Аномалия души

– Какая ей школа! Она же немая. Неужели ты не заметил? Ни друзей, ни подруг. Только с моим Димкой общается. Он её единственный приятель. Другие дети её не признают. А моему, вот, жалко её стало.

– Как же они друг друга понимают?

– Знаками, жестами.

– А он её бабки не боится?

– Сначала боялся. Потом, видимо, привык. Говорит, что она вовсе не такая страшная, какой сперва кажется.

И Наталья поведала мне историю «чёрной ведьмы».

– Гоманчиха такой угрюмой была не всегда. Старожилы, – те, кому за семьдесят, – помнят её ещё румяной, весёлой, здоровой молодой девкой. Она скакала на лошадях, крутила амуры с ребятами, работала в поле в пору сенокоса. Словом, была как все. Повзрослев, вышла замуж. В брак вступила по любви. Но с ребёнком что-то не заладилось. Когда началась война, ушла с мужем на фронт. Попали под бомбёжку. Супруг погиб. Её контузило. Лечилась в госпитале. А когда вернулась, её словно подменили. Она стала какой-то странной. Перестала улыбаться. Отвечала невпопад. Несла всякую околесицу. Разговаривала сама с собой. Некоторые её выходки откровенно шокировали. Как-то однажды из колхоза увели лошадей. Ясное дело, цыгане. Они этим часто промышляли. А она взяла и, ни с того, ни с сего обвинила в этом парторга. Подвалила к нему при всех, пальцем ткнула, и как выпалит: «Ты коней увёл!». Потом как-то один дед бабку хоронил. Та уже старая была. Возраст солидный. Смерть естественная. Так она к нему прямо на кладбище подошла, пальцем ткнула: ты, мол, свою жену убил. У деда инфаркт. Через неделю помер. У неё еще много подобных закидонов было. То вором вдруг кого-то назовёт, то мародёром. Но люди на неё не обижались. Понимали: человек больной, после контузии. А спустя какое-то время пошёл слух, что она способна порчу наводить. В доме напротив жили двое мальчишек. Они над ней постоянно издевались. То дразнили, то швыряли в неё земляные комья, то лазили в её огород. И однажды разозлили её капитально. Она к ним подошла, ткнула своей палкой и проговорила: «Вы скоро умрете!». Те в смех: ха-ха-ха, ха-ха-ха! А спустя неделю утонули в озере. Оба. Или вот ещё случай был. Жил здесь один механик. Терентием звали. Шёл как-то раз он по улице пьяный. Гоманчиха навстречу. Тот ей дорогу преградил: а ну, говорит, давай «трёшку» на опохмелку. Она молча мимо. Он ей кулаком в спину – раз! Она навзничь. А он дальше пошёл. Минуло несколько дней, и его находят мертвым. Кровоизлияние в мозг. Инсульт. После этого её стороной обходить стали. От греха подальше. Соседи, когда дом перестраивали, даже отодвинули его в сторону, чтобы с ней не соприкасаться. Про неё много всяких слухов ходит. Кто говорит, что она ясновидящая. Кто – что с мёртвыми общаться может. Чем человек замкнутее, тем больше о нём ходит всяких небылиц.

– А вдруг она и вправду ясновидящая? – задумчиво пробормотал я. – Вдруг тех коней действительно парторг увёл?

– Может и так, – вздохнула Наталья. – Не знаю. Но я с ней стараюсь не сталкиваться. Оно как-то спокойнее.

– Это точно, – согласился я, вспомнив жгучий Гоманчихин взгляд.

Мы проговорили всю ночь, а утром я уехал. Первым автобусом.

– Ну что, прощаться не будем? – спросила моя курортная знакомая, когда по вокзалу объявили посадку.

Я неопределённо улыбнулся и отвёл взгляд в сторону.

Наталья протянула руки и заботливо разгладила воротник моей рубашки.

– Я буду тебя ждать, – с надеждой прошептала она…

Глава седьмая

Наша следующая встреча состоялась через месяц.

Лето миновало. Улицы окрасились осенними красками. Хмурое небо раз за разом изрыгало на землю проливные дожди.

– Что, Сергей Петрович, по пляжу скучаете? Вы бы лучше «первичку» побыстрее вбивали, а то опять из-за вас с отчётностью до последнего дотянем.

Я отвернулся от окна и посмотрел на своих сотрудниц. В их глазах играло ехидство.

– Какая ему «первичка», когда перед глазами курортный роман!

– Сергей Петрович, что же вы никак нам о нём не расскажете?

По комнате прокатились смешки.

Я ничего не ответил и смиренно положил перед собой очередную накладную. Что можно было сказать трём пожилым мегерам, вынужденным волею жизненных неурядиц проводить свои отпуска дома? Как-то их поддеть? Неразумно. Разозлятся ещё больше и устроят в отместку какую-нибудь подлянку. Бабы есть бабы. Лучше уж смолчать. Но как они учуяли, что у меня в Гаграх был роман? Я же о нём никому ничего не говорил. Даже своим родителям.

А, впрочем, какое это имеет значение? Ведь в нём уже давным-давно поставлена точка. Моя сердечная привязанность к Наталье оказалась не дюже сильна. Она угасла сразу же, как только я вернулся домой и окунулся в привычный жизненный уклад. Да и какой это был роман! Простое, случайное знакомство, не более, каких в жизни бывает множество.…

Так думал я. Но Наталья рассуждала по-другому…

Дверь бухгалтерии распахнулась.

– Здравствуйте.

Я поднял голову. Под сенью полей просунувшейся в комнату эффектной чёрной шляпки значились знакомые черты. Я опешил.

– Серёжа, можно тебя на минутку?

Стряхнув оцепенение, я нерешительно поднялся с места и, сопровождаемый тремя парами любопытных глаз, вышел в коридор.

– Привет.

– Привет.

– Трудишься?

– Тружусь.

– Как трудяга-медоносец в рое трутней?

– Типа того, – кисло улыбнулся я.

Мы спустились на улицу и уселись на скамейку.

– Ты как меня нашла?

– Твои родители подсказали.

Меня обуял ужас.

– Ты что, заходила ко мне домой?

– Ну, да.

Я отчаянно воздел глаза к небу, представив, какой меня вечером ожидает допрос.

– А как ты узнала мой адрес? Я же тебе его, вроде, не оставлял.

Наталья замялась.

– Я как-то случайно открыла твой паспорт, ну и почему-то его запомнила.

– Зачем ты приехала?

– Захотела тебя увидеть. Ты что, разве мне не рад?

– Почему не рад? Рад, – буркнул я.