Могила – тоже не могила.
Она одна, и никому
Досель души не открывала,
А мне открылась, потому
В ней вижу доброе начало.
Не погуби, не стань противен,
Будь милостив и будь собой,
Не будь, мой молодец, наивен,
Но будь исполнен добротой».
И даже дикий, страшный зверь
Пред ней послушно бы склонился –
Так гневный княжий взгляд теперь
На нежный враз переменился.
Тогда и Яр поведал ей
Похода славные мгновенья,
Как повстречался страшный змей,
Вкушал какие угощенья,
Что видел духов и проник
К источнику двух вод чудесных,
И ткань, что дал ему старик,
Взлетела выше скал отвесных.
Но, вспомнив, как Руян вослед
Кричал ужасные проклятья,
Забыв и кровь, и пир побед,
Презрев святое слово «братья»,
Он опечалился совсем.
Припоминая, вместе с тем,
Что Златогрив пропал без вести
В песках, неведомо каких,
Поник главою и затих,
Промолвив только: «Время мести
В пороге ждет гостей своих!».
С начала разговора стоя
За дверью и страшась войти,
Амера слушала, как двое
Ведут беседы о пути,
Что им пришлось пройти друг к другу,
И удивлялась, как одну
Из тысяч слуг себе подругу
Избрала – русскую княжну…
Сообразив, что безопасно,
Что ей готовы все простить,
И жизнью можно не платить,
Пусть князь и выглядел ненастно,
Она осмелилась спросить:
«Вам, верно, будет интересно,
Где к Кривуну искать проход?
Я отведу – уж мне известно!
Но что вас ждет в глубинах вод,
Мне, как и вам, увы, неясно,