Чтобы не попадаться никому на глаза, он обогнул трапезную площадь и через заросли лопухов и крапивы выбрался на тропинку. Руки горели от крапивных ожогов, но ни зуда, ни боли он сейчас не чувствовал. Темная сила ревности повела бы его сейчас и через кипящее масло, и все-таки пока в душе еще трепетала надежда:
" Вдруг совпадение. Марьянка отошла по нужде, а председатель проветриться. Сейчас где-нибудь на берегу сидит."
До самого последнего мгновения он хватался за эту мысль, но когда, на пороге бани услышал приглушенные голоса, надежда растаяла. Кому принадлежал мужской голос, различить было трудно, зато женский он узнал бы из тысячи. Остановившись, Николай перевел дыхание, нащупал в кармане рукоятку складного ножа, и тут же холодной отрезвляющей волной накатил страх:
" Может, уйти, пока не поздно уйти. Сделать вид, что ничего не происходит?"
И вдруг сквозь маленькое оконце бани он услышал страстный женский стон. Этого он уже не смог снести. Слепая звериная ярость бросила его вперед, хотя голова работала на удивление трезво. Раскрыв нож, Николай отвел правую руку за спину. Когда-то напарник на стройке, бывший боец спецназа, по пьяному делу показывал мужикам из бригады приемы владения оружием. От него Николай узнал, что перед собой нож держат только артисты в кино и лохи. Продолжая прятать лезвие, он согнулся под низкой притолокой и переступил порог. В двух шагах от него на широкой банной лавке страстно обнимались двое. Когда его заметили, раздался испуганный крик. Мужчина быстро отскочил в сторону и Николай увидел Марьяну. Белизна обнаженной груди обожгла взгляд. Увидеть предназначенную для другого наготу любимой жены, оказалось еще страшнее, чем все прошлые муки ревности. Теперь Николай уже не сомневался в том, что должен сейчас делать. Переведя взгляд на соперника, он рассчитывал увидеть искаженную страхом физиономию Помидорчика, однако, налетел на ухмылку своего бригадира. От растерянности нож чуть было не выпал из рук. Перехватив его, Николай глубоко порезал указательный палец. Кровь тоненькой струйкой побежала вниз по лезвию, но боли он сейчас не чувствовал.
" Тебе чего не спалось, Колюня?" – насмешливо поинтересовался Станислав. Страха он не проявлял, во всяком случае, внешне.
– Коленька, прошу не надо! – истошно закричала Марьяна, но Николай уже налетал на своего оскорбителя. Сильный удар в живот остановил его. Казалось, внутри что-то разорвалось, но ярость не дала согнуться от боли. Выбросил правую руку, он воткнул лезвие во что-то мягкое. Потом ударил кулаком наотмашь.
Как он оказался на улице, Николай не помнил. Ничего больше не слыша, не различая лица бегущих навстречу людей, он шел к месту своего последнего вздоха. Жизнь, казавшаяся непрерывной цепочкой обид, теперь просто потеряла для него смысл. И ничего больше не держало его в этой юдоли обмана и унижений…
Анастасия чувствовал, что она сегодня в ударе. Еще накануне, узнав о празднике, дала себе слово, что заставит Станислава ревновать. Заставит его прочувствовать свою ошибку, и самому искать ее внимания. А там может быть простит, но скорее всего, нет.
Сначала все шло по намеченному. Чувствуя мужское внимание, она постепенно увлекалась игрой. На Станислава старалась не смотреть, лишь иногда боковым зрением ловила его усмешку. Казалось, он хорошо понимает, для кого разыгрывается этот спектакль. И тогда опять брала верх проклятая натура верной рабыни. Она чувствовала, что покорно побежит на зов, стоит ему лишь только поманить пальцем.
Память же предательски рисовала сценку из недавнего прошлого, как они вдвоем идут по тропинке, петляя среди зарослей лопуха и крапивы. Оказавшись знатоком фольклора, Станислав рассказывал ей про существо, которое, согласно легендам, обитало в деревенских банях. В отличие от степенного домового, банник не заплетал гривы лошадям, а предпочитал проказы другого рода. Молодые женщины и девицы часто становились добычей этого похотливого персонажа. Смущаясь, Анастасия слушала сочные откровенные истории. Думала о том, что фантазии эти навеяла женщинам жаркая банная истома и невольно ставила себя на их место. А когда, Станислав предложил зайти посмотреть на шалуна, засмеявшись, согласилась. Правда, порог переступила с опаской:
" Вдруг и правда откуда-то выскочит! За свою женскую честь она вряд ли тогда сможет поручиться!"
Так собственно все и вышло! Воображение уже наделяло фольклорный персонаж чертами Станислава. Оказавшись в его объятиях, она сначала пыталась сопротивляться, но слишком быстро сдалась, и безвольной куклой в его руках опустилась на холодные грубые доски банной скамейки…
Не переставая напропалую кокетничать с Андрюшкой и Давидом, она видела, как Станислав спаивает Николая, как он подсаживается к Марьяне. Когда они вместе ушли, она уже знала куда. Кураж тут же прошел. Андрей и Давид, как и все остальные мужчины мира, стали ей одинаково безразличны. Закусив губу от обиды, она думала только о том, кто сейчас обольщал ее соперницу. Словно сквозь туман Анастасия смотрела на пьяные веселые лица, невпопад отвечала Андрею, а когда со стороны бани раздались крики, побежала вместе со всеми. При виде раненного Станислава, она чуть было не забилась в истерике, но услышав приказания Давида, побежала их выполнять.
На операционном столе ее темный кумир выглядел несчастным и жалким. Операцию пришлось делать с местным обезболивающим. Станислав громко стонал, двое мужчин крепко держали его, а она, выполняя роль операционной сестры, заворожено следила за работой хирурга, и словно автомат делала то, что он говорил. Когда все было законченно они вышли на воздух. Протянув ей сигарету, Давид закурил сам и устало опустился на завалинку. Анастасия села рядом, с трудом прикурила, а потом вдруг прижалась к его сильному плечу и зарыдала…
Юлька одна из первых прибежала на крики. Наверное, сработал инстинкт журналистки. Но когда вынесли Станислава, с ней случилась истерика. Оказавшись за углом злополучной бани, она несколько минут захлебывалась рыданиями, а когда припадок прошел, уже знала, что не пробудит здесь и лишней минуты. Забежав в комнату, которую в последнее время делила с Анастасией, она в спешке покидала вещи в сумку. Вполне возможно что-то забыла, а, может быть, и прихватила что-то от соседки. Аккуратно она обошлась только с ноутбуком, бережно уложив его поверх скомканного тряпья. Выбегая из дома, наткнулась на одну из сестер Клюкиных. На удивленный вопрос ответила матерной бранью. Пока ошарашенная женщина удивленно хлопала глазами, Юлька уже сбегала по дороге с холма.
Перебирая канат парома, она боялась оглянуться. Казалось, сделаешь это, и превратишься в соляной столб, или просто останешься здесь навсегда. В себя она пришла только на шоссе. Машину удалось поймать почти сразу. Упав на заднее сидение, Юлька ощутила бешеный прилив радости:
" Неужели все кончилось, и уже сегодня она будет дома!"
Первый снег
Переступив порог своей квартиры, Илья сразу ощутил спертое дыхание давно не проветриваемого жилья. Пройдя прямо в ботинках по паркетному полу, он распахнул окна. Воздух холодный и чистый, каким он бывает обычно в преддверие первого снега, вошел в комнату. Включив свет, Илья огляделся, и тут же глаза затуманила влажная пелена ностальгии. Пребывание чужих людей не оставило явных следов и все здесь было как прежде в далекие времена счастья. Когда-то много лет назад они с женой привезли сюда из роддома маленький пищащий комочек – их старшую дочь. Эпохальное событие перевернуло жизнь, наполнило ее радостью, тревогами, новым смыслом. Где-то совсем рядом за стенами семейной цитадели кипели политические страсти, рушился старый порядок, и на руинах буйным сорняком прорастал новый. Все это, казавшееся когда-то столь важным, бесследно кануло в лету. В памяти остался только детский плач, бессонные ночи, прогулки с коляской, смешанные с тревогой надежды.
А потом по крупицам, а когда и целыми кусками внешний враждебный мир отнимал его счастье. После переезда на большую площадь, однокомнатная квартирка сдавалась внаем жильцам. Семье это приносило стабильный доход. Но как неприятно было осознавать, что в твоем доме живут другие люди! И помимо этого что-то чужое враждебное постепенно входило в их жизнь. Появление второго ребенка уже не стало столь волнующим событием. Планомерное улучшение благосостояния не вызвало теперь особых эмоций. Не могло это сравниться с радостью, что приносили когда-то покупки, на которые молодой семье долго приходилось откладывать деньги. А потом и вовсе, что-то разладилось в их маленьком уютном мире, и трещина быстро стала расширяться до состояния разлома.
Открыв кухонный сервант, Илья обнаружил еще одну вещь из прежней жизни. Старенький электрочайник быстро зашумел, создавая на кухне иллюзию уюта. Он вспомнил уже другие одинокие вечера, когда долгими чаепитиями пытался обмануть пустоту, поджидавшую его за порогом комнаты. И это период жизни к счастью остался позади. Теперь у него была община, и то, что личная жизнь так и не наладилась, не имело большого значения. Через несколько дней он планировал вернуться. Одна половика души уже рвалась обратно на Остров, вторая же, цепляясь за воспоминания, хотела продлить командировку в родной город.
Злополучный праздник встряхнул общину, но, слава Богу, что последствия оказались не столь трагичны. В самый последний момент Андрею удалось вытащить Николая из петли. Илья боялся, что после этого, супруги покинут Остров. Возможно, так бы и случилось, если бы им было куда идти. Но они остались, хотя первое время, словно прокаженные, избегали общества остальных общинников. Станислав уехал, как только зажила рана. На прощанье Илья щедро выдал ему "дорожные" из общинной кассы и из своих сбережений. Станислав же пообещал, что оставит происшествие без последствий. Юлька исчезла бесследно, а через некоторое время Влад обнаружил в интернете сатирические очерки некой Отшельницы. Прочитав несколько страниц, сразу понял, кому посвящается этот пасквиль, и кто прячется за псевдонимом. Дальше он читать не стал, но все равно несколько дней преследовало неприятное ощущение, что их всех в нижнем белье выставили на потеху толпы. Однако за текущими делами и это скоро забылось.
В начале сентября они своими силами начали восстанавливать мост. Несколько недель почти все мужское население общины трудилось от рассвета до заката. В итоге на старых бетонных опорах удалось соорудить надежный настил из браконьерски добытых в ближайшем лесу бревен. Треугольные опоры, оплетая бетонный каркас, уходили глубоко в воду. По расчетам это должно было удержать настил в половодье. Во всяком случае, до весны проблема связи с большой землей была решена.
С появлением моста сразу же возникли и новые возможности. За умеренную плату община выкупила грузовик, который Давиду удалось быстро поставить на ход. Теперь на нем не только доставляли в райцентр овощи, но еще и развозили по дачным участкам черную землю из окаменелых навозных залежей за старой фермой. К началу октября появились и заказы на дрова. Рабочих рук теперь катастрофически не хватало. Марьяне окончательно пришлось взять на себя обязанности кладовщицы, а Илья почти каждый день куда-нибудь выезжал с Андреем и Давидом.
Произошли изменения и в личной жизни некоторых общинников. Подтвердились слухи, что у молчуна Сашки закрутился роман с поварихой. Неожиданно для всех Давид переехал на освободившееся место в комнату к Анастасии. Оставшаяся после его переезда жилплощадь тоже не долго пустовала. Когда закончили мост, Андрей взял недельный отпуск. Вернулся он вместе с молодой женой. Правда, официальный брак оформить они еще не успели, но зато уже были обвенчаны. Избранница Андрея, соблюдая православные традиции, ходила в платке и длинных юбках. Словно воплощая старый идеал женщины, она была скромной, работящей, умела находить общий язык со всеми. В общине ее полюбили, правда, за глаза иногда посмеивались и называли "матушкой".
Илья по-доброму завидовал своим друзьям. На своей личной жизни он поставил крест, однако, в последнее время и у него появилось некое предчувствие хороших перемен. Накануне отъезда на электронную почту пришло письмо от бывшей супруги. Месяц назад под влиянием настроения он написал ей, как живет в общине. Ответа не ожидал, да и сам больше писать не собирался. И вдруг, словно из прошлого, пришло длинное, похожее на исповедь послание. С иронией и тоже время с грустью жена вспоминала их жизнь, осуждала и его и себя, но большей частью просто приводила отдельные эпизоды, которые в ее изложении выглядели совсем не так, как он их запомнил. В конце письма бывшая супруга осторожно намекала, что если он будет в столице, то можно бы и встретиться. А сегодня неожиданно завязалось новое знакомство. Ожидая, пока его примет представитель спонсоров, Илья разговорился с секретаршей. Моложавая симпатичная дама угостила его кофе и с неподдельным интересом расспрашивала о жизни общины. Илья рассказал ей, как строили мост, о уже готовых зимних теплицах, о том, что будущей весной планируется запустить сыродельню и сертифицировать мини-цех по консервированию овощей. Спохватившись, он решил, что слишком увлекся, но женщина хорошо умела слушать, и он чувствовал себя в ее обществе очень свободно. Когда, окрыленный обещанием поддержки, Илья выходил из кабинета, он набрался смелости и попросил ее телефон. Улыбнувшись, она на визитке фирмы написала мобильник и свое имя. Так что теперь у него даже возникла дилемма – кому позвонить в первую очередь. Решить ее он намеревался завтра, а пока просто хотелось провести вечер наедине с воспоминаниями.
Поужинав бутербродами, Илья достал из портфеля бутылку коньяка. Отпив половину рюмки с наслаждением закурил. На душе вдруг стало необычайно хорошо и покойно. А за окном в это время пошел снег. Крупные белые хлопья, пролетая мимо окна, медленно опускались на промерзшую землю. Притихший город встречал их тожественным молчанием. Вскоре, за сеткой снегопада исчезли контуры соседних домов, и его уютная кухня поплыла сквозь бескрайний белый океан.
Часть 4
Перезимовали!
В наступившей весне было что-то колдовское. Стоя на кромке свежей пашни, Илья смотрел, как от черной земли, преломляя свет, поднимается пар, и по борозде расхаживают птицы. По стволу березы деловито сновали муравьи, а над еще неоперившимися ветками ярко-синим куполом развернулось весеннее небо. Ветер нес запахи первых трав. От чего слегка кружило голову. И, казалось, вот-вот прорвутся из подсознания огненные глаголы протославянского языка, на котором, куда лучше, славить весну, древних богов и проснувшуюся после зимнего сна природу. Однако, в памяти всплыло только:
" Пришла весна на землю берендеев!",
И уж совсем обыденно промелькнуло:
"Слава Богу, перезимовали!"
Прошедшая зима, и особенно подготовка к ней, оказались для общины тяжелым испытанием. В первые, после переселения, месяцы бытовые условия стояли на втором, а то и на третьем плане. Главным тогда было обеспечить себя продовольствием и найти надежные источники дохода. Спонсорская помощь, согласно договоренности, должна была прекратиться с первого октября. Этой даты Илья ждал со страхом. Но ничего, справились, научились зарабатывать сами. После обустройства птичника и покупки на спонсорские деньги трех коров, община почти полностью обеспечивала себя питанием. Яйца даже удавалось продавать в окрестных дачных магазинах. Со сбытом молока было хуже, но Анастасия неожиданно проявила кулинарный талант и освоила изготовление домашних сыров и творога. Скудноватое общинное меню обогатилось широким выбором молочных продуктов. Часть выручки от продаж, установки ветряков и заказов дяди Миши, решено было пустить на выплату общинникам денежного пособия на личные нужды. Но большая часть доходов, как сумел настоять Илья, откладывалась на дальнейшее благоустройство. И скоро этот момент настал.
Сначала, в хорошую летнюю погоду, санитарные удобства во дворе и одна на всю общину баня воспринимались спокойно. Сентябрь тоже был очень теплый и казался продолжением лета. Но во второй половине осени зарядили затяжные холодные дожди, и сельская идиллия закончилась. Первыми взроптали женщины, громче всего повариха Надька. Мужчины отнеслись по-разному. Андрей переносил все с христианским смирением, что не очень удавалось его супруге Наталье. Борис тихо страдал от неустроенного быта, лишь изредка, после утреннего умывания под холодным дождем, высказывал пожелание как-то все благоустроить. Николай озвучивал мнение супруги, Сашка по обыкновению молчал. Давид, не скатываясь на нытье, все же высказался, что такой вынужденный аскетизм все-таки больше походит на прозябание, и не возвышает, а принижает человека. В итоге на общем собрании единогласно постановили благоустраиваться.
К каждому дому решено было пристроить туалет, душевую и умывальник. Общий слив планировалось отводить в две большие выгребные ямы. Для их обустройства пришлось врыть в землю широкие бетонные кольца. Поначалу попытались сделать это своими силами, но в итоге пришлось пригласить специалистов с землеройной техникой.
Пристройки делали сами. Типовой проект разработал Илья. Тут неожиданно оказался полезным Николай, которому в своей трудовой одиссее пришлось заниматься сантехникой. Но все равно не обошлось без ошибок. Исправляли их уже по ходу работы. В итоге санузел получился тесноватым, но в целом отвечал поставленной задаче. Теплый воздух поступал в него из основного помещения, для чего в бревенчатых стенах домов бензопилой вырезали двери. Для горячей воды установили баки с подогревом и уже на последние деньги купили унитазы, душевые кабины и другую сантехнику. На скважину и водопровод ни средств, ни времени не хватило. К моменту завершения работ над землей уже кружились белые хлопья.
Для временного решения проблемы пришлось организовать водовозную службу. Выручила купленная еще летом для полива овощей списанная бочка из-под разливного кваса. Ее установили на раритетную телегу и впрягли, как прицеп, к квадроциклу. С помощью насоса бочку наполняли в одном из колодцев, потом, разливали воду по домашним резервуарам.
После нескольких месяцев неустроенного быта, новая реальность показалась настоящей роскошью. Ввод в эксплуатацию последней пристройки отпраздновали общим застольем. Помня случившее, Илья побаивался массовых возлияний, но все обошлось. Бедняга Николай просидел весь вечер со стаканом компота. Все остальные, включая его супругу, от души веселились. В какой-то момент Илья почувствовал со стороны Марьяны некий импульс. Сигнал, который женщины сознательно, а может быть и бессознательно, посылают не безразличным им мужчинам. Но и на этот раз искушение удалось преодолеть. Почувствовав ситуацию, его неожиданно взяла под опеку Анастасия. Подсела ближе, развлекала разговорами и даже кокетливо брала под локоть, на что Давид, изображая страшное лицо, грозил пальцем. Из столовой Илья возвращался в расслабленно-блаженном состоянии. Падающие снежинки уже не вызывали страха перед наступающей зимой. Ноги слегка заплетались, но на душе было легко и покойно. Алкоголь только обострил то редкое и радостное чувство, знакомое тем, кто хоть однажды сумел вырвать у судьбы победу.
В ту ночь ему снились женщины, внешне похожие на бывшую супругу, но также на Марьяну и Анастасию. И все они сливались в образ, что с ранней юности приходил в ночных грезах, но никогда не воплотился в реальность. Пробудившись, Илья еще некоторое время был под впечатлением сна. А выглянув в окно, обнаружил, что за ночь у крыльца успело намести небольшие сугробы. Улица встретила легким морозцем. Снежинки продолжали падать. Пока еще первый снег радовал глаз, но уже было предчувствие, что зимний плен будет тяжелым и долгим.
Зима принесла обострившиеся чувство оторванности от мира. Раньше это даже нравилась. Тем более, что с холма, почти как у Левитана "Над вечном покоем", открывались пронзающие душу виды. К тому же часто приходилось ездить по делам в районный центр. Но теперь жизненное пространство сузилось до размеров занесенной снегом деревни. Короткие дни под тусклым зимним солнцем быстро переходили в длинные скучные вечера. Но больше всего угнетало постоянное пребывание в кругу одних и тех же лиц.
Количество дел резко сократилось, как и размер доходов общины. "Экология" еще приобретала хранившуюся в погребах свеклу и картошку. Но дачные магазины, куда раньше удавалось сбывать соления, овощи и яйца, закрылись до весны. Изредка удавалось раскидать по коттеджам грузовик дров. Не часто теперь приходили и заказы от дяди Миши. Впрочем, на хлеб, чай, сахар и гречку хватало. Денежное пособие общинников пришлось сократить в два раза. Но Илью больше угнетало вынужденное безделье. Выручало лишь то, что за рекой на трассе, стояла вышка сотовой связи, и на Острове относительно неплохо работал интернет. Следуя пословице "готовь телегу зимой" Илья начал изучать документы для сертификации консервного цеха. Однако, продираясь сквозь записанные канцелярским языком пункты, впадал в еще большее уныние. Для развлечения оставались лишь книги и телевизор, который по требованию женской части общины установили в столовой. Но его быстро оккупировали сестры Клюкины, а смотреть их любимые сериалы Илья не мог, даже если бы в мире не осталось никаких других занятий.
Новый год отпраздновали весело. Дедом Морозом выбрали Давида, а Снегурочку убедительно сыграла Анастасия. Николай, на этот раз с санкции супруги, позволил себе немного шампанского. Но не сорвался, а просидел всю ночь с одним бокалом. Андрей с Натальей, соблюдая пост, вообще не притронулись к спиртному. Впрочем, Наталья и на Рождество только пригубила рюмку. Что было подмечено женской частью общины, и породило догадки, что к осени на Острове ожидается пополнение.
Во второй половине зимы установилась ясная морозная погода. Николай начал осваивать подледную рыбалку, а Илья и Давид затеяли лыжную географическую экспедицию. Несколько раз, пройдя на лыжах по всему периметру Острова, они составили его подробный план. На основе их рисунков Анастасия создала художественный шедевр в духе старинных географических карт. По краю общинной пашни скакали нарисованные зайцы. Из леса выглядывал лось. Гротескная фигурка рыбака у речки очень сильно походила на Николая. Борис, Наталья и сестры Клюкины маршировали с граблями от деревни к общинному полю. Давид в костюме Айболита и Андрей в русской поддевке пилили на окраине леса дрова. Марьяна в коротенькой штормовке и эффектно облегающих джинсах командовала стройкой коровника. Себя Анастасия изобразила в сарафане с косой до пят и коромыслом. Но смешнее всех получился Илья. Похожий на классический образ советского бюрократа, в сапогах, широких галифе и кителе, он с озабоченным видом выходил из конторы, держа подмышкой большую канцелярскую папку.
Вызвавший всеобщее одобрение шедевр стал украшением столовой. Когда за окном разгулялась напоследок февральская метель, он напоминал о лете, по которому тосковало уже все население Острова. И вот, наконец, на дворе возле столовой стали появляться первые проталины. Вскоре, от талой воды ветер пропитался влагой, а на чистом голубом небе с каждым днем все выше поднималось солнце. Потепление климата снова дало о себе знать. К концу марта можно уже было начинать вспашку, и купленный у разорившегося фермера трактор приступил к работе.
Выезд "в поля" Илья завершил осмотром теплицы. Откинув пленку, сначала не заметил ничего кроме черной земли. А потом вдруг разглядел проклюнувшиеся огуречные двухлистья. Под взятым из отвалов заброшенной фермы черноземом, был проложен слой свежего навоза. Восходящее от него тепло удерживалось пленкой, и создавало почти тропический микроклимат. Технология потребовала не малых трудозатрат, но явно себя оправдала. И Илья решил, что когда Влад вернется, надо будет поздравить его с очередной удачей. Но тут же вдогонку с раздражением подумал:
– Скорей бы уж возвращался!
Впрочем, вряд ли он имел право обижаться на молодого парня, который, с наступлением весны взял себе двухнедельный отпуск.
"Дай Бог, чтобы не надумал совсем покинуть общину!"