Для Него важнее красоты комет, распушающих
Хвосты свои под воздействием солнечного ветра —
Не мы, слишком мелкие и не слишком украшающие
Его Вселенную, рождённую вакуумом щедро.
* * *
В бесстрастии или страсти,
В силе или безволии
Душа – вместилище счастья
И – ничего более.
* * *
Уходящая зима,
Век её недолог.
Свет дневной, ночная тьма,
Сумеречный морок.
Недотаявших снегов
Лёгкое унынье.
Пустота сырых лугов
И небес бессинье.
Надоевшая до дна
Моего терпенья
Уходящая зима
Жаждет дней забвенья.
Чапаеву и Пустоте
Пелевинский орден Октябрьской звезды
Поблескивавший на фраке,
Носил этот мрачный адепт пустоты
И сам будто жил во мраке.
Он чувствовал всё, что не чаяли мы:
Свет будущих дней, тьму – прошлых.
И видел листву и цветы средь зимы
Сквозь серость сугробов пошлых.
Он видел и то, что не видел никто:
Движенье фотона света,
Вселенной бездонное решето
И робкую мысль поэта.
Недвижимый он – восьмиглаз, шестирук —
Сквозь пустоту безвремений
Собой замыкал фантастический круг
Клубящихся измерений.
На всё мог влиять и всё потрясать
Он мог… Но не делал это,
Позволив Вселенную познавать
Философам и поэтам.
* * *
За дивной глубиной заката,
Пурпурящего небеса,
Явилась тьма, а с ней прохлада
И все ночные чудеса.
Освоив странную манеру
По-быстрому скрывать себя,