Худловары

Eva.Ru: В офисе Евы.Ру заложена бомба.

«В здании выключен свет. С улицы не видно ни одного светлого окна. Те сотрудники офисов, которые ещё не разошлись по домам, толпятся у входа в здание. Все личные автомобили, стоящие у стен здания были срочно эвакуированы. По слухам на данный момент, кроме сотрудников службы безопасности, в здании находится только Антон Носик – главный редактор Ленты.Ру. Причины его нежелания покинуть опасное помещение пока не установлены. Но доподлинно известно, что последняя запись в его ЖЖ, была сделана в 19:06, когда бо?льшая часть сотрудников офиса была эвакуирована. Эта запись вообще наводит на определённые размышления об анониме, сделавшем роковой звонок…»

Позже, как я и обещал доктору Волошину, это сообщение «Евы.Ру» процитировали все новостные ленты мира, благо «Ева» была первой. В целом же эвакуация «Рамблера» под угрозой взрыва символизировала окончательное превращение старого Рунета в денежный мешок с дохлым котом внутри. Ведь только вокруг таких мешков и бывают такие нездоровые игры.

Зато первое место публикации этой новости подсказывало вход в «другой» Интернет. Дурацкий, но человеческий.

Дальше всё тоже шло по прогнозу Марты. Через две недели, покончив с выборами мэра, я стал работать в «Медновостях» и собирать дурацкие вопросы – те самые «экзотические новости другого Интернета». Многие Не-Совсем-Дураки и вправду решили, что «у Лёхи теперь такой скучный юмор».

И уж совсем не поняли они моего юмора, когда ещё через полгода, вскоре после рождения Кита, я перешёл из «Медновостей» в «Еву.Ру». В проект, основой которого были дурацкие вопросы. И ответы на них.

Глава 11. Мягкий пол

Сарафан против Тьюринга

Существует литературный жанр, который я, при всей нелюбви к книжкам, могу назвать полезным. Хотя это и жанром назвать трудно, потому что изданий в такой форме очень немного. Я говорю о цитатах.

Весь школьный курс русской классики, например, можно упаковать вот так:

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины декабристы разбудили Герцена. Он проснулся, перекувырнулся и развернул революционную агитацию: “О великий и могучий, правдивый и свободный, как зеркало русской революции, об одном прошу тебя, друг мой Аркадий, луч света в тёмном царстве: не ходи так часто на дорогу в старомодном ветхом шушуне! Рождённый ползать летать не может! Я волком бы выгрыз бюрократизм, но красота спасёт мир! Мой организм отравлен алкоголем, зато будущее светло и прекрасно! А он, мятежный, просит бури, как будто буря – это движение масс! Какой светильник разума угас! Выпьем с горя – где же кружка?! Сердцу станет мучительно больно за бесцельно прожитые годы… да ведь какой же русский не любит быстрой елды!”»

Но главная польза от цитат, конечно, не в таких гипертекстах. А в том, что цитаты облегчают общение с дураками. Лучшей книгой в серии «Дураки для чайников» должен стать сборник цитат с явным указанием, кто именно такие слова сказал. Дело тут не в авторском праве, а в звучных именах. Имена должны быть очень известными. И на всякий случай должно быть подписано, в какой области эти люди прославились. Даже если они сами дураки, это не важно, ведь читать все толстые книжки этих авторов никто не будет. Но парочка цитат в тему, парочка известных имён – и дураки вокруг многозначительно качают чайниками.

Я много мучился, объясняя людям очередные финты своего жизненного пути. Почему не остался в Штатах, зачем работал официантом, отчего не пишу новые фантастические албаны… Но с последним финтом всё проще. Когда меня спрашивали, с чего это я вдруг стал главредом крупнейшего женского сайта-сообщества в Рунете, я цитировал известного социолога Леви-Стросса: «В любом обществе коммуникация осуществляется по крайней мере на трёх уровнях – коммуникация имущества и услуг; коммуникация сообщений; и коммуникация женщин».

Честно говоря, я вообще не в курсе, чем известен Леви-Стросс. Но тут он попал. Последний, а точнее, первый и главнейший тип коммуникации всегда напрягал мужиков… да потому, что у них не хватало мозгов такое понять!

Всё дело в биологии. В природе целевая установка мужской особи примитивнее: найти подходящую партнёршу для передачи генов. Женщины тоже выбирают партнёров, но у них есть и другая забота – дети.

В результате такой сложной мозговой организации женщины лучше работают с информацией, когда дело касается многофакторного, многоходового анализа. Они умеют «выращивать» информацию, а не только «ловить» её одним чемпионским прыжком, как мужчины или роботы. По данным аналитиков из Jupiter MMXI, во время поиска в Интернете бабы лучше мужиков знают, что ищут, и тратят на поиск меньше времени.

Втайне мужикам всегда хотелось понять эту загадочную бабскую коммуникацию. А ещё лучше – создать послушную искусственную бабу. Основополагающая работа на эту тему – статья Алана Тьюринга «Могут ли машины мыслить». В качестве ответа Тьюринг предложил игру в имитацию: машину можно было бы считать «мыслящей», если бы по письменным ответам из другой комнаты (или через компьютер) мы не могли бы догадаться, кто с нами говорит – программа или человек.

При этом Тьюринг нарочно указал, что в оригинальном варианте игры нужно отличать женщину от мужчины. Сам-то Алан был гомосеком и покончил жизнь самоубийством из-за игр в имитацию другого пола. Соберите вместе указанные детали, и сразу станет ясно: «тест Тьюринга» не имеет никакого отношения к интеллекту. Парень писал о личных проблемах.

Однако учёные потому и называются учёными, что умеют выбивать большие гранты с помощью маленьких шуток. С лёгкой руки гениального гомика идею говорящей е-бабы замаскировали под «разработки искусственного интеллекта».

Масла в огонь подлил Джо Вайзенбаум, который в 1966 году написал «Элизу». Шуточная программа в 200 строк имитировала психиатора, который просто повторяет фразы собеседника в форме вопросов. Эту шутку приняли всерьёз уже тысячи людей. Это и есть интеллект, сказали они. Нужно лишь описать грамматики, автоматизировать разбор предложений – и вот она, милая, и собеседница притом.

Миф о тьюринговых е-бабах процветал в США до самых 80-х, позволяя учёным выбивать из Пентагона бабки на говорящих ботов, системы машинного перевода и другие проекты «нисходящего подхода» к искусственному интеллекту. Даже смелые русские мысли о кибернетике как «продажной девке капитализма» не были услышаны на родине Элизы.

В 1990 г. некто Хью Лебнер, известный борец за легализацию проституции, замутил Лебнеровскую премию, пообещав 100 000 долларов и золотую медаль тому, чья программа пройдёт «тест Тьюринга». В отличие от предыдущих, замаскированных элизоманов, Лебнер открыто признавал, что тяжёлый половой опыт Тьюринга помог ему набраться храбрости и открыть миру свои сексуальные странности. Оно и заметно: большинство программ-победителей его конкурса разговаривают на тему секса. Точнее, не разговаривают, а послушно выдают заранее приготовленные ответы. Проституция в хайтек-версии.

При этом фанаты е-баб нещадно чморили тех, кто действительно занимался искусственным интеллектом – то есть системами, которые «выращивают» знания и обучаются, а не тупо повторяют слова. Джон фон Нейман моделировал самовоспроизведение биологических клеток на клеточных автоматах – но его прославили совсем за другие, более примитивные идеи компьютерной организации. Зато параллельная архитектура, которая больше всего интересовала самого фон Неймана, стала впоследствии называться «не-фоннеймановской», то есть беспонтовой.

Земляными червяками называли и изобретателя перцептронов Фрэнка Розенблата, и разработчика генетических алгоритмов Джона Холланда. «Если по весне вам захотелось обзавестись возлюбленной, не стоит брать амёбу и ждать, пока она эволюционирует» – эта фраза одного из пионеров кибернетики Уоррена Маккаллоха отлично характеризует всю примитивную мужскую логику «нисходящего подхода» в разработках ИИ.

Та же хрень и с Интернетом, который строили мужики. Есть два мифа о происхождении всемирной Сети: одни говорят, что её придумали военные, другие – что учёные. В обоих мифах есть своя правда. Военных интересовала быстрая прямая связь с известным адресатом. Ну, чтоб команды раздавать. Отсюда выросла электронная почта, аська и прочие системы персональной коммуникации. Но возвышенные учёные не могли позволить прагматичным военным развивать только это направление. И создали надстройку World Wide Web – систему массовой публикации данных, зато без конкретного адресата: книги, статьи и новости на сайтах.

Вместе получилась совершенно шизофреническая помесь телеграфа и библиотеки. Весь интернет-бизнес построен именно на этой шизофрении: либо на телеграфных, либо на библиотечных сервисах. Ну да, с виду оно выглядит как большая куча полезной информации и контактов… до тех пор, пока в такой Интернет не приходит женщина.

Они и до Интернета умели показать мужикам, как должны работать информационные сервисы. В травматологическое отделение Лондона накануне Рождества звонит тётка и настойчиво спрашивает, сколько минут надо держать в духовке индейку. Ей грубо отвечают, что это не имеет никакого отношения к травмам. «Как сказать, – возражает англичанка. – Если мы её не дожарим, то получим пищевое отравление, и тогда это будет ваша проблема».

Ну вот, а теперь женщина приходит в Интернет. С таким же хорошим, жизненным вопросом:

«Помогите пожалуйста, кто знает! Младший ребёнок (2,5 года) читает все книжки вверх ногами! У старшего такого не было! Что это значит? К какому врачу обращаться?»

Что делать в Интернете с таким вопросом? Спрашивать знакомых по почте и аське? Но это всего лишь знакомые, а не эксперты. У многих вообще детей нет. Искать по сайтам энциклопедий и клиник? Но там все слишком абстрактно, да ещё и рекламой завалено…

Зато можно пойти в тематический форум, в интернет-сообщество. В ту среду, вокруг которой никаких крупных сделок, инвестиций и прочих бумов до сих пор не было. Зато и мужской технической шизофрении там нету – нормальное человеческое общение, обмен опытом без посредников. Коммуникация женщин, загадка Леви-Стросса, сарафанный Интернет.

«У нас тоже такое было! Это оттого, что ваши дети читают книжки вместе. Скорее всего, старший читает младшему. Он поворачивает книжку правильной стороной к себе. А младший сидит напротив, он и привык видеть все книжки вверх ногами. Ничего страшного. Когда сам научится читать, будет держать правильно».

Ясно теперь, почему я стал работать на «Еве»? Ну, тогда пора добавить ложку дёгтя. Среди женщин тоже попадаются писатели.

Наркысь

Долгое время единственной женщиной-писателем, с которой я был знаком, оставалась Марта, то есть Макс Фрай. Однако многие люди не считают её Настоящим Писателем. И в целом, я с ними согласен. Я никогда не видел у Марты такого клинически-серьёзного выражения лица, какое бывает у Настоящих Писателей, задумавшихся о судьбах русской словесности.

– Говорят, в России издатели так безбожно обдирают авторов, что лучше работать грузчиком или киллером. Это правда? – спросил я её однажды.

– Если судить по моему опыту работы с «Азбукой», лучше быть именно киллером, – ответила Марта.

Ещё некоторое количество женщин-писателей собирал вокруг себя Житинский. Но они были очень молодые и как-то по-питерски пришибленные. Не разберёшь, настоящие или ещё нет. Да и после «Тенёт» мы с Житинским не часто виделись.

Только раз довелось мне увидеть сразу несколько литературных женщин из его компании на съезде ЖЖотов в Комарово. Там было много девушек со значками-никами на грудях. Некоторых даже хотелось покликать, но очень немногих. Я взял у одной писательницы гитару и стал петь «Убойные баллады» Ника Кейва. Писательница, которую оторвали от душевных романсов, ушла и больше не приходила. Позже я узнал, что она с горя напилась и упала в кусты, а звали её Ксения Букша.

Сам же я после песен пошёл купаться в заливе в рваных трусах, чем отпугнул от себя и всех прочих литературных девушек. В общем, осталось ощущение, что они какие-то странные. Но и только.

А настоящего писателя-женщину я впервые встретил в апреле 2002 года в питерском кафе «Ку-Вадис». И если кто мне теперь скажет, что граф Лев Толстой очень любил детей – плюну в рожу. Потому что раньше я тоже так думал, и можно сказать, из-за этого подставился. В тот апрельский день меня, хрупкого белоголового ребёнка, чуть не ёбнула по башке бутылкой графиня Толстая. И не говорите мне, что она хотела погладить.

Опасность я заметил ещё с улицы. Вообще-то в «Ку-Вадисе» часто бывали разные умные разговоры. Типа там авторские права в Интернете обсудить, или переслегинскую квантовую историю вместе с постиндустриальным барьером… Всё было нормально. Но есть, знаете ли, такой признак: кинологи со специально обученными операторами. Когда они где-то роятся – значит, кранты. ЦРУ давно использует навозных мух для шпионажа, поскольку те чуют говно за километр. Так и с кинологами.

Пока я пробирался через кафе до библиотеки, где должна была пройти дискуссия о связи творчества и наркотиков, плотность камер росла по экспоненте. А внутри от кинологов было вообще не продохнуть. И никто из входящих не мог не посмотреть туда, куда эти опылители Эдема навели максимум своих приборов.

Там сидела… (хотел написать «Мурка с агентом из МУРа», но читатели любят меня за честность)… великая русская писательница Татьяна Толстая. Такая, типа, чёрная роза, эмблема пожара. Вокруг стрекотали специально обученные операторы, суя везде свои штучки с ручками.

– Осталось только место около Баяна Ширянова, – извиняющимся голосом сказал мне Даня Адасинский.

Баян скромно сидел на другом конце от графини, и место вокруг него в натуре пустовало. Видимо, все просто приссали. Баян, в свою очередь, с ужасом поглядел на меня. Три года назад мы с ним уже пересекались на одном литературном вечере в Москве. Вот как он описывал это мероприятие позже в своём сетевом дневнике:

«Итак, все перезнакомились, расселись и по очереди, то есть по старшинству присутствия в сети, начали выступать. Гайдук выдал очередную растаманскую сказку про Ельцина и торчков, я прочёл начало нового романа, Курицын разродился уже навязшей у всех на зубах “МТВ – покорми меня”, а Левин стихи читал. Блезирно. Но после перерыва-перекура явился Лёха и тут такое началось…»

Однако в Питере у меня на тот момент была ещё вполне приличная репутация. Но делать нечего, я сел рядом с Ширяновым. И сразу заметил, что у нас одинаковые футболки 1999 года, с надписью «ЙОПТ! Fuck.ru». Теперь мне не отвертеться. Сразу заметно, что все вокруг – яппи, а мы с Баяном – йоппи. Поэтому я немедленно закричал:

– О, да у нас тут собрались реальные наркоманы!

Несколько кинологов со специально обученными операторами сразу перевели на нас камеры. Кинологов так легко дрессировать! Гав-гав!