Путеводитель по раю. На грани неведомого

Первый день ушел на обустройство. Рядовой состав располагался в том же большом тоннеле, что и командный пункт. В его ответвлении были установлены деревянные нары в два яруса. Младших офицеров селили по двое-трое, в свежевырытых землянках перекрытых железобетоном. Стены были завешаны грубой тканью, а на деревянных настилах лежали тюфяки и войлочные валики.

Как-то само собой я оказался вместе с Вадимом. Когда распаковывали свои небольшие чемоданы, он вынул несколько книг, среди которых были словари французского и английского, Вольтер в подлиннике и… «Как закалялась сталь» Н. Островского.

– Это я для прикрытия, – увидев мой вопросительный взгляд, пояснил Вадим, – они же с подозрением отнеслись к этому набору, ну я им и заявил, что хочу коммунистические идеи из этого бессмертного произведения братьям арабам внушать. В анкете-то я написал, что иностранными не владею, сказал, что пока лишь несколько слов знаю: Noy, Yes и Revolushion. А то ведь они шибко боятся, что кто-то вражьи голоса будет слушать.

– А ты слушаешь?

– А ты? – мгновенно отпарировал Вадим, и я понял неуместность своего вопроса.

– Ладно, – более миролюбиво продолжил он, – притремся.

Обустройство

Через неделю мы уже совсем освоились с обстановкой. Основных трудностей было две – недостаток воды и переизбыток солнца. Воду нам давали две скважины, одна питьевую, другая техническую. Первая иссякала к обеду, вторая к ужину. Солнце, особенно во второй половине дня палило нещадно, потому всю основную физическую работу делали после его захода. Хорошо еще нас завезли сюда в марте, и мы привыкали к жаре постепенно, ведь к июню температура в тени достигала уже 50 градусов, а на солнце все 80.

Смена климата, питания и особенно качества воды сразу же отразилось на организмах рядового и командного состава дивизиона. Овраг за площадкой на время стал самым посещаемым местом, это уже позже там были выстроены туалеты. Арабы, из внешней охраны долго недоумевали по поводу необходимости этих построек. Смех смехом, а несколько человек в дивизионе заболели серьезно. Наш санинструктор – фельдшер по образованию – поместил их в отдельную землянку с подозрением на дизентерию.

Арабы потом построили нам в подарок

Первые дни было очень много работы, к тому же наши дежурства с Вадимом не совпадали, потому нам было даже некогда поговорить. В конце первой недели в землянку, где я лежал на своем тюфяке, с угрюмым видом вошел Вадим.

– Ну вот, воевать не воевали, а уже первые потери…

– Чего там случилось?

– В соседнем дивизионе рядовой умер, вот так же с животом прихватило, кто ж определит какая там зараза, когда везде одни фельдшера.

– А ты откуда знаешь?

– Разговор по рации засек. Говорили хоть и не открыто, но я их кодовый язык знаю – груз 200. Только – он приподнял палец и испытующе взглянул на меня.

– Само собой.

Действительно, на следующий день к нам прислали какого-то уполномоченного майора, который провел инструктаж по санитарии. Он читал, видимо, с наспех отпечатанного руководства, при этом поминутно спотыкался на медицинских терминах. Про умершего солдата не было сказано ни слова.

Потом отдельно был собран офицерский состав, где нам строго секретно сообщили о воздушном ицинденте в небе Египта. В первый день дежурства одним из наших дивизионов был сбит ИЛ-28 египетских ВВС, по поводу чего было тщательное разбирательство, сделаны соответствующие выводы и приняты меры.

Возможно, именно это повлияло на то, что на следующий день, при пролете над нашим дивизионом двух израильских «Фантомов» пуск ракет произвели с запозданием и цель не поражена. Однако выстроенная линия из 25 установок полностью перекрыла их наработанные маршруты на Каир, Александрию и другие города в долине Нила.

После первых двух недель адаптации все как-то успокоилось. Все чаще у нас выдавалось время пообщаться с Вадимом. Хотя он был на два года моложе, однако более продвинут и информирован, что позволяло ему в наших беседах быть на высоте.

– Ты хоть знаешь из-за чего весь этот сыр-бор? – как-то спросил он у меня.

– Ясно дело, египтяне хотят освободиться от империалистического гнета, построить свой социализм, вот мы им и помогаем.

– И все? Все твои знания и убеждения? И ты полностью доверяешь нашим политработникам? Хотя… откуда тебе что знать, – школа, военное училище, комсомол, рекомендуемая литература.

– Так просвети меня, деревенского, – без особой обиды ответил я.

– Ты, правда, хочешь?

– Хочу.

– Тогда начнем с истории. В VII веке был образован арабский халифат, который два века терроризировал Европу. По сути, это была первая война мусульман с христианами. Иудеи стали проигрывать христианам и решили помочь родиться третьей силе из местных кочевников-варваров и направить их на своих соперников. Не пробившись через Византию в Европу, арабы прошли по северу Африки, и заняли Испанию. Там их смог остановить только Карл Великий. Кстати, на стороне Византии и Карла в войне принимали участие русы и древние славяне.

Через шестьсот лет попытка создания «всемирного халифата» была повторена турками сельджуками и тогда Византия пала. На ее месте была создана Османская империя, с которой уже напрямую пришлось воевать нашим предкам, сначала это было Крымское ханство, а затем и сами турки. Ну, об этом из учебников истории ты все-таки кое-что знаешь. И вот еще через шестьсот лет – начало третьей попытки, в которой мы опять участвуем. Но самое интересное, что теперь мы на стороне мусульман.

– Ну, это ты перегибаешь!

– Ты книгу Гамаль Абдель Насера «Философия и революция» читал?

– Откуда?

– Жаль. Но если честно, и я тоже не читал. Однако ее суть мне известна. В ней Насер поставил для себя задачу стать лидером 55 миллионов арабов, затем 224 миллионов африканцев и, наконец, 420 миллионов мусульман. При этом выступить единым фронтом против «империализма» – читай западных христиан – восточных он оставляет на потом, используя при этом нефть, как главный экономический козырь, как он выразился – «жизненный нерв цивилизации». А мы ему Героя…

После наступившей паузы Вадим задумчиво продекламировал:

Потеряю истинную веру —
Больно мне за наш СССР:
Отберите орден у Насера —
Не подходит к ордену Насер!
Можно даже крыть с трибуны матом,
Раздавать подарки вкривь и вкось,
Называть Насера нашим братом,
Но давать Героя – это брось!

– Владимир Высоцкий, – назвал он автора, – мой любимый поэт и певец.

Наш разговор на самом интересном месте прервал сигнал тревоги.

Тренировка

В Египте сумерек не бывает, день в течение нескольких минут переходит в ночь. Причем ночь намного темнее вина «Южная ночь», которым мы баловались в молодые годы.

Когда мы выскочили из своей землянки, наверху было, —хоть глаз коли. Наконец мы сориентировались на фонарь у командного пункта и побежали в его сторону. В это время по громкоговорящей связи поступила команда «Занять круговую оборону!». Эту установку мы уже отрабатывали, правда, в дневное время, в ночное это оказалось намного сложнее. Впотьмах происходило множество натыканий и столкновений, отовсюду слышались возгласы и ядреные словеса.

Проверив охранение у пусковых установок, я двинулся вдоль линии обороны, проверяя расположение и наличие личного состава. Линия обороны, закрепленная за моими боевыми расчетами (около полукилометра), представляла почти замкнутое кольцо, прикрывавшее северное, западное и южное направления. По нашим обычным меркам организовать оборону значило окопаться. Здесь же земля была каменной, вернее это и был камень-известняк желтого цвета. Вдолбиться в него не было никакой возможности и защитой оборонявшимся служили брустверы из того же самого камня.

Пройдя примерно половину своих расчетов, я наткнулся на капитана Непорчука, который тут же мне сделал замечание:

– Вы где болтаетесь старший лейтенант, мне тут приходится вас подменять. Вы думаете, я и во время боевых действий это буду делать?

Вообще я такого подумать никак не мог.

– Придется вас по плацу погонять, – не унимался Непорчук, – чтоб свои ноги потренировали!

После первой бурной атаки капитан все же прояснил обстановку. Тревога отнюдь не учебная, а боевая. Перед самым закатом наши РЛС засекли две низколетящие цели, судя по скорости вертолеты. Не долетая до наших позиций, они вдруг исчезли с экранов, видимо сели. Возможен десант.