Империя в огне. Первый год войны. 1914

Сазонов зачитывает вслух эти два варианта.

Затем министр в упор смотрит на посла и удивленно поднимает одну бровь.

Пурталес сам поражен и не может сказать ни слова. Он то краснеет, то бледнеет, в глазах его начинают блестеть слезы.

Сазонов заканчивает чтение и торжественно изрекает:

– Проклятие народов падет на вас!

– Мы только защищаем нашу честь! – снова, но уже шепотом повторяет граф Пурталес.

– Ваша честь не была затронута, – с пафосом продолжает Сазонов. – Вы могли одним словом предотвратить войну, но вы не хотите этого! Помните, что существует божественное провидение, и оно вас накажет!

– Это правда, существует божественное правосудие!.. И оно накажет вас!.. Божественное правосудие! – бормочет растерянный и подавленный посол.

Почти себя не контролируя, бедный Пурталес направляется к раскрытому окну и останавливается, уткнувшись в штору. Старый слабый человек тихо плачет, скрыв лицо от министра.

– Мог ли я знать, что так закончится мое пребывание в России?! – слышно сквозь рыдания.

Сазонов подходит к нему, чуть обнимает за плечи и пытается успокоить старого друга, ставшего теперь врагом.

– Дорогой граф, я никогда вас не забуду… Давайте теперь простимся как добрые знакомые… – предлагает Сазонов.

– Прощайте, прощайте!.. – обнимает его Пурталес.

Никто в Петербурге еще не знает, что с этого часа Россия находится в состоянии войны с Германской империей.

2 августа

На кануне в субботу вечером весь Петербург уже знал, что Германия объявила войну России. К трем часам дня в воскресенье офицеры гвардии Петербургского военного округа, и высшие сановники империи были созваны в Зимний дворец на торжественный молебен и акт объявления войны Германии. Приказано явиться в походной форме, государственным деятелям – в парадных мундирах.

Утро началось колокольным звоном во всех церквах, толпы чисто одетой публики сбирались из всех частей города на Невский, Миллионную, на Дворцовую площадь и на набережные Невы.

На утро, 2 августа 1914 г., царь издал указ о начале военных действий. Это был сверкающий, жаркий летний день. Дворцовая площадь, одна из самых больших в Европе, была переполнена тысячами изнывающих от зноя зевак, толпами возбужденных людей, несших флаги, иконы, ожидающих появления монарха, чтобы в его присутствии выразить свои патриотические чувства. На той стороне Невы, куда царь должен был прибыть из Петергофа, тысячи людей толпились на мостах и набережных реки, распевая и выкрикивая приветствия. Нева была покрыта яхтами, пароходами, парусниками, рыболовецкими суденышками, лодками с поднятыми флагами и с многочисленными зрителями на борту.

В германское посольство, огромное гранитное здание, увенчанное двумя могучими скульптурами коней, ворвалась, как это и предсказывал граф Пурталес, разъяренная толпа. Однако вопреки тому, что предвидел посол, гнев толпы был направлен не против собственного правительства, но против Германии и самого германского посла. Захватив здание, толпа выбила окна, разодрала ковры и, поломав и разбив, выбросила на улицу не только мебель, фарфор, старинное стекло, но и принадлежавшую лично Пурталесу бесценную коллекцию мрамора времен Ренессанса и бронзу. Конные статуи на крыше были обвязаны веревками, сотни рук схватили и потянули их. Вздыбленные кони кайзера с грохотом упали на мостовую.

В эти первые дни войны патриотизм населения был тесно связан с уже укоренившейся ненавистью к немцам. «За веру, царя и Отечество» и «На защиту святой Руси» – эти призывы охватили казармы, фабрики, деревни.

Война была объявлена, но пока оставалась в России понятием, отвлеченным. Лишь огромные толпы мобилизованных у воинских присутствий, безоружные колонны будущих солдат, нестройно шагающих в казармы и на железнодорожные станции, бесконечные молебствия духовенства во всех храмах о победе постоянно напоминали о ней.

фронтовые сводки за август

4 августа 1914 Началась Восточно-Прусская операция.

5 августа 1914 Началась Галицийская битва.

7 августа 1914 Встречное сражение между русской и германской армиями у города Гумбиннен.

8 августа 1914 начинается сражение у Шарлеруа, – английские и французские воска отступают.

9 августа 1914 Сражения при Намюре и Монсе

10 августа 1914 Победа России при Франкенау в Восточной Пруссии. Началась Люблин-Холмская операция, наступление 4-й и 5-й русских армий Юго-Западного фронта против 1-й и 4-й австро-венгерских

11 августа 1914 Британские и бельгийские войска начинают отступление от Монса

13 августа 1914 Германия наносит поражение России в сражении при Танненбергe в Восточной Пруссии

17 августа 1914 Германия захватывает Амьен.

24 августа 1914 Сражение в Мазурских болотах, Восточная Пруссия. Германские части отпросили русские войска.

26 августа 1914 Львовское сражение. Русские войска занимают Львов, четвертый по величине город Австро-Венгрии.

31 августа 1914 продолжилось наступление французских и английских армий на реке Эна в Северной Франции.

Москва сентябрь 1914

Студент Головин Алексей Михайлович сдал экстерном последний экзамен за полный курс прикладной математики Московского Университета и на днях получил диплом об окончании этого самого учебного заведения. Собственно, в этом ни чего из ряда вон выходящего не было, за исключением одного обстоятельства, молодому человеку, окончившему Университет было девятнадцать лет и этот подающий большие надежды студент умудрился закончить учебу за три года вместо положенных пяти. Его преподаватели доценты и профессора не могли не нарадоваться на перспективного ученика, схватывающего любой учебный материал на лету, и предрекали в будущем блестящею научную карьеру.

Еще вчера сам юный вундеркинд был полон планов по своей научной карьере, и действительно задел его научной работы был достаточно внушительным, а главное перспективным.

И вот буквально полчаса назад все рухнуло. Нет в его научной карьере ничего не изменилось, изменилось желание вообще чем-либо заниматься, Молодой человек брел по улицам шумного города в подавленном состоянии, не замечая вокруг себя ни чего. В его душе поселилось отчаяние.

Его бесцеремонно выставили из дома профессора, его любимого учителя, а за что за то, что он посмел высказать негативно о войне. Нет он не был пацифистом, и всей душой желал победы русскому оружию, но он интуитивно чувствовал, что это война закончится для России большой бедой, что и высказал прилюдно. В результате чего был обвинен в трусости и чуть ли не в предательстве Отечеству. А главное его первая и пока единственная любовь Верочка дочка профессора, презрительно ему высказала, что пока за него льют свою кровь русские люди, он смеет рассуждать о поражении в войне России. И сделала презрительное замечание уж не германский ли шпион господин Головин.

Его отчаянию не было предела, позор и обида мешала сосредоточится и взять себя в руки, хотелось кричать, люди вы меня просто не поняли…

В кармане студенческого сюртука рука нащупало какое-то письмо, в голове всплыло как доцент Кислицын на выходе из дома сунул ему конверт. Алексей припомнил слова поддержки доцента, в запале пропущенные мимо ушей, что мол он верит в него и что мол Алексей еще докажет, что не трус и не предатель, а он его добрый знакомый ему в этом окажет услугу. Вот рекомендательное письмо на конверте адрес, по предъявлению сего письма ему помогут вступить в ряды защитников Отечества.

Так стоп, вдруг неожиданно, как с ним всегда и бывало, пришло прозрение и понимание, что он стал жертвой интриги. Вся картинка сложилась, ну какой же он дурак. Этот доцент давно и безнадежно ухаживал за Верочкой. И сегодня это он собственно спровоцировал его на откровенность по поводу войны.

Алексею с самого начало не нравился патриотический шапкозакидательский угар пронизавший российское общество. И он не однажды среди своих знакомых критически высказывался по этому поводу, а вот сегодня его как мальчишку подловили.

Ну что же, решение принято иду вступать в ряды защитников Отечества, все лучше, чем слыть трусом. Как говорится высоким штилем, одену форму императорской армии. Заявлюсь в дом к профессору, вот тогда посмотрим, что скажет Верочка. Но мой ответ будет однозначным, иду сложить голову за Россию, пусть эта ура патриотка…

Алексей не додумал что же такого скажет и сделает его вчерашняя любовь, ему стало легче от принятого решения, и он уже как-то неожиданно бодро пошагал по указанному адресу. Расставаясь на ходу со всеми своими мечтами, планами, мыслями, вчерашней своей гражданской жизни, он даже ощутил некое волнительное чувства скорых перемен.

Адресом, указанным на конверте оказалось присутственное место на Кутузовском, где на первом этаже разместилась комиссия по призыву. Штабс-капитан Ковальчук к кому следовало обратится, оказался невысоким толстячком, с пышными усами и неиссякаемой энергией. Кабинет, на двери которого висела табличка «Уполномоченный штабс-капитан Ковальчук», по углам и стенам, был завален какими-то папками, что сильно сокращало жизненное пространство для хозяина кабинета. Не успев закрыть дверь в кабинет, Алексей практически у порога нос к носу столкнулся со штабс-капитаном, который удивительно для своей комплекции сноровисто выскочил из-за стола и буквально в несколько стремительных шагов оказался рядом с посетителем.

– Ну-с, молодой человек, с чем пожаловали?

Алексей молча протянул конверт. Живчик энергично вскрыл конверт и углубился в содержимое письма.

– М-да, и так голубчик, вы желаете стать добровольцем и так сказать грудью защищать Отечество? Ну что ж, ну что ж, похвально, похвально. Разрешите взглянуть на ваши документы.

Алексей так же молча вытащил из внутреннего кармана сюртука паспорт и диплом и протянул штабс-капитану.