Выбор из худшего

Выбор из худшего
Алексей Гришин

Вторая дорога #4Попаданец (АСТ)
Ветеран российской контрразведки волею случая стал дворянином в магическом мире, но это не принесло ему легкой жизни. Он раскрывал преступления и совершал подвиги, попадал в жернова интриг и лишался дворянства. Все преодолел, поднялся к вершинам. Но у больших людей большие враги, которые ничего не забывают и ничего не прощают.

И вот корабли, уходящие из города, за судьбу которого ты отвечаешь, исчезают и тонут, а в окружении короля появляется фальшивый родственник, рвущийся к власти и мечтающий смешать с грязью и тебя, и твоих покровителей. А самому искать разгадки некогда – вельможная служба не позволяет.

Поэтому на помощь приходят друзья. Только тернист путь тайного агента. О славе и почете придется забыть. Однако все это мелочи. Страшно то, что слишком часто приходится выбирать, и выбирать из худшего. Из многих зол, из многих грехов выбирать наименьшие. И главное на этом пути – несмотря ни на что, сохранить в себе человека.

Алексей Гришин

Выбор из худшего

© Алексей Гришин, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Предисловие автора

Прошло полгода с того грустного момента, когда я закончил работу над серией книг «Вторая дорога». Расстался со своим героем, коллегой… другом? Не знаю, как вообще можно назвать человека, которого никогда не видел, но о чьей судьбе думал каждый день, каждую свободную минуту? И о котором рассказал все, что знал, все, о чем мог догадаться.

Да и был ли он на самом деле? Разум говорит, что нет, конечно же нет, разумеется, нет! Мы ведь все серьезные, образованные люди. А мечта? Что мечта? Она смешная, наивная, наверное, даже глупая. Вдобавок в упор не желающая признавать практичные, научно обоснованные, подкрепленные такими логичными аргументами истины.

Неправильная она, одним словом. Но почему-то с ней уютно. И иногда, тихим вечером или ранним воскресным утром, рука сама тянется к ящику в прикроватной тумбочке, где до сих пор лежат те тетради, которые когда-то мне передал мой сослуживец. Исписанные старомодными чернилами, на странном языке, лишь похожем на современный французский. Я вновь и вновь перечитываю знакомые страницы.

Зачем? Ведь ничего нового о своем герое я уже не узнаю. Если только…

Есть там несколько записей, скорее кратких справок о проведенных расследованиях или, точнее, решенных проблемах, составленных в неподражаемом духе сухих официальных докладных. Кратко, скупо и четко: какая ситуация сложилась, какие силы задействовались в ее разрешении, чем все закончилось и кто отличился. А уж какой ценой был достигнут результат, чего он стоил этим самым отличившимся, об этом в таких документах сообщать не принято, ибо лирика никому не интересна.

Или все же интересна, а?

Я не знаю, как это было, да и было ли вообще, но попробовал представить, как могло быть.

Часть первая. Лучшие цветы Эдинбурга

Видеть то, осуществления чего требует долг, и не сделать – есть отсутствие мужества.

    Конфуций

Лондон. Тауэр. Кабинет императора

– Как я понимаю, убийца моего племянника стал для нас недоступен?

– Увы, ваше величество, виконт де Камбре… кто мог предполагать, что безродный амьенский полицейский окажется дворянином, кавалером трех высших наград Галлии да еще и героем галлийских баллад, а в конце концов станет королевским интендантом, личным представителем короля в Пикардии? Теперь, если его смерть свяжут с империей… не дай бог, от такого скандала наши дети не отмоются.

– Прекрасно! Можно сказать, замечательно. Значит, этот урод будет наслаждаться жизнью, купаться в роскоши, а поражение страны, гибель лучших бойцов, магов, флота, демон побери! Их гибель и мое, мое горе так и останутся неотомщенными?

– Ни в коем случае, сир! Я хочу лишь сказать, что для решения вопроса потребуется больше времени. Поверьте, мои люди не сидят сложа руки. Но, согласитесь, смерть высшего государственного чиновника недопустима. Однако жизнь простого галлийца, да пускай даже виконта и героя, кому она интересна?

– Думаете? А что, пожалуй… И дорого нам встанет это низвержение господина интенданта? Дело, слов нет, хорошее, но в казне пусто… потянем такие траты?

– Какие траты, о чем вы, государь? Нет, мы планируем лишь доходы. Те, что приведут славного барона де Безье, то есть теперь уже виконта де Камбре, вначале в изгнание, а потом и в наши теплые объятия. Смертельные, если вы пожелаете.

– Непременно пожелаю. Делайте все, что считаете нужным. Я жду результата.

Глава I

Как хорошо быть генералом,

Как хорошо быть генералом,

Лучше работы я вам, сеньоры,

Не назову!

    М. Танич

Амьен. Кабинет королевского интенданта Пикардии

Шикарный кабинет знатного вельможи. Узорчатый, лучшими мастерами выложенный паркет, украшенные резьбой по светлому, словно изнутри светящемуся дереву стены, огромный, отделанный темным, почти черным базальтом, камин и окна! Тоже огромные, невероятно дорогие, сквозь которые льется в комнату радостный весенний свет, даря тепло и поднимая настроение на самых скучных совещаниях.

За рабочим столом из красного дерева сидит ОН. Славный герой, единственный за всю историю Галлии кавалер трех звезд, чье имя известно каждому галлийскому мальчишке, королевский интендант в Пикардии, бывший барон де Безье, лишенный когда-то дворянства, но сейчас, милостью его величества короля Галлии Эдмонда IV возведенный в титул виконта Жан Огюст де Камбре барон де Безье, уф-ф. Представил, наконец. А о том, что восемь лет назад в теле погибавшего мальчишки, барона де Безье, оказался российский пенсионер, бывший полковник контрразведки Борис Воронин, впоследствии получивший титул этого самого виконта, об этом, будем считать, читателю известно. Так что перейдем, наконец, к истории.

Ой нет, еще немного. Напомним, что почти семь лет назад, будучи курсантом Военной академии, расположившейся в небольшом городишке Клиссон, этот самый де Безье, единственный за всю историю этого мира, прошел обряд отказа от магической силы. Он лишился возможности колдовать, что здесь доступно всем дворянам, не говоря уже об особо одаренных магах. Однако взамен получил уникальную способность не только видеть чужие заклятья, но перехватывать и даже изменять их. И еще – только он видит у способных к магии людей «ауры», по которым может определять как силу магов, так и их родство.

Вот теперь точно все. Можно продолжить рассказ.

Сейчас сей великий муж двадцати трех лет развалился в кресле из нежнейшей вишневого цвета кожи и неимоверно скучал, с трудом подавляя желание зевнуть от всей, все еще по-русски широкой, души. Вот уже полчаса, как он вынужден выслушивать нескончаемые жалобы какого-то барона о нескончаемых притеснениях со стороны своего сеньора – графа Амьенского. И налоги тот дерет нещадно, и спор с соседом решил не в его пользу, а самое главное, о, это просто ужасно, не пригласил на бал, что состоится на следующей неделе. И не будет ли столь любезен господин виконт, как представитель его величества, повлиять на господина графа к его, господина барона, пользе. А уж мы… да непременно… да со всей душой… короче, только скажите сколько.

Подобные визиты за три месяца, прошедших со дня вступления в должность, наносились регулярно и успели уже изрядно надоесть. Но куда деваться – приходится терпеть, выслушивать, многозначительно кивая, делать какие-то пометки в своих бумагах, чтобы потом благополучно забыть об очередном благородном искусителе. Ничто не ново даже под иномирной луной – оборотистые господа всеми силами стремятся подсадить на крючок взяток очередного начальника. Фигушки – плавали, знаем.

Ну, вроде закругляется клиент.

– Разумеется, барон, я обязательно переговорю с его сиятельством, все будет в порядке, уверяю вас. А благодарность… да бог с ней, не беспокойтесь, мы же все в Пикардии живем, должны друг другу помогать. Сегодня я вам, завтра вы мне. Как? Об этом мы как-нибудь обязательно поговорим, но в другой раз. А сейчас до свидания, был рад с вами пообщаться.

Уф, наконец-то ушел, можно и отдохну-уть. Кстати, время обеденное, надо бы к супруге пройти, вместе и откушать.

– Кола! – Жан позвонил в колокольчик, вызывая секретаря.

Шевалье де Сите неполных двадцати лет от роду был рекомендован для этой работы супругой, приходился ей каким-то дальним родственником, был черноволос, долговяз, худ, смышлен, аккуратен и беден как церковная мышь.

Своему благодетелю он был обязан буквально всем, от роскошных костюмов до изысканной шпаги дорогой толедской работы. Лишь дешевые четки, как память о родителях, оставил себе молодой человек из всего, с позволения сказать, имущества, которым владел до того, как впервые вошел в этот дом. Потому на начальника он смотрел преданным взглядом, прекрасно понимая, что второй раз такая синекура ему не выпадет никогда.

– Кола, узнай на кухне, когда будет готов обед. И передай виконтессе, что я буду у нее минут через пять.

– Будет сделано, ваша милость, но… – де Сите замялся.