Побочный эффект

««Буханка»» завернула за кусты роз, Сергей скривился, но поплелся следом. Рядом с Лукановым остановился УАЗ и в открытом окне он увидел двоих полицейских: суховатого молодого с как-то даже трагично сжатыми губами и сосредоточенным взглядом – он сидел за рулем – и дородного, полнотелого постарше, с колким взглядом из-под нависших бровей. От него неприятно тянуло дешевым одеколоном.

– Добрый день, – по-привычке поздоровался Луканов. Полицейские переглянулись, и тот, что помоложе, досадливо сплюнул за окно.

– Да уж куда как добрый, – поморщился полнотелый. – Нам пожелания доброго дня как черная кошка – как только кто пожелает, так обязательно что и приключится.

– Я смотрю, у вас уже приключилось, – заметил Луканов.

– Приключилось… – задумчиво протянул полнотелый. – А вы, собственно, кто?

– А вы? Представиться не хотите?

– Городской, – бросил полнотелый суховатому, и оба понимающе и как-то скорбно закачали головами, словно Луканов сказал что-то неприличное и вообще был не врачом, а пациентом, которому жить осталось от силы пару месяцев. – Майор Грызлов, участковый.

– Луканов Валерий Петрович, нейрофизиолог, – ответил Луканов без неприязни, но и без особой охоты. Майор оглядел его с ног до головы.

– Давно приехали?

– Сегодня утром.

– Ничего странного не заметили в районе железной дороги? – спросил майор будничным тоном, но глаза прямо-таки впились в Луканова.

– Если вы про труп, который сейчас достают из “«буханки»” – то нет, не видел.

– Не видел… – повторил майор, глядя мимо Луканова. – А что-то еще – видели?

Луканова начал раздражать этот майор и его вопросы.

– Туман видел. И зайца.

– Юморист? – холодно осведомился Грызлов.

– Заяц, видать, килограмм на двести был! – вмешался до этого молчавший лейтенант, и добавил со злостью, сквозь зубы: – Там все кости всмятку, не человек, а мешок с внутренностями!

– Кто ж его так? – спросил Луканов.

– Под поезд угодил, хмуро ответил полицейский за рулем.

– Ну или толкнул кто, – глядя в глаза Луканову сказал майор.

– Подозреваете зайца? – не моргнув, спросил Луканов.

– Смешно, – оценил майор без улыбки. – Пока никого не подозреваем. Просто присматриваемся. Во сколько прибыли?

– Десять сорок пять.

Грызлов что-то записал в блокноте.

– С местными уже познакомились?

– Чудесные люди, впрочем, как и сама местность, – с каменным лицом ответил Луканов. – Особенно девушка в белом платье.

Лицо майора потемнело.

– Мой вам совет: держитесь от этой семейки подальше!

– А то что? – с вызовом спросил Луканов.

– А то ничего хорошего. Вы человек приезжий, в наших делах не разбираетесь. Так лучше вам и не начинать.

Он не стал дожидаться ответа Луканова и бросил водителю не глядя:

– Что стоишь, к моргу рули, – и повернулся к Луканову. – А вас если что еще вызовем.

– Буду рад помочь следствию. – Луканов проводил взглядом колкие глаза майора. Машина скрылась за соседним зданием, где уже доставали мешок с тем, что раньше было неким Колькой.

***

День неспешно клонился к закату. Затихали птицы, стих и ветер, днем разогнавший туман, насекомые попрятались в листве. Болотово погружалось в сон.

После непростого дня Луканов чувствовал усталость. Еще бы – еще утром он садился в электричку, которая увезла его из города в новую жизнь. Вот только новую ли? Эта жизнь была с запахом залежалого в кармане старого пиджака черствого куска хлеба, обильно покрытого плесенью. Такая же сухая, безжизненная и никому не нужная.

Спать Луканову не хотелось. Бодрящий эффект “Лирики” еще не отпустил, да и мысли в голове не дали бы уснуть. Но вместе с угасающим днем угасало и настроение. Химические вещества заканчивали свое действие, и на Луканова вновь наваливалась дремучая тоска. Он достал упаковку “Лирики”, повертел ее в руке. Всего одна таблетка вновь зажгла бы солнце в серой комнате. Но Валерий знал, что цена этого солнца слишком высока. Он убрал таблетки подальше, и с тоской взглянул на часы – они показывали всего восемь тридцать вечера. До сна было еще далеко.

Валерий свернул старую, семьдесят второго года выпуска газету “Москвичка”, найденную в еще более древнем комоде, бросил ее в камин и поджег. Сухая газета вспыхнула веселым пламенем, озарив флигель. Сверху Валерий бросил несколько щепок, и уже хотел подбросить пару полен, но дым, вместо того, чтобы идти в трубу, повалил в комнату. Доктор закашлялся, замахал руками, безуспешно попытался разворошить костер, но только обжегся. Поняв, что с дымом ему не совладать, Валерий распахнул тяжелую дверь и нос с носу оказался с Сергеем.

Рабочее время закончилось, и он был уже не в халате. Зауженные джинсы, футболка с модным принтом, в руках пакет. Луканов поймал себя на мысли, что здесь так не ходят, и Сергей словно специально достал из закромов одежду, в которой когда-то ездил в город, чтобы произвести на Луканова впечатление.

– Не спится? – спросил Сергей.

– Видимо, тебе тоже, – протирая глаза от слез, прокашлял Валерий.

– Заслонку надо открывать! – Сергей смело юркнул в дым и спустя секунду оттуда послышался металлический скрежет. Вскоре дым действительно стал рассеиваться. – Все, можно заходить!

Валерий зашел в комнату, прикрыв дверь. Камин уже ярко разгорелся, освещая пространство. Сергей деловито успел расположиться за столом, разложив на нем соленые огурцы, сало и редис. Словно по мановению руки среди закуски появилась бутылка водки.

– Познакомимся? – спросил Сергей, кивая на бутылку.

– Почему бы нет, – пожал плечами Валерий. Спать не хотелось, а что еще делать – он не представлял. – Только я не пью.

Сергей уже успел достать две запыленные рюмки и сейчас протирал их рукавом, да так и застыл.

– Не пьешь?

– Да ты не стесняйся, выпивай. Я не против, а компании рад

Сергей как-то грустно взглянул на него, на бутылку, на рюмки. Потом решительно убрал одну обратно в карман.

– Побочный эффект жизни в глуши, – сказал Сергей, развернув к Луканову бутылку этикеткой. На ней был нарисован волк, воющий на луну, зависшую над темным лесом, и над всем этим значилась надпись "Волчья тоска". – Может, все-таки будешь?