Корыта Франца Иосифа. Идеальный Российский императорский флот

– Ты мне лучше расскажи про средний калибр на твоём броненосном корабле, – попросил Макаров.

– Так промежуточный калибр представлен четырьмя 9-дюймовыми/30-калиберными пушками, половиной дюжины 6-дюймовых/35-калиберных орудий и дюжиной 3-дюймовых/27-калиберных орудий Круппа. Какая установка тебя больше интересует? Про все рассказывать не буду, больно долго и муторно.

– Ни про какую не рассказывай, у старшего артиллериста твоего корабля спрошу, а аппараты для пуска самодвижущихся мин ведь имеются? – поинтересовался Степан.

– Конечно, в полной исправности, четыре, калибром 15-дюймов, мина может идти со скоростью 25 узлов, матросов требуется для обслуживания пятнадцать человек.

– Сам то как думаешь, можешь броненосец на столько близко к неприятелю подвести, чтобы мину пустить?

– Подходить не требуется, они сами к нам, как мухи, на кое что, слетятся, их надо будет расстреливать и, по возможности, кормой становиться, чтобы винтами чужие мины в сторону отталкивать.

До поздна просидел Макаров у старого друга и больше никуда не поехал, хоть его и ждали на других кораблях Практической эскадры, да и дома Капитолина с детьми тоже заждалась, но он, как приличный отец семейства уделил и им время.

На следующий день, вся семья Макаровых чинно прогуливались по весеннему Петербургу. День выдался на удивление теплым. Дети играли в салки, весело смеясь. Они прошлись по Лиговскому проспекту, свернули на набережную Мойки и вышли к Михайловскому дворцу. Степан был в форме, люди его узнавали, офицеры здоровались, а младшие офицеры отдавали честь.

– Папочка, зайдем в кондитерскую? – запыхавшаяся дочка Александра, вся красная подбежала к отцу.

– Александра, на кого ты похожа?! Ты юная дворянка, а не дочка прачки, – супруга Капитолина недовольно поджала губы.

– Милая, она всего лишь ребенок. Пусть играются, – Степан поцеловал руку жены. – Конечно зайдем. Где-то тут была прекрасная кондитерская.

Из кондитерской семья вышла под счастливое щебетания Александры и сына Вадима, которые обсуждали какие интересные пирожные они купили. С кремом, шоколадом и любимые мамины корзиночки с персиковым джемом. А папа взял странные пирожки с капустой. Дети недоуменно на него посмотрели, ведь из кучи сладостей папа выбрал именно их. На их недоуменные взгляды Степан ответил:

– Это вам мои хорошие, хочется сладкого да побольше, а я человек простой не понимаю я то, чем и не наешься толком.

Когда они вернулись домой служанка Агафья, девушка двадцати лет, приехавшая из далекой Мологи, уже все накрыла и семья села обедать.

Вечер был посвящен играм с детьми: в салки, карты и все что придумывали неугомонные дети. Так как перед долгой разлукой они хотели максимально запомнить моменты проведенные с отцом. Когда няня, выписанная из Англии, мадам Элен, бальзаковского возраста, увела детей спать, то Капитолина нежно погладила плечи мужа. Это была не любовь, а скорее привычка. Свою первую любовь Капитолина вспоминает в дождливые, одинокие вечера. С грустью смотря на Степана она вспоминает слова матери:

«Выбирать мужа нужно с умом дочка, любовь не купит тебе новые платья, и не обеспечит тебе достойную жизнь».

Степан был видным мужчиной, контр-адмирал, что еще надо. Да не очень знатен и совсем не богат, но это пока. Муж оказался добрым и семейным, о ней заботиться и детей любит. Лучшей партии тогда не нашлось. Но не о таком мужчине она мечтала. Ей снился в сокровенных снах: красивый, элегантный блондин с маленькими кудряшками и голубыми глазами. Утонченный мужчина, который постоянно одаривал бы ее комплиментами и дарил цветы, цитирует поэтов и писателей. Душа Капитолины жаждала общения, а Степан этого дать не мог. Женщина с тоской слушала рассказы мужа о работе, про шторма и торпеды, как он топил турецкие транспорты на Черном море и испытывал снаряды на полигоне…

Но, мысленно она представляла как ей читают стихи: Горация, Овидия, Шекспира и Мольера или же Лермонтова, Пушкина. От дурных мыслей ее отвлек нежный поцелуй в руку…

Тем временем, Великий князь Алексей Александрович, назначенный генерал-адмиралом Российского императорского флота еще своим отцом Александром II, беседовал в своём дворце с Управляющим морским министерством Николаем Матвеевичем Чихачевым, так как тот принес ему программу постройки сразу десяти броненосных крейсеров, собственной разработки[4 - В 1890 году адмирал Н. М. Чихачев предложил построить 10 броненосных крейсеров. Этот план был представлен в рамках промежуточной программы 1890 года и утверждён императором Александром III 24 ноября этого года.]:

– Как это ты так надумал? – неторопясь произносил Алексей Александрович слова, ведь он был немцем, и даже думал по немецки, хоть этот язык был еще и не общепринят, так как, разные регионы Германии говорили каждый на своих диалектах. Общего у них было гораздо меньше, чем даже в русском и украинском языках.

– Так так и надумал, – сидя за столом, за чашкой чая, рассказывал шестидесятилетний флотоводец сорокалетнему генерал-адмиралу, которого назначили на этот пост лишь потому, что Алексей был сыном Александра II, – мой предшественник какой то ерундой занимался. Я слава Богу, как взял бразды правления в свои руки два года тому назад, то назначил грека Кази начальником не только над Балтийским заводом, а над всеми строительными предприятиями Санкт-Петербурга. Именно тот, в раз, достроил все три броненосца, дела на которых до него, шли не шатко, ни валко.

– Это я оценил, уважаемый Николай Матвеевич, да и доход государства подрос, каждый месяц тратим на военно-морскую деятельность до 18 миллионов рублей в месяц.

– С подобной суммой Вы маханули Ваше высочество, ведь требуется тратиться на подготовку личного состава, пароходы Добровольного флота, судостроение и судоремонт.

– Сколько у нас на флоте вообще моряков? – поинтересовался Алексей Александрович.

– По моим данным, – порылся в бумагах Чихачев, – где-то 18865 человек.

– Расскажи мне по флотам, где и сколько? – потребовал Великий князь информации и еще себе чаю у официанта дежурившего за дверью.

– Извольте, – еще порылся в бумагах Управляющий Морским министерством, – непосредственно на кораблях у Российского императорского флота, откомандированных на Дальний Восток 1200 человек, на Черном море 4524 моряка и на Балтике 3565 человек, всего непосредственно на кораблях 9289 человек.

– Получается, что на берегу, в резерве еще есть 9576 рыл, которые зря казенные харчи проедают, так что на новых моряков тратиться смысла не вижу.

– Вы видите выгоду, где только можно, – допустил лесть перед непосредственным начальником Морской министр, – так что на счет моих десяти броненосных крейсеров? Экипажи ведь для них есть.

– На кой ляд они тебе сдались? Наш Черноморский флот, на данный момент, сильнейший на море. Практическая эскадра Балтийского моря, стоит признать, слабее Германского, ведь у них семь броненосцев, а у нас лишь три, а против их одиннадцати броненосных крейсеров у нас в строю находиться восемь.

– То то и оно. Предлагаю заложить три больших броненосца по 10000 или 11000 тонн, как получится, а в малых эллингах, трех наших ведущих верфей, требуется заложить четыре броненосных крейсера, по 4000 тонн, типа «Адмирал Нахимов» с 8-дюймовыми орудиями, этакие маленькие броненосцы, остальные можно заложить, как построят эти или заказать за рубежом во Франции или Англии.

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов»

– Хорошо у тебя голова варит, – согласился с подчиненным Алексей Александрович и подумал:

«В конце концов, если подчинённый рвение к службе проявляет, то зачем свой зад рвать, стоит лишь одобрить или не согласиться с мнением подчиненного».

– Рад стараться, тут за дверью родственник моей французской жены ожидает, да Вы его знаете, Дю Буи, он долго не рассуждал, взял у у англичан проект их самого нового корабля «Трафальгар», да перерисовал, можем таких и заложить на верфях. Пригласить?

– Зови, пусть идет, да вели шампанское подать, чай этот, хоть и хорош, но поперек горла уже стоит, – распорядился генерал-адмирал и с ехидством заметил, – у тебя жена француженка! Есть у тебя вкус Чихачев и в удовольствиях знаешь ты толк.

Вошел интеллигентного вида француз в пенсне, возрастом лет пятьдесят, развернул чертежи, что-то повесил на стену и стал рассказывать:

«J’ai travaillе avec Еmile Bertin lui-m?me (Я работал вместе с самим Эмилем Бертеном)».

– Je sais que tu еtais son apprenti (Знаю ты у него в подмастерьях был), – Великий князь говорил по французски лучше самого Дю Буи, так как жизни своей без Франции не представлял, – из уважения к этой стране, что нас приютила, и Николаю Матвеевичу давайте перейдем на русский язык.

Дю Буи поморщился, но с акцентом стал рассказывать про детище своих конструкторов:

«Корпус броненосца, который предлагаю назвать, „Наварин“, в честь славной победы совместной англо-франко-русской эскадры в 1827 году, предлагаю максимально расширить до 88 футов, при длине 449 футов, а осадка будет составлять всего 23 фута и 3 дюйма, против изначальной ширины в 80 футов и осадки почти в 26 футов».

– С таким излишне широким корпусом не повториться той же истории, что и с яхтой «Ливадия», которой волны били в днище, да так, что оно треснуло и пришлось в Испании ремонтировать? – осведомился Шестаков, он подразумевал, что его новый родственник проходимец, типа графа Калиостро[5 - Алессандро Калиостро (настоящее имя – Джузеппе Бальзамо) – итальянский мистик и авантюрист XVIII века. Родился предположительно 2 июня 1743 года в итальянском городе Палермо, в семье торговца сукном. Поскитавшись по странам Европы, Алессандро и Лоренца в 1778 году прибыли в Санкт-Петербург ко двору Екатерины II и быстро завоевали расположение императрицы. Сама Екатерина услугами графа не пользовалась, но рекомендовала его своим приближённым.], но жесткая воля Михаила Ильича Кази, грека по национальности, заставит его трудиться как раба на галерах.

– Мои конструктора учли подобный печальный опыт. Корабль сможет пройти Морским каналом в Санкт Петербурге, а бронирование будет составлять традиционный 12-дюймовый пояс из «компаунда», нос и корма будут лишены бронирования, а палуба будет защищена плитами в дюйм толщиной, так как попадания в нее маловероятны.

– Что со скоростью хода и дальностью плавания? – поинтересовался Морской министр.

– Шестнадцать узлов, а дальность 2000 миль, так что на дальние переходы рациональней кораблю еще угольщик придать, – ответил француз, – но для Балтики сгодиться.

– Не Ваша забота, куда я эти корабли буду направлять! – закипел Алексей Александрович.

– Прошу прощения месье, – извинился Дю Буи.

– Что с защитой артиллерии, ведь Вы, как я вижу в корпус водоизмещением в 11700 тонн, запихали две двухорудийные башни под орудия 12-дм/35-калибров и целых десять 6-дюймовых/35-калиберных пушек, – поинтересовался генерал-адмирал.

– Так сами башни я защищаю 12-дюймовой броней, а барбет 10-дюймовой, а казематы среднекалиберной артиллерии только 4,5-дюймовым слоем «компаунда», именно такой стоит на броненосных крейсерах.

– Неплохо, – согласились оба экзаменатора.