Алтайский Декамерон

– Слушай, Алекс, я минетик классно делаю, всего за «полтосик».

«Ну вот, отогрел на свою голову!..»

– Cпереди – «штука», но мужики, сам знаешь, любят сзади, ну, ты понимаешь, это уже «полторашка».

Я взглянул на нее. Красивая, статная, лет 25-27, а в глазах – муть и беспросветное одиночество.

– Сама-то откуда?

– Из Электростали.

– А здесь что забыла? Дома не сидится?

– Да маман пьет, а отчим руки распускает, того и гляди, изнасилует… Ну что, Алекс? Как ты хочешь? Только скажи – всё сделаю!

«Ну и натура, отогреться толком не успела, а уже торговлю разводит, прям говорящая вагина какая-то…»

– До твоей общаги далеко, Алиса?

– Да километров пять будет…

Она разочарованно посмотрела на меня.

Потом Алису рубануло на сон. Она уронила голову на торпеду и засопела, как ребенок, который промерз на улице, вернулся домой, притулился к батарее и заснул.

«Наверное, в институте плохо училась», – пронеслась у меня в голове любимая фраза нового заказчика.

«Бери ниже, – родился ответ. – Я думаю, она и десяти классов не закончила, судя по разговору. Эллочка-людоедка просто отдыхает!»

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

– Шеф, тормози, вон там, у кустиков… Я с%ать хочу!

Я вырулил на обочину и мягко нажал на тормоз.

В боковом зеркале мелькнуло что-то большое, бело-розовое. Я отвернулся.

– Все нормально, шеф.

Пошатываясь, Алиса залезла в кабину.

– Шеф, давай, поехали!

– Какой я тебе, на хрен, шеф, Алиса? Ты где успела так нажраться, красотка?

– Да ерунда, Алекс, это вчера еще с дружбанами из техникума… Маман думает, я учусь, а я на все зарубила… Ты не думай, Алекс, у меня парень есть. Классный!!! Он меня любит… Хошь, я ему сейчас позвоню… ну хошь?

Ее мотануло вперед, и она чудом не разбила лицо о приборную доску.

Кинув на меня взгляд хорошо замороженной рыбы, она стала рыться в дамской сумочке, турецкой подделкой под известный бренд. Пыталась найти там свой мобильник.

– Надо же, разрядился… – Она с удивлением разглядывая мертвую «мыльницу». – Ну, вечером позвоню, заряжу и позвоню. – Алиса мотнула головой, и до меня докатилась очередная волна перегара.

Впереди замелькали занесенные снегом городские постройки. Съежившиеся фигурки людей жались к автобусным остановкам, укрываясь от пронизывающего бокового ветра.

Алиса сделала последнюю попытку заработать свой «полтосик», уронив лицо мне на брюки и негнущимися пальцами пытаясь расстегнуть ширинку…

Слава богу, предвидя надвигающийся мороз, я надел комбинезон, а там не молния, а пуговицы. Чтобы их расстегнуть, требуется определенная сноровка.

– Тебе где выходить, Алиса?

Она окинула мутным взглядом окружающие постройки.

– Вон у того светофора. Там моя напарница сейчас стоит, может быть, накормит меня хоть пельменями!

Я молча протянул ей пятьсот рублей.

– Ты что, Алекс! – Она отпрянула. – Я же ничего тебе не сделала.

– В другой раз, Алиса, когда у меня времени будет побольше…

– Алекс, ты классный, руки не распускаешь, деньги даешь… Дай телефончик! Я тебе в следующий раз бесплатно минетик сделаю.

– Тебе выходить, вон и подруга рукой машет. Прощай, Алиса.

Я распахнул дверцу минивэна.

– До свиданья, Алекс.

Алтайский Декамерон

Бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть.

Вольтер

– Алекс, не гони гусей! – Лиза перехватила мою руку, которая упрямо лезла ей под свитер. – Я живу в общаге, молодой специалист-зоотехник… Ты с Бэзилом черт знает где, в заж%пинских выселках… У вас там самим не развернуться, да и краской воняет – сил никаких нет! Не расслабишься. Поехали лучше на эти выходные к моей тетке в Алейск. Царские хоромы не обещаю, зато никто нам не помешает!

Я познакомился с Лизой в рабочей столовой племенного совхоза-миллионера, куда меня, московского художника-оформителя, вместе с моим армейским корешом Бэзилом, в миру Василием Лариным, забросила судьба. Ну а если быть точным, то мы написали письма перед самым дембелем во все мыслимые горкомы и обкомы партии нашей необъятной Родины, где сообщали, что «группа московских художников-оформителей готова выехать на ваш объект для оформления дворцов культуры, правлений колхозов, магазинов и учебных заведений».

Я и Бэзил оканчиваем комплект наглядной агитации строителя коммунизма в одном колхозе, получаем за это немалые деньги и переезжаем в следующий. Так мы трудимся уже второй год. Путеводной звездою нам служит рекомендация третьего секретаря обкома КПСС, который за агитацию и отвечает.

Наш рабочий день вместе с перерывом на обед длится часов 10-12. Вечером, принарядившись, идем мы с Бэзилом искать приключения на нижнюю часть тела. Проще говоря, двигаем на танцы.