Замок Сен-Мар

Диего задумался. В донжоне не было запаха обитаемости, который создает человек в своем жилище – как не пахло от него и магией (а вот от доктора Анастазии пахло, черт побери!). Но, может, дело в том, что они прошли довольно далеко от башни? Может, зайти внутрь и понюхать? Может, источник находится не в донжоне, а под ним, как в замке Редферн?

– Впрочем, – продолжал доктор философии, – если вас интересует фольклор, то давайте расспросим барона.

– Вряд ли он станет проводить нам экскурсии.

– Почему нет? Донжон выглядит достаточно прочным, а Сен-Мар, как и вся местная аристократия, очень гордится своими предками. Идемте! – встрепенулся Анастазия. – Я вижу, что он наконец разделался с гостями и показывает вашей сестре картины!

«Какие еще картины?!» – встревожился Диего и поспешил следом за доктором философии, у которого слова с делом далеко не расходились: Анастазия нырнул в толпу, как рыба в воду, и ловко прокладывал путь сквозь гущу гостей.

– Зачем барон нас вообще пригласил? – пробубнил оборотень: ему не нравились взгляды, которые бросали на них гости.

– Ради развлечения, я же вам говорил. Для благородных дам и господ такие, как мы, – это скоморохи, как клоуны, или жонглеры, или уродцы в цирке для черни. Если вас это задевает, – мягко добавил Анастазия, – то просто не обращайте внимания. Что сделал ваш отец для исторической науки? Открыл целый мир, в котором жили древние обитатели Эсмеранского полуострова. А что полезного сделали все эти люди? Просто родились в семьях с фамилией длиной в мою руку. Вот то-то же.

Диего вздохнул. С каждой минутой разговора ему все труднее было подозревать в Карлосе Анастазии бартолемита. А ведь приходится. Но тут оборотню в голову пришла другая мысль, от которой волосы вздыбились на загривке.

«А вдруг это агент Бюро, которого миледи прислала проследить, провалимся мы тут, как в поезде, или нет?»

В поезде-то у них, по правде говоря, ничего бы не получилось без вмешательства миледи. Чем не повод задуматься, нужны ли в Бюро такие рекруты?

Шумный бальный зал остался позади, как и неприятная толпа. Анастазия свернул в картинную галерею, по которой вдвоем бродили барон Сен-Мар и Диана. Девушка упоенно изучала портреты: живопись всегда увлекала ее так сильно, что отец всерьез опасался, что она захочет стать художницей или, того хуже, выскочит замуж за художника. Когда Диану заинтересовала работа в Бюро, достопочтенный профессор вздохнул с облегчением.

– Господин барон! – окликнул доктор.

Сен-Мар обернулся, Диана тоже – и тут же вспыхнула.

– Ох, извините!

– Право же, не стоит упоминания, – благодушно сказал Анастазия. – Здесь нет ни одной лестницы, так что я чувствую себя в полной безопасности.

Диана покраснела еще гуще. Барон шутки не понял и несколько раздраженно спросил:

– Вам что-то нужно?

– О да. У нас с сеньором Уикхемом – это вот он, вы должны его помнить, – возник небольшой научный спор относительно донжона, который мы видели в вашем парке, и только вы можете этот спор разрешить.

Сен-Мар вопросительно поднял бровь, всем своим видом показывая, что поиск научной истины его нимало не занимает.

– Я полагаю, что ваш донжон – новострой, возведенный по образцу ранней архитектуры, – не моргнув глазом заявил Анастазия, – и датирую его примерно семнадцатым веком. А мой юный просвещенный коллега полагает, что эта башня была построена не позднее середины тринадцатого века.

Вероятно, барон на миг заподозрил, что профессор над ним издевается, – но виду не подал, и хотя он явно стремился остаться наедине с Дианой, довольно спокойно ответил:

– Что ж, вы оба ошибаетесь. Этот донжон – часть замка, который был построен в начале двенадцатого века.

– Не может быть! – воскликнул Анастазия. – Как вам удалось его сохранить?

– Приложив немалые усилия. А теперь, если вы позволите…

– Мы бы хотели посмотреть его изнутри, – прогудел Диего.

– Изнутри? – медленно повторил барон. На его лице появилось довольно странное, настороженное выражение, как у человека, который вдруг понял, что попал в ловушку. Но Диана тут же захлопала в ладоши и восторженно воскликнула:

– Настоящий донжон двенадцатого века! Это будет так мило с вашей стороны, если вы нам его покажете!

Диего поперхнулся, доктор Анастазия спрятал в усах усмешку.

– Разве вы, юная мадемуазель, не повидали всевозможных замков, изучая историю с вашим отцом? – с улыбкой спросил Сен-Мар.

– Но не у всех есть замки, которым семьсот с половиной лет! И не у всех они в таком отличном состоянии, – возразила девушка.

– Однако если я брошу своих гостей, чтобы провести вам экскурсию, то это будет не очень вежливо.

– И верно, – вздохнула мисс Уикхем и сникла. – Ну что ж, нет так нет. Мы посмотрим портреты. Диего, тут работы Джордано Туччи, взгляни на портреты батюшки и матушки его светлости!

Диего взглянул и тут же заинтересовался изображениями других предков Сен-Мара.

– Ваша сестра превосходно разбирается в живописи, – заметил барон. Видимо, он ожидал, что его будут уговаривать, и внезапная потеря интереса к достоянию предков его даже несколько задела. Во всяком случае, после некоторого размышления он добавил: – Думаю, после начала банкета я смогу улучить полчаса, чтобы показать вам донжон, пока гости будет заняты едой и вином.

– И воспоминаниями о былом величии, – пробормотал Анастазия, но барон сделал вид, что не расслышал.

* * *

Сен-Мар повел их к донжону, когда уже стали сгущаться сумерки. Гости, поднимающие тост за тостом во славу подвигов предков, даже не особо обратили внимание на исчезновение хозяина; причем Диего заметил, что хлебосольный барон не выпил ни капли алкоголя и зорко следил за всеми гостями, а дюжина его молчаливых телохранителей не ела. Сен-Мар не расставался с парой револьверов даже за праздничным столом, и Уикхем все сильнее хотел добраться до местных газет, чтобы выяснить, в чем причина такой неослабной бдительности. На прогулку до башни барон тоже взял одного из телохранителей – тот следовал за ними, не спуская глаз с Диего и доктора философии.

Донжон, по современным меркам, был невысок, и за ним тщательно и с любовью ухаживали, стараясь по мере возможности сохранить его в том виде, в каком он был возведен. В башне имелось три этажа с узкими окнами-бойницами. Ее венчала зубчатая стена, выступающая вперед на пару футов и похожая на корону. Над стеной поднималась треугольная синяя крыша со шпилем, где чуть колыхался на слабом ветерке стяг Сен-Маров. Башню окружал небольшой пышный сад, отделенный от остальной территории высокой оградой – тоже со шпилями. Барон достал из кармана ключ, открыл калитку и пригласил своих гостей войти. Тщательно выметенная дорожка вела от калитки к крыльцу – высокому узкому порталу, под которым в темноте скрывались ступени.

Барон поднялся первым и, несмотря на то, что под сводами портала было очень темно, без света открыл ключом дверь.

– Прошу! – сказал он и со смешком добавил: – Только вы очень разочаруетесь.

Его телохранитель, который нес фонарь, проскользнул внутрь первым и принялся зажигать газовые светильники. Чем ярче освещался зал, тем более разочарованным становилось лицо Дианы. Доктор Анастазия с интересом озирался по сторонам.

– Это у вас охотничьи трофеи? – уточнил он.

– Да. – Барон сбросил плащ в кресло у камина. – На первом этаже мы решили обустроить охотничью комнату, оружейную и курительную. А! Еще там есть бильярд. Играете?

– Нет, – ответил доктор, и Диего тоже покачал головой. Зал, в котором предки Сен-Мара, наверное, пировали и принимали просителей, постепенно заполнялся запахом газа – неизбежное зло, с которым оборотень давно смирился. Полагаясь на нюх, он стал обходить зал, делая вид, что любуется трофеями и коллекцией оружия. Диану, разумеется, заинтересовали гравюры и картины со сценами охоты, причем она ухитрялась одновременно с изучением искусства строить глазки барону. Доктор Анастазия, пощипывая ус, рассматривал в витрине какие-то черепки, клочки бумаги и пергамента.

– Что это?

– А, – небрежно ответил Сен-Мар, – это коллекция деда. Он, как и полагается просвещенному человеку его времени, увлекался собиранием древностей и несколько раз посещал Никхат и Мазандран.

– Любопытно, любопытно, – пробормотал Анастазия и склонился над витриной. Рядом в чехле была лупа, и он принялся изучать остатки древностей через увеличительное стекло.

– А что у вас на втором и третьем этажах? – полюбопытствовала Диана.

– Ничего интересного. Кабинет моего деда, его архив, а третий этаж практически нежилой. Там стоит только небольшой телескоп.

– Телескоп?!