Глаз бури

Бреннон закрыл дверь и выглянул в окно: на месте, где стояла жена, мелькнула бледно-золотая вспышка и тут же исчезла. Комиссар поднялся к себе – Лонгсдейл еще спал, а в документах, которые прислал Саварелли, было кое-что интересное.

Мать Агнесса подозрительно себя вела во время допроса, но комиссар сомневался, что ей под силу самой устроить в приюте нашествие нечисти. К тому же консультант не нашел внутри здания следов призыва нечистой силы, а настоятельница не успела бы выбраться из монастыря, устроить ритуал с призывом и вернуться: монахини потеряли ее из виду не больше чем на час.

Бреннон придвинул к столу коробки с архивными записями обо всех воспитанницах приюта. Если девочка после восемнадцати лет уходила в монахини и оставалась в монастыре, то в записях делалась соответствующая пометка. Архив был в полном беспорядке, словно его специально вели так, чтобы посторонний ничего там не нашел, но Натан был терпелив и упорен. Он начал разбирать бумаги еще вчера, а сегодня набросился на них с удвоенными усилиями.

Комиссар уже погряз в бюрократии по уши, когда к нему заглянули Лонгсдейл и пес. Фамилиар тут же демонстративно чихнул и улегся мордой к окну.

– Что вы делаете? – удивленно спросил консультант. – Вы же собирались опросить соседей.

– М-да, но случился небольшой эксцесс, и я решил поискать кое-что насчет матери Агнессы в бумагах монастыря.

– Какой эксцесс?

Бреннон посопел и неохотно признался:

– В меня стреляли сегодня утром. Вал…

– Что?! – взревел Лонгсдейл; пес вскочил и оскалил клыки. – Кто посмел?!

– Полагаю, что этот самый чернокнижник. Кому еще это надо?

Пес глухо зарычал; Лонгсдейл, больше похожий на того, другого, чем на себя, размашисто осенил комиссара каким-то магическим знаком и пробормотал заклинание.

– И что это? – недовольно спросил Натан.

– Магическая броня. Она отводит глаза людям, которые намерены причинить вам вред.

– Отлично. А теперь подумайте, на какой куш рассчитывает ваш чернокнижник, если так яростно нападает? При чем не на вас, так что, очевидно, консультантов он за угрозу не считает. Уверены, что вам стоит его выслеживать?

Лонгсдейл задумался. Вдруг в комнате раздался несколько напряженный голос Валентины:

– Натан, вы бы не могли спуститься в гостиную? Я нашла стрелка.

Пес выбежал из комнаты первым, и комиссар заспешил следом – во-первых, чтобы порывистая зверюга не отъела свидетелю голову, во-вторых, потому что голос жены его встревожил.

Стрелок лежал посреди гостиной, и комиссар сразу понял, что он мертв. Валентина, которая стояла рядом, подняла взгляд на Бреннона и сказала:

– Это не я. Я его не убивала. Он был мертв, когда я его нашла.

Лонгсдейл опустился на колено у трупа, провел ладонью над его головой, пошептал и заключил:

– Instant mortem. У него не было шансов.

– Что это?

– Заклятие, убивающее на расстоянии. Видимо, на убийцу наложили чары еще при заказе. Когда пришло время, заклятие сработало. Боюсь, он уже никому ничего не расскажет, и даже некромантия тут не поможет – Instant mortem разрушает мозг и сердце.

– Черт!

– Я отнесу тело в лабораторию. Может, сумею что-нибудь из него вытащить.

Натан повернулся к жене. Она напряженно хмурилась.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Да. А с тобой?

– Ну, это далеко не первый раз, когда подозреваемый порывается меня прикончить, – хмыкнул Бреннон и взял Валентину за руку. – Ты можешь уехать.

– И оставить тебя здесь? Нет!

– Но наше путешествие…

– Это уже неважно, – заявила вивене; комиссар поперхнулся. Как это – неважно?! – О, Натан, я не хотела тебя обидеть. Я имею в виду, что нельзя бросать все как есть, а без моей помощи вы не поймаете этого чернокнижника. Даже консультант в опасности, что уж говорить об остальных.

– Ладно, – проворчал Бреннон. – Кстати, вас, консультантов, берут какие-нибудь яды? Может, чернокнижник выманил Уркиолу из дома и с крыши стрельнул отравленной стрелой?

– Может быть, – кивнул Лонгсдейл. – Три-четыре смертельных для человека дозы мышьяка или цианида могут нас усыпить. Это объяснило бы, почему мы не нашли следов магии после похищения Уркиолы.

– Вот поэтому я категорически не рекомендую вам лезть в одиночку в его логово. Даже вместе с Джен. Можете вызвать хотя бы двоих-троих консультантов на подмогу?

– Попробую. Но они не сумеют прибыть сюда немедленно, а я не хочу терять время.

– Лучше для начала попробовать скрытно проникнуть в его дом. Я поговорю с кардиналом сегодня, после того как закончу с бумагами.

– Но с вами пойдет Джен, – строго сказал Лонгсдейл. – И даже не спорьте!

Кардинал любезно предложил Бреннону кофе, пирожные, фрукты и вопросительно уставился на комиссара. Натан положил на стол папку.

– Удивительно, как быстро вы выбили из монастыря все документы. Я-то думал, что мать Агнесса будет вцепляться в каждую бумажку мертвой хваткой.

– Она пыталась, но, к ее несчастью, она обязана выполнять приказы инквизиции, особенно когда дело касается, как вы говорите, вмешательств с той стороны, – сказал Саварелли; он то и дело украдкой поглядывал на ведьму, которая заняла позицию у двери, подальше от распятия и подставки с роскошной Библией.

– Я изучил архивные записи монахинь. Они вели учет всех поступивших к ним девочек, особенно отмечая тех, кто потом постригся в монахини.

– Вы нашли что-то о погибших?

– Нет, я наткнулся на записи, которым тридцать восемь лет. – Натан достал из папки несколько документов. – В двадцать шестом году у ворот приюта оставили двух детей – мальчика лет семи и четырехлетнюю девочку. Мальчика монахини передали своим коллегам, а девочка осталась в приюте и сейчас известна нам как мать Агнесса.

Кардинал выхватил у него бумагу и принялся свирепо багроветь. Бреннон деликатно не стал спрашивать, почему никто не провел проверку персонала приюта, и продолжил:

– Она поменяла монахинь в ночь убийства, отправив на дежурство слабоумную женщину, которой никто не поверит. Однако сама настоятельница не могла надолго покинуть приют – я перечитал все показания, и получается, что монахини не видели ее около часа. Этого слишком мало, чтобы выбраться наружу, устроить призыв нечисти, потом убрать ее из приюта, чтобы она не устроила там бойню, и вернуться обратно.

Саварелли издал низкий горловой звук. Джен громко фыркнула из своего угла.

– Лонгсдейл говорит, что внутри приюта следов проведения ритуалов нет. Значит, кто-то извне…

– Они передали его в доминиканский приют для мальчиков-сирот! Проклятие!