Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах

Как бы то ни было, но средней кавалерией драгун считать вполне можно. Точно – наиболее универсальной. Лошади почти как у тяжелой, а при необходимости вполне могут выполнить задачи легкой. К средней кавалерии часто относят и улан, но они имелись не в каждой армии, и чаще все же улан записывают в легкую.

С легкой кавалерией разобраться легче всего, а достать для нее лошадей проще всего. Зато на неказистых лошадках – самые лучшие наездники. В легкой кавалерии ценится быстрота, ловкость, смекалка. В ее задачи входят разведка, патрулирование, преследование, прикрытие. В бою она использовалась против пехоты, потерявшей строй.

Про основу легкой конницы знают все – это гусары. Лихие всадники в ярких мундирах. Первые гусары появились в Венгрии в XV веке. Считается, что и само название происходит от венгерского husz – «двадцать». Дворяне должны были выставить каждого двадцатого холопа для специального ополчения. Есть и другие версии, но гусары от этого хуже не становятся. Краса и гордость легкой кавалерии!

К ней зачастую относят и уже упоминавшихся улан, всадников с пиками. Слово имеет тюркские корни (от «оглан» – юноша, мальчик). Самые известные уланы – польские, и о них мы еще не раз вспомним. Уланы, в отличие от гусар, активно использовались в бою. А лошади у них пусть и не такие, как у кирасир, но заметно больше, чем у гусар. Удар на скорости тяжелым копьем на маленькой лошади не нанесешь. К тому же сами уланы могли и довольно успешно сражаться с тяжелой кавалерией.

Также в легкую кавалерию входила вся иррегулярная конница. Это касается прежде всего России. С ее казаками и «экзотикой» вроде башкирских и калмыцких полков. Вот так выглядела кавалерия в самых общих чертах. Дальше будет много дополнений и уточнений, но основа уже есть, и можно возвращаться к Фридриху Великому и его преобразованиям.

«В виду неприятеля они никуда не годятся и все время опаздывают…» Так Фридрих II охарактеризовал кавалерию, доставшуюся ему от отца. На парадах смотрелись отлично, но король собирался воевать. Много воевать. Как, с такой кавалерией?! Медлительной, неуклюжей… Фридриху была нужна другая конница. Он изменил ее во благо Пруссии, вряд ли задумываясь о том, что создаст образец. Что его система организации и подготовки кавалерии будет примером для практически все европейских стран. На многие годы вперед.

…Свое первое крупное сражение, битву при Мольвице с австрийцами 10 апреля 1741 года, Фридрих почти проиграл. Но одна из самых сильных его сторон – умение извлекать уроки. Там, у Мольвица, король увидел, насколько неэффективна его «старая» кавалерия. Убедился, что ему катастрофически не хватает легкой кавалерии (а в армии его отца ее практически не было). Начались изменения. Немедленно.

«Все тактические маневры должны совершаться с наибольшей по возможности скоростью, движения на коротком галопе полностью запрещаются. Офицеры должны требовать от своих людей отличного мастерства в езде… Получив приказ атаковать, каждый эскадрон обязан немедленно и самым решительным образом атаковать врага с помощью холодного оружия, ни один командир… не имеет права вести огневой бой».

Это – основа основ. Все преобразования Фридриха подчинены главной цели – кавалерия атакует на полной скорости, никаких «отвлечений» на стрельбу. Простая, казалось бы, задача, но ее выполнение требовало особой подготовки и людей, и лошадей.

Однажды кто-то рассказал королю, что на учениях Зейдлица происходит слишком много несчастных случаев. Фридрих решил покритиковать своего кавалерийского генерала, а в ответ услышал: «Если Ваше Величество будет сожалеть по поводу нескольких сломанных шей, то у Вас никогда не будет тех кавалеристов, которые нужны на поле битвы».

С «жалостью» Фридрих сразу покончил. Зейдлицу он доверял бесконечно, а Зейдлиц делал именно то, что было нужно королю. Тренировал всадников на сильно пересеченной местности. Учил атаковать на полной скорости при любом рельефе. Они научились, еще как научились. Отменная выучка – вот в чем прусские кавалеристы превосходили всех. Зейдлиц, даже будучи генералом, показывал своим всадникам такое упражнение. Разгонялся и на галопе пролетал между вращающимися крыльями ветряной мельницы. Он не заставлял кавалеристов повторить это, он просто показывал, что такое мастерство.

Тренировались и люди, и лошади. Сам король ввел жесткое правило: лошадь не должна стоять расседланной в конюшне более двух дней. Зимой – работать в манеже, в остальное время – в поле. Индивидуальная подготовка сочеталась с групповой. Обучали сначала эскадрон, потом полк, затем крупные соединения. Кавалеристы Фридриха настолько хорошо знали, как действовать в бою, что король мог не отдавать детальных приказов, а только указывать направление. Дальше разбирались уже его офицеры, все знали, что делать.

Всегда атаковать первыми. Примерно в двухстах метрах от противника переходить на максимальную скорость, в сомкнутом строю. «Сабля и атака!» – так говорил Фридрих. Предельно упрощать не стоит. Тактике и Фридрих, и Зейдлиц уделяли огромное внимание.

Построение в три линии, эшелонированная атака во фланг… Пруссия много чего предложила Европе. Европа приняла. Как писал упоминавшийся выше Нолан: «Никогда еще кавалерия не совершала таких славных подвигов, как прусская кавалерия этого времени. Оружием ее была сабля. Уверенность ее заключалась в личной храбрости и в искусстве каждого всадника. Тактика ее состояла в быстроте и решительности».

…Время, как обычно, внесет свои коррективы. В Семилетнюю войну стало ясно, что даже великолепная кавалерия победы может одерживать только при поддержке пехоты и артиллерии. Наполеон стал великим именно потому, что поднял искусство взаимодействия разных родов войск на небывалую высоту. Однако в том, что касается кавалерии, Наполеон, конечно, во многом следовал «заветам Фридриха Великого» и ценил его крайне высоко. Да все европейские армии восприняли опыт прусского короля! Только не у всех получилось так же хорошо. Возможно, потому, что для полного успеха нужен еще и свой Зейдлиц. Или Мюрат…

Глава вторая

Лошади

«Вскоре бывалые драгуны подошли к молодым; каждый хотел увидеть своего любимого коня и убедиться, так же о нем заботятся, как он делал бы это сам. Каждый хотел обнять своего коня и старался, чтобы и тот его признал, поскольку в старые времена в кавалерии человек и конь были друг другу друзьями.

Вот бывалый кавалерист узнал своего коня, но бедное животное исхудало, выглядело уставшим и печально опустило голову. Ветеран был возмущен, он подошел еще ближе, приподнял крыло седла, и под ним сочилась кровь, а под стертой кожей виднелось мясо, и все потому, что бедняга был слишком затянут при седловке… “Эй, молокосос, так-то обращаешься с моим конем! Взгляни хотя бы на это!”

И вскоре многие молодые солдаты оказались сброшены с коней после того, как их приподняли за одну ногу, а на земле их ждал град ударов».

Эпизод из воспоминаний Жана-Огюста Ойона, старшего вахмистра одного из драгунских полков наполеоновской армии. Получилось так. Опытных драгун отправили в Булонский лагерь, а их лошади достались новобранцам. Спустя какое-то время возвращение и – расправа.

Как иначе? Ведь для кавалериста конь не просто «друг». Одним словом его ценность не определить. Для пашущего в поле крестьянина лошадь – необходимое подспорье в хозяйстве. Для кавалериста – ВСЕ. Да, это слово подойдет.

Сколько лошадей требовалось армии? Огромное количество. Ведь лошади нужны и для транспортировки, и для почтовой службы, и для артиллерии. Обслуживание одного 12-фунтового орудия требовало 12 лошадей. Так что лошади – это то, в чем армия постоянно нуждалась.

Только кавалерии нужно что-то особенное. Каких лошадей брали? И какая она, лошадиная жизнь?

В конце XVIII века ни одна из крупных европейских стран, за исключением Англии, не могла полностью удовлетворить потребности своей кавалерии за счет собственных ресурсов. Британцев, как обычно, «спасало» их островное положение. Большой армии и, соответственно, кавалерии у них не было, а коневодство развито хорошо.

В континентальной Европе из «больших стран» лучше всех обстояли дела у Испании и Австрии, с ее, пожалуй, наиболее богатым выбором. Что же до всех остальных… Даже Пруссия, располагавшая отличными, считавшимися образцовыми конезаводами, вынуждена была часть лошадей приобретать за границей. Все потому, что лошадей требовалось не только много, но и самых разных.

Для перевозок, в первую очередь артиллерии, нужны были крупные и тяжелые лошади. Их вес – от 600 и более килограммов. Такие, например, как знаменитые французские першероны. Першероны, кстати, поспособствовали появлению хорошо известных в нашей стране владимирских и русских тяжеловозов. Здесь из названия все понятно. Вес прямо влияет на скорость. Для работы тяжелые лошади подходили, но кавалерия нуждалась в других.

Требования? Быстрые, выносливые, смелые, обучаемые. Довольно просто. Как уже говорилось, лошади ростом около 160 см и весом от 450 до 500 кг наиболее популярны во всех европейских армиях. Дальше – снова тонкости.

Начнем с того, что сразу бросается в глаза, – с цвета. Цвет, или масть, в чем мы скоро убедимся, имеет значение. Очень даже имеет.

Есть четыре основные масти. Вороная, гнедая, рыжая, серая. На этом палитра не заканчивается. Подмастки! Не очень благозвучным словом обозначают все производное от основных мастей. Считают подмастки по-разному, но чаще всего фигурирует цифра 50. «Игра с цветом» может увести далеко, потому ограничимся главным.

Вороных лошадей часто для простоты называют черными, но верно лишь то, что из всех мастей вороные – самые темные. Гнедая масть – наиболее распространенная, такие лошади есть у большинства пород. Гнедые – это коричневые лошади разных оттенков. От золотистых (так и называются) до караковых, почти черных. Рыжая масть тоже богата оттенками, от почти желтой до темно-каштановой. Можно спутать с гнедой? Только не знатоку. Есть принципиальное отличие. Ноги у лошадей рыжей масти всегда того же цвета, что и туловище.

О лошадях серой масти стоит поговорить особо, ведь именно с ними связано наибольшее число «лошадиных легенд». «Принц на белом коне», белые лошади Наполеона… Начать можно с утверждения – белых лошадей в природе не существует. Так и есть, хотя… Не совсем. Иногда, крайне редко, они все же появляются. Хотя бы в виде лошадей-альбиносов.

Теоретически «поседеть» и стать серой может почти любая вороная или гнедая лошадь. Жеребенок рождается темным, а потом вдруг начинает светлеть, или седеть. Игра природы! Серые лошади часто бывают с «яблоками», то есть с более светлыми отметинами на сером фоне. В любом случае серая лошадь хоть и не необычна, но привлекает внимание. Это поспособствует не только появлению легенд, но и особому отношению к ним в кавалерии. Так, трубачей во многих кавалерийских полках в эпоху наполеоновских войн сажали именно на серых лошадей, чтобы они выделялись.

Говорят, что в странах Востока есть поговорка: «Не покупай рыжую лошадь, продай вороную, заботься о белой, а езди на гнедой». В любой мудрости, в том числе восточной, мудрости примерно пополам с просто «красивостью». Однако и на пустом месте они не появляются.

Гнедые лошади выделяются отменным здоровьем. Совсем не случайно среди них больше всего долгожителей. Они неприхотливы, выносливы и достаточно быстры. Вороные лошади традиционно считаются самыми грациозными и смелыми, они быстры и… своенравны. Потому, наверное, их и советовали продавать.

Не очень понятно, почему не стоит покупать рыжую, ведь ничем «плохим» эти лошади не выделяются. А вот серые действительно нуждаются в особом уходе.

В общем, цвет действительно имел значение. Так, в русской армии в период наполеоновских войн кавалергарды ездили на гнедых конях, очень темных. А кирасиры из полка Ее Величества – на рыжих. Английские тяжелые драгуны, Scot’s Greys, «Шотландские Серые», – исключительно на серых конях. У конных гренадер гвардии Наполеона были вороные лошади, а у французских карабинеров – сначала вороные, а с 1809 года – гнедые.

Теперь – о породах. Проще всего с иррегулярной кавалерией. Хорошо понятный нам пример – донские казаки. Быстрые и выносливые низкорослые лошади, черкесские, донские, отлично подходили для казачьих полков. Но с легкой, средней, а тем более тяжелой кавалерией все было гораздо сложнее.

Сам Наполеон, как мы уже знаем, предпочитал арабских лошадей. Он же, как считают многие, сильно поспособствовал развитию в Европе моды на арабских лошадей. Однако такая лошадь – удовольствие дорогое, даже не все генералы могли его себе позволить. Как, впрочем, и чистокровных английских лошадей. Однако и жеребцов с Востока, и английских привозили с пользой для дела и прицелом на будущее.

На созданных Наполеоном конезаводах создавали англо-арабскую породу, в которой неприхотливость арабских лошадей сочеталась со статью английских. Однако активно использовать таких лошадей стали уже в «посленаполе-оновскую» эпоху. В отличие от выведенной в самом начале XIX века французской рысистой породы. Эти лошади успели попасть и в среднюю, и в тяжелую.

Впрочем, в большинстве стран Европы в тяжелой кавалерии преобладали лошади германских пород. Например – ганноверская. Сильные и элегантные кони очень ценились офицерами высоких рангов. На таких и сам смотришься хорошо. В большом почете были и лошади знаменитой тракененской породы, которых выращивали на конезаводе в Пруссии. Наполеон над мощными «немецкими конями» своих генералов посмеивался, но едва ли не первое, что он делал, одержав очередную победу в Германии, – реквизировал лошадей.

Русские кирасиры тоже восседали в основном на лошадях германских пород, мекленбургской, ганноверской, голштинской, хотя большая их часть была выращена уже на русских конезаводах. Отечественные конезаводы, кстати, отличались хорошей продуктивностью, а уж когда за дело брались настоящие энтузиасты, результаты получались и вовсе выдающимися.

Именно таким энтузиастом был граф А.Г. Орлов-Чесменский, благодаря которому появились не только знаменитые орловские рысаки, но и русская верховая лошадь. Значительная часть русской кавалерии в 1812 году воевала как раз на лошадях этой породы.

В средней и легкой кавалерии европейских стран особенно популярны были испанские и итальянские лошади. Скажем, андалузские, представители самой известной испанской породы. Небольшие, но сильные, изящные, хорошо обучаемые. Их высоко ценили и драгуны, и уланы, и гусары. Как, впрочем, и других лошадей, выращенных на Пиренейском полуострове, – португальских, породы лузитано. Во время войны на Пиренеях французы редко покупали, а чаще – реквизировали местных лошадей, в больших количествах.

Испанские лошади долгое время считались лучшими в континентальной Европе, но и итальянские ценились высоко. На Апеннинах – прекрасные традиции в разведении коней. И, например, лошадей неаполитанской породы в армию брали очень охотно.

Разнообразие мастей, пород будто подталкивает к выводу – каким богатым, видимо, был выбор. Нет, не был. Еще раз повторим: добыть для кавалерии хороших лошадей – это большая проблема. Чаще руководствовались простыми правилами. Лошадь должна быть ростом около 150 см, пропорционально сложенной, с развитой мускулатурой, крепкими копытами. Возраст – от трех с половиной лет. Определяется возраст по состоянию зубов, причем нижней челюсти.

Обращали внимание также на глаза. Это важно, так как зрение лошади обладает рядом особенностей. Про одну из них многие знают, в темноте лошадь видит гораздо лучше человека. Однако есть и такие отличия, которые имеют прямое отношение к подготовке лошадей, их нужно знать и учитывать.

Есть довольно спорное утверждение – кобыл старались не брать. Брали, конечно. Но! Явное предпочтение сами кавалеристы отдавали меринам, то есть кастрированным жеребцам. Надежнее и спокойнее. Казаки, например, ездили почти исключительно на меринах.

…А в результате естественного и всех прочих отборов получалось примерно так. Лучших лошадей отдавали гвардии и тяжелой кавалерии. Остальным – как повезет. У австрийцев, пруссаков, русских дела обстояли лучше, у французов – хуже. А лошадей нужно было не только достать, но еще и подготовить, и ухаживать за ними. Так что к лошадям мы будем возвращаться постоянно, однако пора вспомнить и о людях.

Глава третья