Доктор Елизов

– Говорят, вовремя вы меня привезли и поэтому велики шансы на полное выздоровление.

– Ну и слава богу, – машинально бормочу я, сосредоточенно глядя на дорогу. – Не волнуйтесь, там очень хорошие специалисты, которые не ошибаются. Жить будете. Согласитесь, это существенно.

– Существенным является то, что вы попутали меня на грех, который теперь мне придётся долго замаливать, – сухо произносит отец Серафим.

Сразу вспоминаю свою пациентку Нину Петровну, которой он наказал отмаливать грех за моё лечение. Судя по сейчас мной услышанному и по построению произнесённой фразы, ждать благодарности мне не приходится в любом случае, поскольку я в глазах этого человека, может, и не сам дьявол, а лишь бес, но, как он выразился, всё-таки его «попутал». Ну не дурак ли?

– Тогда ответственность за это деяние мне придётся разделить с его высокопреподобием архимандритом, – усмехаюсь я.

Я отлично понимаю: мой пассажир сейчас пребывает в растерянности, ведь его встреча с онкологами пошла не так, как она ему представлялась. Похоже, в данный момент он лихорадочно ищет психологическую опору. Прежде таковой была вера, как он её понимает, но, мне кажется, сейчас что-то в этом поколебалось.

– Повторю вам уже однажды мной сказанное. Я убеждён: всё в нашей жизни идёт от Господа нашего. То, что я вовремя разглядел вашу болезнь и с помощью вашего начальника заставил показаться специалистам, это тоже благодаря Его заботе о вас как о чаде своём. Мы, врачи, – всего лишь инструменты в Его руках, которыми Он врачует заболевшее из-за каких-то неверных поступков тело, – хочется ещё добавить «и душу», но в данный момент такого тонкого понятия я касаться не хочу.

– Но я же живу праведно! – вскидывается отец Серафим.

– Угу, – с новой усмешкой киваю я. – Только каждый вечер водочкой балуетесь.

– А откуда вы знаете? – звучит справа вопрос после паузы из-за явного шока.

Сколько раз я слышал такие вопросы! Откуда я знаю… Знаю потому, что я – доктор Елизов. Так всегда и отвечаю.

– Вы же с доктором Елизовым разговариваете! – с прежней сухостью проговариваю я, не считая нужным добавлять что-то ещё.

Какое-то время едем молча. Бросаю взгляд на священника. Сидит насупившийся и смотрит себе под ноги. Напрасно я намекнул на мою возможность его читать.

– И после такого признания в способности видеть события из чужой жизни вы будете говорите о дарах Господних? – вдруг откровенно насмешливо спрашивает он.

Ищу что возразить и… не нахожу. Сам виноват – реально подставился в нашей дискуссии. Надо выкручиваться.

– А почему вы считаете, что это не Господь наш всемогущий послал мне сигнал о причине вашего недуга?

Опять какое-то время молчим.

– Скажите, а ваш брат тоже может… диагностировать, как вы? – наконец поворачивается ко мне оппонент.

Интересно, он имеет в виду реальную диагностику или мои слова про его ежедневную выпивку?

– Ивану, к сожалению, такой способ недоступен, но он умеет в медицине многое другое и делает это иногда даже лучше, чем я.

– Один из моих прихожан говорил про вашего брата, что он… отличный специалист и с людьми ведёт себя очень кротко, а потому его обижать грех. Из этих слов я понял, что его любят и ему доверяют, – отец Серафим произносит эти слова с какой-то странной для меня сосредоточенностью, будто что-то в себе преодолевая, и вдруг делает неожиданный вывод: – Поэтому он страшнее вас.

– Иван действительно очень добрый человек, – я показательно игнорирую оценку Ваньки этим служителем культа.

– А вы? – звучит абсолютно неожиданный сейчас вопрос.

Уже в который раз, когда разговор заходит о братишке, люди нас сравнивают.

– Мне трудно себя оценивать, – я ухожу от прямого ответа. – Я человек, пытающийся быть справедливым, а потому вряд ли меня можно считать добрым всегда.

К счастью, мы подъезжаем к больнице и не вполне комфортный разговор надо сворачивать. На часах без четверти четыре. Быстро уложились.

– Отец Серафим, мы сейчас зайдём ко мне в кабинет, и я посмотрю, какие анализы вам назначили, – говорю я тоном, не допускающим возражений. – Определим, как я уже говорил, что можно сделать у нас, чтобы вам попусту не мотаться в город.

Бросив на меня странный взгляд, он выходит из машины и послушно идёт следом.

У себя за столом перебираю поданные мне бумаги и на некоторых пишу, в какой кабинет обратиться.

– Вот это – у нас. Расписание работы написано на каждой двери, – и подаю ему отмеченные направления. – Остальное – в университете, но там совсем немного остаётся. Если возникнут какие-то трудности, сразу обращайтесь ко мне. С вашим диагнозом надо спешить, надеюсь, вы это теперь понимаете. Вот и всё…

– Я понимаю, – рассеянно кивает он и, не поблагодарив, выходит из кабинета.

* * *

Доложив Главному о результате поездки с отцом Серафимом в университет, решаю, пока есть время до моего вечернего приёма, поднять ещё одну тему.

– Кирилл Сергеевич, Ванька защитился, может быть, ему можно отдать отделение неврологии? Я понимаю, из ВАКа документ придёт ещё не скоро, но уверен, что обязательно придёт.

Ловлю весёлый взгляд.

– Мысли сходятся не только у дураков, – хмыкает Главный. – Именно это я и хотел тебе предложить. Ваня давно созрел для такой работы, да и ваша с ним деятельность по позвоночникам, практически, на ту же тему. Короче, я – за! Только надо ещё проговорить со Светланой Сергеевной. Негоже обходить её в таком вопросе.

– Безусловно! Может, тогда сразу и пригласим её сюда?

И вот мы сидим в кабинете втроём. Идея уже сформулирована и аргументирована.

– Я считаю, необходимость дать Ване собственный кусок в нашей общей работе созрела не сегодня, а то он всё будто мальчик на побегушках, – бросив на меня осуждающий взгляд, соглашается Светлана Сергеевна. – Его квалификация соответствует такой должности уже давно, только вы, Александр Николаевич, всё чего-то тянете.

– Саша, так давай сразу сейчас и Ваню сюда позовём, – предлагает Кирилл Сергеевич. – Поговорим и сегодня прямо решим.

По телефону Ванька не ответил, поэтому иду его искать. Застаю в палате за массажем одному из наших пациентов. Как всегда, начинаю с интересом наблюдать. Люблю я смотреть, как братишка работает! Снова в голову приходит высказанная кем-то смешная мысль, что человек может бесконечно долго смотреть на три процесса – на огонь, течение воды и на то, как работает кто-то другой.

– У тебя ко мне какое-то дело? – не отрываясь от манипуляций, спрашивает Ванька.

– Закончишь – зайди к Главному.

– А что случилось?

– Мы там говорим по твоему вопросу. Про отделение!

– Сейчас закончу и приду.

Братишка появляется в кабинете минут через десять.

– По вашему зову прибыл! – шутливо докладывает он и садится.

– Ну что, Ванюша… – начинает Кирилл Сергеевич. – Мы тут посовещались и пришли к единому мнению: тебе надо возглавить отделение неврологии.

– Честно говоря, когда мы с Александром Николаевичем начали это обсуждать, мне стало немного страшно, – смущённо улыбается Ванька, – и я тогда сказал, что привык указания исполнять, а не раздавать, но потом, подумав, понял какие перспективы для работы, в том числе и научной, могут мне открыться. Ведь в моей специальности ещё столько неизученного и интересного! От перспектив просто дух захватывает.