Я заберу тебя себе

Прямо в обуви и верхней одежде бросился в направлении звука, не спрашивая разрешения у хозяина дома. Когда залетел в комнату с приоткрытой дверью, на секунду застыл. Моя голубоглазая девочка пыталась откашляться, согнувшись пополам, еле удерживая стакан с водой в своей маленькой ладошке. В два шага оказался рядом, забрал стакан, поставив его на тумбу.

– Так дело не пойдёт, – произнёс скорее сам себе, чем девушке, – Анют, мы едим в больницу, и даже не спорь, – наклонился, подхватывая малышку на руки вместе с одеялом.

– Я н-не поеду в больницу, – прохрипела, голосом заядлого курильщика.

– Поедешь, – сказал слишком громко и резко.

– Я боюсь… врачей, – тихо призналась девушка.

– Знаю малышка, обещаю ни на шаг не отходить от тебя, – не удержался и поцеловал её кончик покрасневшего носа.

Усадил голубоглазку в машину, на переднее сидение, здесь теплее, да и следить за ней легче.

– Тимофей, – раздался голос Михаила позади, – здесь её одежда и документы, – парень протянул пакет и сумочку.

– Предатель, – послышалось со стороны Анюты, малышка насупилась на друга, как ребенок.

Я же улыбнулся, её личико было таким милым.

– Ань не говори так, ты же знаешь, как ты мне дорога, но тебя действительно нужно показать врачу, – парень подошёл ближе к девушке.

– Настолько дорога, что отпускаешь с чужим мужчиной, а вот вдруг он маньяк? – состроила испуганные глазки.

Вот зараза мелкая! Хохотнул про себя.

Михаил закатил глаза, тихо произнёс «вредина», и захлопнул дверь. Послал воздушный поцелуй и помахал рукой своей подруге.

– Я не маньяк Анют, тебе меня не стоит бояться, – сел за руль, произнёс слова.

Малышка мне не ответила, откинул голову на спинку сидения, прикрыла глазки.

– Потерпи малышка, через полчаса будем на месте, там хорошие специалисты, они живо поставят тебя на ноги, – тихо произнёс, видя, что Анюте очень плохо.

До больницы мы добрались и правда быстро, по дороге сделал пару звонков врачам, объяснил им ситуацию, и симптомы Анюты. Девушка проспала всю дорогу, иногда морщила свой лобик во сне.

В больницу заносил голубоглазку на руках, она проснулась сразу, как только я взял её на руки. Девушка с головой закуталась в одеяло, на улице было холодно, до входа я практически бежал, боялся, что девушке станет хуже от такого холода. В холле нас встретили врачи, уложил малышку на каталку, взял её за руку, когда увидел панику в глазах.

– Эй, тише, тише я рядом, я тебя не брошу, Анют не надо так бояться, – наклонился, прошептал на ушко.

Услышал, как девушка сглотнула, и рвано стала дышать. Вот и фобия стала проявлять себя.

– Малышка посмотри на меня, – позвал девушку, её глазки бегали от одного доктора к другому.

Мои слова были услышаны. Анюта посмотрела на меня взглядом полным ужаса, словно её не в больницу привезли, а сразу в морг.

– Я… хочу домой, – дрожащими губами произнесла девушка.

– Ты обязательно поедешь домой, но только после того, как выздоровеешь. Не бойся, я буду рядом, как и обещал, если понадобится, перееду сюда на время твоего лечения, – по широко распахнутым глазам понял, мои слова дошли до девушки, и она такого явно не ожидала, даже страх фобии уменьшился во взгляде.

– Х-хорошо, – заикаясь, ответила голубоглазка.

А нет! Ошибся, фобия оказалась сильнее. Уверен! Анюта не согласилась бы в другой ситуации на моё присутствие рядом с ней. После того, что сделал её бывший, она явно не собирается заводить новые отношения. Но я с таким решением малышки не согласен, окружу её заботой и вниманием, заманю в свою сеть, и не выпущу уже никогда. И для этого у меня есть хорошая возможность воплотить свои мысли в реальность. Я буду с ней в больнице в одной палате двадцать четыре часа в сутки, все дни, что она проведёт в стенах этой лечебницы.

Хрен я упущу ту, что с первых секунд нашей встречи – скрутила всё моё нутро в морской узел. Может кто-то сочтёт меня придурком, но я чувствую, что Анюта, та самая – единственная.

Глава 7

АНЯ

С детства боюсь врачей. Этот страх я не смогла побороть даже, встав взрослой. Папа до сих пор впадает в ярость на того доктора, что довёл меня до такой фобии. Казалось бы, что может быть страшного в обычной капельнице и враче, который её ставит? Как она может напугать семилетнего ребенка до заикания, и фобии на врачей в дальнейшем. Оказывается может.

Если тебе ставит её очень грозная тётенька, при этом привязав твои ручки к больничной койке, чтобы ты не вырвала руку из-под огромной иглы. Я лежала в больнице с бронхитом, со мной постоянно была мама. Папу в палату не пропускали, и именно в тот день и момент, папа привёз нам сменные вещи, мама спустилась к нему вниз. В палате я осталась одна, вот тут-то и пришла «добрая» тётя врач. Она даже не обратила внимания, что мамы нет в палате. Поставила около койки штатив под капельницу с двумя бутылками с лекарством.

Когда она приказала мне лечь, и закатать рукав кофточки, я начала плакать, потому что поняла, что мне собираются делать. Но тётя врач быстро нашла решения проблемы, достала из кармана два длинных отрезка бинта, и привязала мои руки к кровати. Тогда у меня случилась первая в жизни истерика, я верещала на всю больницу. Когда мама залетела в палату, врачиха быстро отскочила от меня. Скандал был огромным, папа прорвался на этаж и устроил там целый Армагеддон. В тот же день меня перевезли в другую больницу, врачи сменились, заикание прошло, но вот жуткий страх остался и по сей день.

– Анют? – голос Тимофея вырвал меня из страшных воспоминаний, – всё хорошо, я рядом, – вновь проговорил мужчина.

Эти слова он говорил через каждую минуты, руку он мою не выпускал, большим пальцем поглаживал мои. Мы уже полчаса здесь, в этом жутком месте. Меня успели осмотреть двое врачей, пока они совершали осмотр, я лежала с крепко зажмуренными глазами, и дышала через раз. Правда взвизгнула, когда брали кровь и проткнули палец на одной из рук. И стыдно мне за это не было. Да я взрослая, но со своим страхом превращаюсь в маленькую девочку.

– Ань, – в тысячный раз зовёт меня мужчина, – нужно составить список, что тебе нужно, одежда, средства гигиены, как я понял лежать нам тут две недели, – огорошил меня Тимофей.

– Я не останусь здесь! – подорвалась с постели, готовясь к побегу.

Но моя попытка не увенчалась успехом. Крепкие руки сомкнулись на моей талии, и прижали к твёрдому торсу мужчины.

– Не думал, что ты такая трусишка, – горячие дыхание опалило кожу около уха, – наверное, я ошибся, когда принял тебя за самую храбрую девушку во всём мире, – голос мужчины вибрировал, одна из его рук сместилась мне на плоский живот.

– Я… Уже сказала, что боюсь врачей, – замерла мышкой в лапах кота.

Пальцы той руки, что медленно поглаживала мой живот, коснулись голого участка кожи между футболкой и короткими шортиками. По телу табуном пронеслись мурашки.

– Я помню об этом, – голос стал низким и хриплым, – также помню своё обещание быть всегда рядом, не бойся малышка, я не дам тебя в обиду, – нежный, неожиданный поцелуй, от которого кожа на шеи загорелась огнём, а ноги в коленях задрожали.

– Ты… Ты…

– Давай малышка обратно в постельку, – нагло перебил меня Тимофей, уложив на кровать, и укрыл одеялом.

Я стала задыхаться от такой наглости, уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы высказать протест, как в палату зашёл очередной доктор. Воинственный настрой быстро сошёл, уступая место страху и мелкой дрожи по всему телу. Ну, ничего! Я с тобой ещё разберусь. Соблазнитель хренов!

Тело сотрясается в мелкой дрожи, смотрю на штатив для капельниц, и картинки из детства одна за другой вырываются из памяти. Тимофей, что клялся не оставлять меня одну, вышел в коридор для разговора по телефону. Молоденькая медсестра смотрит на меня настороженно, набирая в шприц какой-то раствор.

– С вами всё хорошо, как вы себя чувствуете? – тянет свою ладонь к моему лбу.

Дёргаюсь всем телом назад, словно ко мне протянули не руку, а ядовитую змею.

– Это что ещё такое? – с огромным удивлением спрашивает меня медсестра.

– Выйдите… П-пожалуйста, – хриплю девушке.