Все дороги ведут в «нигде»

– Здесь есть всё, Кирилл. Осталось только понять, как ты будешь этим пользоваться.

– Теперь ты понимаешь, что значит быть легендой в этом мире? – тихо произнесла Алина. – Здесь у тебя есть всё.

Кирилл не ответил. Он чувствовал, как безупречный дизайн этого «идеального» дома давит на него. Его взгляд метался по комнате, в которой каждое удобство казалось слишком искусственным, слишком продуманным.

Алина уловила его напряжение и мягко коснулась его руки.

– Добро пожаловать домой, Кирилл, – тихо сказала она.

Слабый гул наполнил комнату, и голографическая установка на стене ожила. Перед Кириллом появилось его собственное лицо, но не то, что он видел в зеркале. Взгляд проекции был пронизывающим, полным интенсивности, которая заставила его отвлечься от мыслей.

– Елена готова выполнить любое ваше желание, включая… интимное, – произнесла Алина с едва заметной улыбкой.

Кирилл ошеломлённо посмотрел на неё, словно её слова вывели на поверхность всё, что казалось неправильным. Дом со своей стерильной роскошью и холодным совершенством ощущался не убежищем, а тюрьмой.

– Зачем вы это делаете? – тихо спросил он, его голос дрогнул. – Чего вы хотите от меня?

Улыбка Алины исчезла, её лицо приобрело выражение искренней грусти.

– Мы хотим, чтобы ты понял свою роль во всём этом, Кирилл. Ты больше не просто писатель. Ты символ. Люди Ксенополии смотрят на тебя, следуют твоим словам. Они верят, что ты можешь указать им путь к лучшему миру. У тебя есть сила формировать их реальность, их будущее.

Её слова эхом разнеслись по комнате. Кирилл обвёл взглядом спальню: огромная кровать, мягкий свет, проекция звёзд на потолке. Всё вокруг казалось идеальным – и чужим.

– Вы хотите, чтобы я их вёл? – наконец произнёс он, его голос был едва слышен. – Я всего лишь писатель. Я создаю истории, а не веду людей.

Алина сделала шаг ближе, её глаза отражали мягкое свечение проекций.

– В этом мире разницы нет, – тихо сказала она. – Твои истории стали их реальностью.

– Кстати, как называется ваше государство? – резко спросил Кирилл, будто пытаясь оттолкнуть смысл её слов.

– Ксенополия, – ответила она.

– Ксенополия? От греческого «чужой» и «город»?

– Да. Это отражает суть нашего мира. Здесь ценят чужое, необычное, инородное. Всё, что отличается, считается сокровищем. Ты поймёшь это, когда увидишь, как живут и думают люди.

Её спокойный тон только усиливал его беспокойство. Они прошли на кухню, где городской пейзаж за окном сменился матовым стеклом. Кирилл провёл рукой по лицу, ощущая, как усталость наваливается всё сильнее.

– Я устал, – сказал он, проводя рукой по своим седым волосам.

– Пойдём в спальню, – мягко ответила Алина. – Ответы могут подождать до завтра.

Елена проводила их обратно, и, когда они вошли, свет в спальне настроился на мягкое, успокаивающее освещение. Алина и Елена оставили Кирилла одного, тихо закрыв за собой дверь.

Кирилл осмотрелся, его взгляд задержался на панорамном окне с видом на сад. Он тяжело вздохнул и сел на кровать, чувствуя, как на него обрушивается тяжесть новой реальности.

– Мне остаться с тобой? – раздался голос Алины.

Она стояла в дверном проёме, её силуэт мягко подсвечивала прикроватная лампа. Её глаза выражали понимание.

– Я был бы благодарен, – ответил Кирилл. – В моей голове слишком много вопросов, и я не знаю, с чего начать.

Алина вошла в комнату и присела рядом с ним на край кровати.

– День был долгим, – сказала она, мягко положив руку ему на плечо. – Тебе нужно отдохнуть.

Кирилл молчал, но её присутствие приносило странное ощущение уюта.

Кирилл кивнул, но слова «отдых» и «сон» казались ему чуждыми. Его разум был охвачен вихрем сомнений и тревог. Тело изнемогало от усталости, но мысли, как назойливые шепотки, не давали ему покоя.

– Как это произошло? – наконец спросил он. Его голос звучал тихо, но в нём ощущалась отчаянная потребность понять. – Как мои книги стали основой целого мира? Как мои слова превратились в их реальность?

Алина вздохнула, её рука мягко сжала его плечо.

– Это долгая история, Кирилл. Но я постараюсь объяснить.

Она замолчала, её взгляд устремился в пустоту, словно она собиралась с мыслями.

– В твоём мире научная фантастика – это просто жанр, форма развлечения. Здесь же существует только два типа литературы: эротика и научная фантастика.

Кирилл нахмурился, её слова звучали слишком невероятно.

– Твои книги стали чертежом для этого мира, – продолжила она. – Люди читают их и видят в них путь к новой жизни. Они считают твои истории пророчеством, руководством к своему будущему.

Её слова проникали в сознание Кирилла, как медленный яд, разрушая привычные представления. Холод пробежал по его спине.

– Но как? – он настаивал, его голос стал резче. – Как это случилось? Как мои книги попали сюда?

Алина кивнула, понимая его жажду ответов.

– Всё началось с одного экземпляра одной из твоих книг, – тихо начала она. – Учёный по имени Иван нашёл твоё произведение в старой, полуразрушенной библиотеке. Он был очарован твоими идеями, твоим видением будущего.

Она посмотрела на Кирилла, будто оценивая, насколько он готов воспринять услышанное.

– Иван перевёл твою книгу на местный язык и показал её небольшой группе друзей. Они были вдохновлены твоим видением. Совпадение или судьба, но это случилось в тот момент, когда их мир переживал революцию, аналогичную вашему 1917 году.

Кирилл молчал, напряжённо вслушиваясь в каждое слово.

– Твои идеи стали их путеводной звездой, – продолжила Алина. – Они назвали себя «Говорунами» – в честь твоей фамилии – и посвятили жизнь переводу и распространению твоих произведений. Со временем всё больше людей читали твои книги, и твои идеи начали формировать их общество.

Кирилл закрыл глаза, пытаясь переварить услышанное.

– Но почему я? – тихо спросил он. – Почему не кто-то другой? Почему именно мои книги оказали такое влияние?

Алина задумалась, её взгляд смягчился.

– Это был целый ряд факторов. Твои книги предложили уникальный взгляд, новое видение будущего, которое глубоко резонировало с людьми здесь. Они увидели в твоих словах надежду, чёткий план и вдохновение. А время тоже сыграло свою роль.