Путеводитель по раю. На грани неведомого

Вовка медленно спускался по длинной деревянной лестнице. Голова еще плохо соображала, и он все не мог осмыслить сложившуюся ситуацию.

Внизу действительно его ожидала Светка.

– Как они тебя… – и на глазах у нее появились слезы, – это я во всем виновата…

Они вышли из здания ОВД, прошли в расположенный напротив него скверик и сели на лавочку. Светка с дрожью в голосе рассказала ему все то, что он уже не мог видеть.

– Они чуть не убили тебя, Макс… – она замялась, видя, как скривился Вовка при одном упоминании этого имени, – ну, в общем, он примерился ногой к твоему виску и…, я закричала и ты вдруг повернул голову. Удар пришелся вскользь. Потом охранник его оттащил. Врач со Скорой сказал, что еще бы чуть-чуть…

Она потрогала его вздувшуюся щеку.

– Больно?

Только теперь Вовка почувствовал боль в подглазной части лица, до этого ее заглушала боль у темечка. Он попросил зеркало, – картина была устрашающая.

– Ты, почему не на работе? – строго спросил Вовка

– Меня, тебя встретить отправили, чтобы до дома проводить… вернее, я сама попросилась.

– И тебе не стыдно будет с таким чучелом по улице идти?

– Нет, не стыдно, – твердо ответила она.

Больные места

Михалыч знал, что Вовка не ночевал, и уже начал волноваться, но тут он услышал, как открывается входная дверь. Поняв, что тот не один, Михалыч не стал выходить из своей комнаты. Затем он услышал легкие шаги, сначала на кухню, потом в ванную и звук набираемой воды. Время было обеденное, Вовка должен был быть на работе. Что-то здесь не так, – подумал он. Но через десять минут хлопнула дверь и все стихло.

Около семи часов вечера раздался звонок, Михалыч открыл дверь и увидел на пороге миловидную, даже можно сказать красивую девушку. В каждой руке у нее было по пакету. Девушка немного смутилась, но тут же поздоровалась, назвав его по имени отчеству, и добавила:

– Я тут больного пришла проведать, можно?

– Проходите… А что он заболел?

Девушка что-то невнятно пролепетала и прошмыгнула в Вовкину комнату. Действительно что-то не так – подумал Михалыч и ушел к себе.

Через полчаса выйдя на кухню, он увидел у плиты девушку, которая варила пельмени.

– У нас, значит, хозяйка появилась. И как же ее зовут?

– Меня зовут Светлана, – вновь слегка смутилась она, – мы с ним на одном предприятии работаем. Я тут в ваш холодильник некоторые продукты поставила, это ничего?

– Нормально… Вот что Светлана, ты мне ничего не хочешь рассказать?

– Хочу, – честно ответила она, – но он мне строго настрого запретил рассказывать, особенно Вам.

– Ну, если это такой секрет, и ты можешь его сохранить, тогда не надо, только скажи, это не опасно?

– Опасно, – вновь честно сказала она, и добавила, – я правда могу хранить секреты, но в данном случае Володя не прав, и, очень нужен совет. Даже не знаю, что мне делать…

– Ты вот что, иди, корми своего подопечного, а потом зайди ко мне и все как есть расскажешь.

Через полчаса в комнату Михалыча постучали. Вошла Света, одна:

– Я уговорила его, он согласился, – после чего поведала о том, что произошло прошлым вечером.

Михалыч внимательно слушал ее сбивчивый рассказ и одновременно размышлял, о том, чем по нынешним законам это может грозить его постояльцу, и как тому можно помочь. Картина складывалась неутешительная.

Света ушла. Михалыч сидел и думал о том, что все в жизни повторяется. Сколько таких историй он уже слышал на своем веку, да что слышал, самому пришлось по молодости. Даже сейчас, за то время пока он слушал Светин рассказ, произошла уже не одна тысяча таких разборок. Большинство их остается без последствий, ну, подмажут ссадины, поклянутся отомстить, и вскоре все забудут, – время лечит.

Конечно с возрастом и приобретенным опытом мужики уже обходятся без эксцессов, но ведь возраст… А смог бы он в 20 лет выйти из данной ситуации по другому? Вряд ли.

Из глубины памяти вроде бы совсем некстати вынырнул анекдот:

Спаслись после кораблекрушения четверо мужиков разного возраста, у одного оказался бинокль, вот он и высмотрел на соседнем острове несколько спасшихся женщин.
– Все ребята, плывем! – крикнул 20-летний и полез в воду.
– Погоди, – сказал 30-летний, – сейчас быстренько плот соорудим.
– Нет уж, плот сделаем капитальный! – заявил 40-летний.
– На нем парус поставим и дождемся попутного ветра, – добавил 50-летний.
– Да что вы все мельтешите, – вступил в разговор 60-летний, – лежите вы, отдыхайте, сейчас они сами приплывут.

Действительно, первую половину жизни у людей преобладают в большей мере инстинкты, – мужчины гонятся за красотой, женщины ценят силу. В большой цене и другие внешне эффектные качества, а разум и душа стоят в конце очереди.

Через некоторое время Михалыч постучался к Володьке. Они проговорили с ним почти два часа. Михалыч попросил его вспомнить все до мельчайших подробностей. Уходя, он порекомендовал Вовке обратиться к врачу, и уже выходя из комнаты, сказал ему ободряюще:

– Кажется, ты в своем выборе не ошибся…

Здание ОВД в городке представляло историческую ценность, – оно было построено еще во времена Екатерины. Михалыч, одетый в строгий серый костюм остановился у входа. На небольшом крылечке, курили два молодых милиционера.

– Ребята, а у вас в отделении воины интернационалисты не служат?

– Че-е-го? – протянул один, – какие еще воины интернационалисты?

– Ну, афганцы, например.

– Что ты, дядя, афганцы уже давно на пенсии.

Ветераны необъявленых войн

– Погоди, – вмешался второй, – у нас кажется зам. начальника подполковник Неустроев в Афгане был. Он на втором этаже – налево.

Михалыч поблагодарил и поднялся на второй этаж.

– Александр Петрович занят, – проинформировала его секретарь.

– Ничего, я подожду.

– Он очень занят и может вас не принять.

– Примет, – без тени сомнения произнес Михалыч.