Аномалия души

«Богатырь» снова хмыкнул, сцепил руки на животе и забарабанил по нему большими пальцами.

– Ну, и куда же она исчезает? – скривил губы он.

– Да в том-то и дело, что никуда, – тоном университетского лектора ответствовал отец Агафоний. – Иначе бы это противоречило признанному всеми закону. Покидая угасшее тело, энергия просто переходит в другое квантово-временное измерение и продолжает существовать уже в нём. Что такое энергия человека? Это его сознание, его душа. После физической смерти тела она становится частью ноосферы и обитает в ней в соответствии с законами и иерархией иного, невидимого нам мира. Да-да, в этом мире есть свои законы. В нём есть и свои сильные, и свои слабые. В нём есть и свои угнетатели, и свои угнетаемые. В нём есть и своё добро, и своё зло. Ведь иной мир является отражением нашего мира. Пусть искривлённым, пусть деформированным, но всё же отражением.

– Нестыковочка! – крякнул хозяин «бистро». – Человеку для поддержания своего физического существования необходимо черпать жизненные ресурсы: что-то есть и что-то пить. А за счёт чего поддерживает своё существование эта ваша душа в так называемом потустороннем мире? Или она, как вечная батарея, не требует подзарядки?

– Отвечаю. Человеческий организм окружает сложная, многомерная структура с огромным количеством информационных единиц. Она и осуществляет подзарядку почившей души.

«Богатырь» картинно захлопал глазами.

– Не понял.

Отец Агафоний озабоченно кашлянул.

– Как бы вам это лучше объяснить? Давайте оттолкнёмся от понятия «сознание». Сознание – это не материя. Это функция мозга. Но мозг не является генератором сознания. Он всего лишь его коммуникатор, его проводник. Когда мозг перестаёт функционировать, сознание не затухает. Оно продолжает существовать вне мозга.…

Докончить свои доводы священнику не удалось. Пространство сотряс грубый окрик.

– Слушай, папаша, прекращай, а! Люди сюда отдыхать пришли, а не выслушивать всякий бред!

Недовольство исходило от пребывавшего под лёгким хмельком невысокого, коротко стриженного крепыша, поглощавшего пиво в компании двух размалёванных девиц. Его инициатива встретила широкую поддержку. Со всех сторон стали раздаваться возгласы:

– Да, и в самом деле, хватит… Уже уши вянут… Мало ему церкви, он ещё тут решил проповедовать… Не кафе, а дурдом… Психушки на него нет… Бармен, сделай погромче музыку!…

Хозяин «бистро» спасовал. Явно обрадовавшись возможности красиво завершить инициированную им же самим беседу, он вскочил со стула и виновато развёл руками.

– Ничего не поделаешь, воля клиента – закон. Договорим в другой раз.

«Богатырь» направился к барной стойке, а святой отец, тяжело вздохнув, засобирался домой. Он поднялся, взял свою газету, пожелал нам с Натальей хорошего вечера, вышел из-под навеса и скрылся за ближайшим поворотом.

Я сочувственно посмотрел ему вслед. Мне стало его жаль. Всё, что он говорил, представлялось мне разумным и интересным. Но место для подобных тем было явно не подходящее.

Я придвинулся к своей курортной знакомой и, понизив голос, спросил.

– А что это за история, которая с ним связана?

Моя спутница неодобрительно покосилась на галдевшую вокруг публику и наклонилась к моему уху.

– Несколько лет назад отец Агафоний решил провести ночь на Любавиной топи, чтобы проверить, правда ли всё то, что о ней говорят. Когда на следующее утро он вернулся из леса, на нём буквально не было лица: бледный, испуганный, осунувшийся. Поначалу он ни на какие вопросы не отвечал. Но, спустя несколько дней, всё же поведал прихожанам о том, что с ним произошло. По его словам, легенды о Любавиной топи – не выдумки. Там действительно по ночам бродят призраки. И он их не просто видел, он с ними даже общался. Причём, вступал в контакт чуть ли не с духом самой Любавы. После той ночи он сильно изменился. Стал более богопочтительным. Нет, он и раньше искренне веровал в религию. Но в его службах всё же было больше искусственности, обязательности, которую накладывал на него духовный сан. А сейчас его вера исходит из самого сердца. Она как бы есть его нутро. Естественно, эта история молнией разнеслась по всему городку. Но поверили в неё далеко не все. Многие откровенно крутили пальцем у виска. Отец Агафоний стал предметом насмешек. Сейчас всё это уже как-то поутихло, но тогда ему просто прохода не давали. Как он только смог это выдержать – ума не приложу.

– А как ты сама отнеслась к его истории? – полюбопытствовал я.

– Лукавить не буду, на веру не взяла, – призналась Наталья. – Но и приписывать ему белую горячку тоже не стала. Знаешь, я принадлежу к тому типу людей, которые пока не увидят – не поверят. А я, как и Михаил Григорьевич, ни призраков, ни какой-нибудь другой чертовщины пока воочию не наблюдала…

Мы гуляли до самого вечера и вернулись домой лишь к сумеркам. Наталья пошла организовывать ужин, а я, чтобы не тратить время зря, решил привести в порядок покосившийся забор. Прибив к нему новые подпорки, и хорошенько закрепив их в земле, я устало опустился на траву и вытер выступивший на лбу пот.

Солнце зашло за горизонт. В воздухе повеяло ночной прохладой. Со всех сторон застрекотали сверчки. Находиться на улице было приятно, поэтому с возвращением в дом я не торопился. Обхватив руками колени, я поднял глаза и задумчиво уставился на звёзды. Тут до меня донеслись приглушённые голоса. Мимо проходили две старухи.

– Видала, Буцынская себе опять кавалера с курорта притащила, – произнесла одна. – Он к ней, вроде, как благоволит.

– Сбежит, – ехидно усмехнулась другая. – Так же, как и остальные. Как предъявит она ему свой сюрприз – так сразу и сбежит. Он, поди, ещё ничего не знает.

Бабки противно захихикали. Я насторожился…

Глава шестая

Наступил последний день моего пребывания в Навалинске.

Мы встали, позавтракали. Наталья уехала по каким-то своим делам. Я же стал бесцельно слоняться по дому в поисках какого-нибудь занятия.

И почему всё хорошее так быстро кончается? Отпуск завершён, – утёк, точно песок сквозь пальцы, – и мне снова предстоит вернуться в своё серое, однообразное бытие: дебеты, кредиты, счёт-фактуры, накладные, брюзжание вечно чем-то недовольного руководства. Господи, как мне всё это надоело!

А может и вправду остаться у Натальи? Может действительно решиться на столь крутой жизненный поворот?

«Неужели тебе не опостылела такая жизнь? – убеждала меня накануне она. – Неужели ты не устал от одиночества? Переселяйся. Этому дому нужен хозяин. Вольёшься в мой бизнес. Почувствуешь свободу, достаток. Приобретёшь семью».…

Моё внимание привлекла запертая дверь. Почему моя курортная знакомая никогда не открывает эту комнату? Что она там прячет?

Во мне взыграло любопытство. Я наклонился к замочной скважине и отвернул заслонку. Увидеть мне удалось немногое. Напротив двери находилось окно, которое было наглухо завешено шторами. Слева просматривалась деревянная спинка аккуратно застеленной кровати. Справа виднелся письменный стол.

Здесь явно кто-то жил. Может попробовать посмотреть с улицы?

Я обулся и вышел на крыльцо. В будке привычно заворчал Нигер. Он всё ещё продолжал воспринимать меня чужим. Я обогнул дом и остановился подле нужного окна. Но снаружи мне ничего увидеть не удалось. Плотно сомкнутые друг с другом шторы не содержали даже узкой щёлочки. Разочарованно вздохнув, я повернул обратно. И тут меня словно обожгло. За забором стояла и пристально смотрела на меня «чёрная ведьма», – так я про себя окрестил Гоманчиху, ту самую бабку, что проживала на краю улицы. Взгляд её тёмных, с желтоватыми белками, глаз резал острее скальпеля.

– Что вы хотели? – крикнул я.

Старуха, ничего не ответив, направилась в сторону своей хибары. Рядом с ней шагала девочка. Она несколько раз обернулась, пытаясь что-то высмотреть во дворе, но, так и не обнаружив искомого, сосредоточила своё внимание на дороге.

Наталья вернулась после полудня. Она приехала не одна. Вместе с ней порог переступил чернявый, похожий на цыганёнка, мальчик. Увидев меня, он в нерешительности остановился и крепко прижал к груди какую-то маленькую красную пластмассовую фигурку.

– Ну, что же ты? – ласково проговорила Наталья и легонько подтолкнула его вперёд. – Чего ты испугался? Не бойся. Это дядя Серёжа. Подойди и познакомься.

Она взглянула на меня. В её глазах мелькнуло беспокойство.

«Так вот в чём заключается тот самый сюрприз, о котором говорили те старухи! – подумал я. – У неё, оказывается, есть ребёнок!».

Мальчик хмурился и продолжал топтаться на месте. Атмосфера грозила превратиться в угнетающую. Чтобы её разрядить, я решил взять инициативу на себя и, состроив приветливую мину, шагнул ему навстречу.

– Привет. Как тебя зовут?

Ребёнок молчал.

– Ну, чего ты застеснялся? – удивлённо воскликнула Наталья и погладила сына по макушке. – Назови своё имя.

Мальчик опустил голову.

– Дима, – выдавил он и нехотя обменялся со мной рукопожатием.