия Владимировна совсем не рада их браку с Ольгой. Незадолго до свадьбы она снова попыталась отговорить его от этого шага, называя его будущую супругу слишком холодной, расчетливой и высокомерной. Однако Виктор был непреклонен. «Я слишком долго хватался за твой подол и делал все, что ты мне говорила, мама, – отвечал он, не в силах побороть раздражение. – Разреши мне хоть раз принять собственное решение и не послушаться тебя».

Виктор считал себя победителем. Ведь ему стоило больших трудов завоевать сердце такой утонченной и незаурядной натуры, как Ольга. Она казалась ему на голову выше всех девушек, с которыми он пытался строить отношения раньше. И уж конечно она была куда интереснее, чем простушка Надя. Он с усмешкой вспоминал ее нелепые письма с кучей ошибок, которые она регулярно посылала ему до тех пор, пока он прямо не сказал ей, что не хочет их получать.