Обнаружение взгляда

Обнаружение взгляда
Алексей Дмитриевич Козловский

Валя Волобуев приезжает на первую осеннюю лагерную смену. Сосед его по комнате, Сашка Савченко, всю первую неделю вынашивает в своей голове план идеального злодеяния, чтобы навсегда войти в местный фольклор. Когда приходит пора действовать, выясняется, что за Валей следит какой-то обезличенный взгляд, нагоняя на него тревогу и панику.

Кто же это может быть?

Алексей Козловский

Обнаружение взгляда

То была первая осенняя лагерная смена. Стояла молчаливая вечерняя погода, лишь изредка можно было услышать как кто-то со скрипом открывает кран умывальника на улице, а затем как бренчат капли воды по железной раковине. Лёгкий ветерок колыхал постельное, сохнущее на верёвках, что были протянуты между жилыми корпусами, и щекотал косточки Вали Волобуева. Лунный свет ласково ложился на его лицо. Валя – худощавого телосложения юноша позднего подросткового возраста с острой и вытянутой овальной физиономией, бородкой и усами, недавно отросшими снова после бритья, и копной русых волос набок. Он ездит в «Турист» ежегодно осенью, на каникулы.

Скоро отбой, но Валя всё никак не мог отлипнуть от окна.

Он высунулся из него, подобно собаке, ничего не выглядывал, лишь наслаждался ароматом сосен. Сашка Савченко и Лёва Лисин, его соседи по комнате, долго о чём-то вели беседу. Бывало даже, они пытались втянуть в разговор и Валю, но тот отнекивался. Позже они бросили уговоры и легли по кроватям. Сашка заканчивал с чтением «Превращения» Кафки, а Лёва разглядывал узоры на потолке и глубоко в душе скучал.

– Давайте спать, мальчики, – только пробило десять вечера в комнату вошла Дина Дмитриевна, молодая вожатая, невысокого роста, с заплетенными в хвост волосами. Она остановилась в дверном проеме, облокотилась на перекладину и принялась ждать, пока юноши лягут спать.

– Да, сейчас, – Валя закрыл окно и молча направился к своему спальному месту. Там он снял очки, что были совсем ему не к лицу, и положил их на неказистую прикроватную тумбочку к граненому стакану и надкусанному яблоку.

– Прикиньте, Дина Дмитриевна, у меня в книге чувачок в таракана превратился, – заметил Савченко, а затем захлопнул книгу, погладил её по корешку и убрал в свою тумбу.

Вожатая поинтересовалась с улыбкой:

– И про это вся книга?

– Ну вы чего, – ответил Сашка застенчиво, а затем уже чётко и уверенно добавил. – Главное, Дина Дмитриевна, добрым не быть! Чуть что с тобой нехорошего приключится, так все тебя сразу бросят, а ты так и будешь в своей манере продолжать их любить. Ну, пока не «издохнешь».

Лёва Лисин подавил смешок.

– Лучше уж, и правда, потолок рассматривать, – выдал он. – Никакие умные мысли в голову не лезут. Точнее, может, и лезут, но я их прогоняю. Сашка после книжки своей ведь серьёзно на мир озлобится.

– Я так не думаю, – сказала Дина Дмитриевна и взглянула на Сашку, словно в ожидании подтверждения её словам.

Тот ответил немедля:

– Конечно, нет!

– Вот и хорошо, – отрезала вожатая. – А теперь ложитесь спать.

Троица смолкла и заворочалась в кроватях.

– Спокойной ночи, – сказала Дина Дмитриевна.

– И вам, – ответили разом юноши, и свет в комнате погас.

Той ночью Вале плохо спалось. Он ворочался с бока на бок, долго пытаясь заснуть, а когда его всё же ненадолго вырубало, в голову лезли кошмары, от которых он просыпался в тревожном настроении. Приходилось снова стараться заснуть, и так по кругу. Волобуеву казалось, что чей-то обезличенный взгляд наблюдает за ним через окно. В какой-то момент он поднялся с кровати и зашагал к нему, движимый уже раздражительностью и безрассудством (так уж надоело, что некто мешал ему спать). За окном, естественно, никого не было, однако только Валя подошёл к стеклу, чувство взгляда стало ощущаться сильнее. Словно кто-то смотрел на него или из окон корпуса напротив, или из здания столовой, или из крохотного окошка водонапорной башни, одного из запретных мест этого лагеря.

– Волобуев, ты чего? – вдруг, раздался из-за спины сонный голос Сашки.

– Да так, – ответил Валя, покачнувшись от испуга. Он не мог выдать Савченко свои безумные опасения о наблюдателе, а потому перевёл тему. – А ты сам чего не спишь?

– Мы с Лёвой собирались на злодеяние. Помнишь?

Валя вспомнил, как последние несколько дней его соседи по комнате вынашивали не что иное, как план мести девчонкам, а в то время, как он наслаждался тишиной и покоем у окна сегодня вечером, они обсуждали последние приготовления. Сашка и Лёва собирались под покровом ночи собрать все кроссовки девчонок отряда, сплести их за шнурки друг с другом и обвязать полученной цепью ту самую водонапорную башню.

– Угу-с, – ответил Валя. – Когда вы пойдёте?

– Сейчас, я этого полудурка разбужу, и пойдём.

– Можно я с вами?

– Так мы ж тебя звали! – недоумевал Сашка.

– Знаю.

Сашка почесал макушку.

– Ладно, идём, – сказал он. Время было самым подходящим, около трёх часов ночи. Все ночные деяния в этом и большинстве других лагерей всегда начинаются около трёх, потому что велик шанс того, что в этом часу вожатые уже не читают газеты, не слушают радио или попросту не слоняются по коридорам взад-вперед, а крепко-крепко спят. Дело обычно происходит так: минутой позже трёх открывается дверь какой-то комнаты. Раздаются тихие, но беглые шаги. Если везёт – они вскоре стихают, и всё заканчивается успешно. Иногда случается по-другому: открывается дверь в другом конце коридора, раздаётся грозное «А ну марш в комнату!», затем слоновий топот убегающих и догоняющего.

Тем временем Сашка направился к утонувшему во сне телу Лёвы, скинул с него одеяло и дёрнул его за ноги.

– А-а! – вскрикнул тот.

Сашка тут же бросился закрывать ему рот руками, чтобы на шум не прибежала вожатая или того хуже.

– Тихо, – приговаривал он, пока Лёва приходил в себя.

– В следующий раз прокушу тебе ладонь, – отплевался тот, побагровев как гранат и тяжело дыша.

– Да всё, всё! Не подумал, – Сашка еле сдерживал смех.

Когда все успокоились и перевели дух, он, осторожно ступая по линолеуму, направился к двери. За ним поплелись Лёва и Валя. Выйдя в мужской коридор, троица посмотрела по сторонам в поисках вожатой.

– Никого, – процедил Волобуев.

– Дрыхнет, – подметил Сашка.

Они на носочках прошмыгнули через гостиную в женский коридор. Он отличался от мужского характерным запахом недорогих духов и отсутствием чёрных полос от туфель и ботинок на линолеуме.

– Хватаем всё, что со шнурками, и тащим в гостиную, только очень и очень тихо, – Сашка шёпотом напомнил план злодеяния (кто-то и вовсе слышал его впервые), а затем троица разделилась. Сам Савченко пошёл в первую комнату, Лёву отправил во вторую, а Валю – в третью. Последний возмутился.

– Ты смеёшься?

Ему досталась комната с самыми старшими девчонками. Лерка Лунина была самой милой девчонкой в отряде, а её соседки, Катька Котова и Вика Воскресенская, были на голову выше и мускулистее всех парней.

– Что такое? – спросил Сашка.

– Как бы кроссовок не оказался у меня в заднице, вот что.