Варианты выполнения судостроительной программы 1895 года. И программы по усилению Дальнего Востока

Второй фугасный поднырнул в районе рубки и разорвавшись под водой вызвал подводную течь, третий вновь рядом.

«Это какое-то невезение, дельфина что ли форштевнем подрезали?» – подумал Макаров.

«Никола угодник спаси и сохрани» – думал первый помощник капитана Звягинцев.

Четвертый снаряд в бронепалубный крейсер Российского императорского флота угодил выше трех предыдущих, чуть выше ватерлинии, но волны, словно играючи, захлестывались на бронепалубу. Противник ввел в действие свои 4,7-дюймовые орудия, на пределе дистанции, примерно двадцать кабельтовых. Попаданий было около пяти процентов, но выпущено снарядов было около двух сотен за пять минут, и в крейсер «Адмирал Корнилов» попали четырнадцать, покрыв палубу сплошным полем осколков, коверкая железо, разбивая шлюпки, сбив одну трубу, выбивая воздуховоды, уменьшив на треть орудийную прислугу, поубивав христианские души, крейсер загорелся сразу в трех местах.

– Банзай! – пронеслось над японскими кораблями.

Бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов» резко лег на левый разворот, уступая честь вести эскадру Броненосцу «Император Николай I», сам не выдерживая той интенсивности артиллерийского огня, который на него обрушился. Нет, он не спустил славный Андреевский флаг, ни на секунду не дрогнул, но постоянные попадания сожгли его такелаж и паруса, остались только металлические штаги стоячего такелажа, воспламенили пороховые заряды приготовленные к стрельбе, ранили большую часть команды верхней палубы, деревянная палуба из тика загорелась, а также попадания врага доставили множество прочих разрушений.

– Как же я мог поставить бронепалубный крейсер во главе эскадры? Старый дурак, – вдруг возмутился Тыртов сам на себя, – у него же только матросов погибло не менее ста человек?

– Как-то так получилось, – тоже сам себя ругая произнес Макаров, – теоретически бронепалубный крейсер мог оторваться и отойти вправо или влево, но честь не позволила, и он оставался в строю, позволяя другим своим боевым товарищам вести огонь, нанося кораблям противника всё новые и новые повреждения.

«Но хуже всего сейчас то, – подумал Степан Осипович, – что японцы поставили классическую галочку над Т, и против их четырех крейсеров хоть и 2-го класса, у меня лишь броненосец в уязвимой носовой проекции».

– Право руля, – громко скомандовал контр-адмирал Макаров, вцепившись руками в деревянные поручни мостика. Рулевой тотчас выполнил продублированный старшим офицером приказ, и все остальные корабли русской эскадры последовали за броненосцем, тем самым, преподав японцам урок маневрирования непосредственно в бою, а не по английским учебникам.

Эскадра под Андреевскими флагами смогла подрезать корму крейсерам Того и нос крейсерам Ито. Легко и грациозно разрезав её на две равные части, вставала между двумя отрядами японских кораблей использовав орудия обеих бортов, причем корабельная архитектура, например, броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» как раз и была приспособлена к такому повороту событий. Барбетные установки, на нем, располагались ромбом, и один корабль превратился в два. Им было удобно вести огонь, как на правый, так и на левый борт, тем более что дальномеры располагались побортно. Капитан крейсера Кашерининов Александр Парменович приказал расчетам башен носовой и правого борта вести огонь по «Чийоде», а башен левого борта и кормовой по «Акицусима», а расчетам 6-дюймовых орудий, расположенных по пять на каждый борт, выбирать не приходилось, так как было все понятно.

Время на часах показывало четверть первого часа, и русские расчеты, по полной использовали шанс, который им подарил талантливый флотоводец. Орудия правого борта броненосца «Император Николай I» и броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» стреляли по «Чийоде», но достигли лишь близкого разрыва 12-дюймового снаряда. Один 8-дюймовый оказался воистину «золотым», попав в руль крейсера, и тот вместо разворота в право на параллельный курс, пошел прямиком на «Императора Николая I» на самоубийственный таран, подняв на мачтах два черных шара, что означало не могу управляться. Затем в крейсер, от рассерженных артиллеристов, прилетели еще восемь снарядов: в середину корпуса в бронепояс, в самый нос, сбив шток флага, третий чуть ниже, вырвав ноздрю возле клюза, в самую корму, разбив и привод руля и затопив румпельное отделение, со всякой надеждой на починку рулевой машины, опять в бронепояс на уровне ватерлинии, в район кормы ниже броневого пояса вызвав течь, опять в нос рядом с торпедным аппаратом, вызвав течь, а последнее попадание уничтожило баковую 4,7-дюймовку вместе с расчетом.

По защищенному броневой палубой крейсеру «Хасидатэ» отстрелялись правым бортом «Память Азова» и «Владимир Мономах». Капитан последнего Яков Аполлонович Гильдебранд расчувствовался и произнес словно скандируя:

«Ну и молодец же наш адмирал, сам архангел Михаил не мог бы лучше маневрировать, мы разрезали эскадру противника словно Нельсон при Трафальгаре, дождавшись, когда японцы раскочегарят машины и проскочат под нашим носом».

Крейсер «Хасидатэ» получил крупные осколки от 8-дюймового снаряда, который близко взорвался и семь 6-дюймовых снарядов: поврежден борт под орудием-монстром калибром в 32-сантиметра (некоторые японцы подумали, что если взорвется боекомплект, то и богиня Аматерасу не заметит те мелкие кусочки душ, которые останутся), в четвертое орудие по левому борту, в носовой таран, вызвав течь в труднодоступном месте, первая 4,7-дюймовка левого борта, и под ней в районе чуть ниже ватерлинии, потом аккурат в середину корпуса, затем прямо в орудие – монстр, искривив его и загнув к небу.

Бронепалубный крейсер «Хасидате»

Левый борт русских кораблей отстрелялся с 12.10—12.15 по «Акицусиме», до этого уже получившей около пяти попаданий, а теперь еще около дюжины попаданий 6-дюймовых снарядов: под кормовым 6-дюймовым орудием в подводную часть корпуса, снесен верх второй дымовой трубы, опять в борт ниже ватерлинии, там уже открылась серьезная подводная пробоина, образовалась дополнительная подводная пробоина, в середине корпуса, пришлось попадание прямо в якорный клюз и чуть ниже, в борт под боевую рубку, и опять рядом, там стал начинаться пожар, снесено и разорвано кормовой дальномерный и прожекторный пост, а также последние (ближние к корме шлюпки), и еще разгорающийся пожар проглотил снаряд и люди борющиеся с пожаром были разметаны взрывом. Крейсер агонизировал, а море вокруг него бурлило от близких разрывов.

В период с 12.10—12.15 и кораблям Российского императорского флота тоже досталось. Хэйхатиро Того приказал своему летучему отряду сосредоточить огонь на броненосном фрегате «Владимир Мономах», практически не пострадавшем красавце-крейсере Русского флота, водоизмещением 5500 тонн с мощным 6-дюймовым броневым поясом, составленным из плит «компаунд», этакого бутерброда из чугуна и стали, какого не имел не один крейсер японского флота.

Дистанция была минимальная, около двадцати кабельтовых, а временами противники сближались до пятнадцати кабельтовых, несмотря на это, тяжеленькие чемоданы Крупповских орудий, которые японские крейсера «Нанива» и «Такачихо» выпустили за эту пятиминутку шесть штук, лишь посекли рангоут.6-дюймовые орудия«Летучего отряда» пустили около девяноста фугасных снарядов, из которых лишь несколько попало в цель, но повреждения нанесли: первый взорвался чуть задев рангоут мимо грот и бизань мачты, второй в корму, под кают-компанию, разбив винный погреб, затем в начало броневого пояса под носовым орудием, лишь оцарапав краску.

Гильдебранд заметил стоявшему рядом старшему офицеру лейтенанту Ермакову:

«Наседают на нас японцы, да ни чего еще им покажем».

Затем, появилась опасная подводная пробоина в носу «Владимира Мономаха», и аварийная команда матросов, во главе с трюмным механиком, младшим инженер-механиком Эльцбергом, поспешила заделывать течь. Последовал удар фугаса в бронепояс посередине корабля. Ударила болванка о первую дымовую трубу, проделав в ней огромную дыру с рваными краями и окатив осколками палубную команду. Фугас взорвался у основания грот-мачты, и силой взрыва опять посекло матросиков на верхней палубе, Следующим взрывом снесло бушприт, словно неприятель хотел до неузнаваемости изменить внешний облик крейсера. Угодил снаряд и опять в бронепояс, между кормовыми орудиями калибром в 6-дюймов и 4,7-дюймов. Последовало два десятка попаданий 4,7-дюймовыми снарядами, по весу они были легче 6-дюймовых в два раза, 21-кг против 45-кг, и разнесли в щепки практически все трубы, воздуховоды, такелаж, мостики и надстройки. Убыль в матросах достигала уже сорока человек, зачинались пожары, с которыми правда пока удавалось справляться.

Капитан крейсера «Хасидатэ» принц Арисугава Такэхито, стоял на мостике своего подраненного корабля, ставшим головным в основном строю своей эскадры и думал:

«Что предпринять в этот ответственный момент, так как бывший флагман „Чиода“, вместе с маркизом Ито, потеряв руль, движется на таран русского броненосца „Император Николай I“, да помогут ему Боги. „Летучий отряд“ сосредоточил огонь своей артиллерии на последнем крейсере в строю русского отряда. Им оказался крейсер „Владимир Мономах“ и судя по дыму, который шел от „Летучего отряда“, почти на всех кораблях были небольшие огни пламени и уменьшившаяся мощность огня, дела у них идут не блестяще».

Но и упускать противника принц Арисугава Такэхито не желал. Флагами приказал всем крейсерам сосредоточить огонь на «Мономахе», но стрелять common снарядами, хотя он и содержит бурый порох, но сквозных попаданий сквозь борт, а возможно и броню будет на порядок больше.

Около трех сотен 4,7-дюймовых снарядов, выпустили крейсера японского основного боевого отряда из своих скорострельных орудий. Около двадцати из них попали в русский крейсер «Владимир Мономах». Броневой пояс толщиной 6-дм спас от семи снарядов. По три или четыре попали в нос и корму, а там был стояли 4 ? – дюймовые плиты брони, которые был продырявлены в связи с малым расстоянием. Снаряды взорвались в утробе крейсера, начался пожар. Дым и гарь заполнили внутренние помещения крейсера, борьба за живучесть была крайне осложнена, крейсер стал сбавлять ход.

Часы показывали половину первого, и адмирал Макаров, на броненосце «Император Николай I» внимательно наблюдал за боем. Он стал свидетелем, как таял его отряд. Сперва был отослан, в виду тихоходности, корвет «Рында», затем, в виду повреждений, бронепалубный крейсер французской постройки «Адмирал Корнилов», а теперь с болью в сердце он наблюдал, как япошки набросились, как стая гиен, при охоте на стаю буйволов, на самого слабого. Но, броненосный крейсер «Владимир Мономах», как настоящий боевой товарищ, оттянул силы самураев, позволив остальным кораблям отряда стрелять как при охоте на волков. Знал, на зубок, Степан Осипович и характеристики своих орудий. Они с тридцати пяти кабельтовых, а именно бронебойный снаряд 6-дюймовки, имевший скорость 792 м/с, гарантированно пробивал 3-дюймовую гарвеевскую броню, с двадцати кабельтовых 5-дюймовую броню, и с полутора десятков кабельтовых даже мог и 7-дюймовую броню пробить, а потом еще взрывался с силой 2,23 мегаджоуля. Это было меньше, чем у английских орудий, но зато гарантированно внутри корабля противника. Вывод от размышлений преобразовался в приказ и растекся по фалам флагами: