Волшбой меняющую правила.
Была звездою бала —
выперлась
В золой испачканном переднике,
Как высморкалась и не вытерлась
Перед разнеженным наследником.
А фея со своей деменцией
Проблемы даже не заметила,
Она витала по инерции
В фантасмагориях и бредила.
Вы часто ль баги замечаете
Чужие – явные и мнимые?
Для фей же четверть часа,
знаете,
Мгновенья мало различимые.
* * *
Я в лабиринт местный
Вгоню своего Минотавра.
Остановлюсь пред бездной,
Присяду под сенью лавра.
Знаю, венок терновый
Мне отнюдь не по чести.
Сменю его на лавро?вый —
Мне он больше уместен.
Где-то в Мессинском проливе между Сицилией и Калабрией примерно в начале XII века до н.э.
Одиссей сын Лаэрта
Меж Сциллой и Харибдою – неплохо,
Пока надежда мой питает дух.
Вода бурлит, вскипает суматоха
От вида этих чудищ-потаскух.
Ну, да – страшны! Ну, да – многоголовы!
И да – меж ними можно не пройти!
Бьёт через край по жилам нездоровым
Адреналина с кровью ассорти.
Меч наголо, пусть разум возбуждённый
Ещё зовёт корабль развернуть.
Но хрен им в глотку, чудищам зловонным,
Идём в атаку, в лоб, а там уж будь,
Как…
Одна из голов Сциллы, дочери Форкиса (с сожалением)
Опять плывут, упорные созданья!
Им нечем что ли там себя занять?
Нам не дают красоты мирозданья
Спокойно и неспешно созерцать.
Я только в суть экзистенциализма,
Мне показалось, начала вникать,
А тут они! И путанные мысли
Опять придётся в кучу собирать.
Опять придётся рыться в манускриптах,
Дышать их пылью древней допоздна…