Тулэрги. По ту сторону дней

– А ты смышленый парень! Я тоже знаю эту его тайну. Только вот тайна эта у него не одна.

– Понял. Другая – в шкатулке. Придется вилки в шкирки запустить! – вдруг пропел отрок воинственно.

Ида тихо засмеялась.

– Чего красная-то? – отрок уставился на ее волосы. – Я так и не скумекал!

– Все-таки нравится? – Ида кокетливо ему подмигнула.

– Не-а.

– Ну, нравится, не нравится – тут уж ничего не поделаешь. Я вот сама себя не видела.

– Как это?

– Мы не отражаемся в зеркалах. Мне Аид про волосы сказал. – На лице Иды показалась смущенная улыбка. – Сказал «твои волосы, как лепестки мака».

– Чо?

– Цветы такие. У них ярко-красные лепестки.

Один из ста пятнадцати

Стоя на коленях и закрыв лицо руками, он рыдал. На вид ему было около пятидесяти. Рыдания выходили дурно, неприглядно. Однако он этого не замечал, или, замечая, считал их прекрасными в своей драматичности. Но он ошибался: ничего прекрасного не было.

Над рыдающим мужчиной склонилось существо с черными крыльями и облезлым хвостом. Очертания его были нечеткими и расплывались вблизи.

– Ну-ну, – проговорило оно после длинной изучающей паузы.

Мужчина поднял голову, на мгновение забыв о слезах:

– Ты кто?

– Сам скажи, – нехотя ответило существо. – Тебе лучше знать, кто я.

– Почему ты такое… – он поморщился, так и не подобрав нужного слова.

– По причине кое-чьего скудоумия я не дорисовано и расплываюсь в своих очертаниях, – деловито ответило существо. – Сколько навоображал, столько и получи.

– Что? – не понял заплаканный мужчина.

– Воображение – дар, зависящий не от возраста, а от глубины души. – Существо пожало недорисованными плечами. – Имея плоскую душу, имеешь и плоское воображение.

– При чем тут я?

– Ты видишь то, что сам придумал. Так, понятно?

– Да-а, – промямлил заплаканный мужчина. Он не помнил своего вопроса.

– Теперь вставай. – В голосе существа не было жалости, только презрение. – По кому ты льешь слезы?

Вспомнив, что льет слезы, мужчина снова всхлипнул:

– Я потерял все!

– Ясно. Значит, по себе.

– У меня все отобрали! Я был должен столько, сколько никогда бы не получил, никогда бы не украл! Столько просто не бывает! Меня подставили! Тот, кого я считал другом, обманул меня! – Не услышав, продолжал заплаканный мужчина.

– Нет, не так. – резко перебило существо. – Совсем не так.

– А с чем вы сверяетесь? – Мужчина озлобленно огляделся. – У вас здесь есть какие-то документы? Доказательства?

Слезы на его щеках быстро высыхали.

– Я сверяюсь с тобой. Ты и есть доказательство.

– Ну так и слушайте мою историю!

– О, нет-нет, увольте! Исповеди – это не ко мне. – На недорисованном лице существа появилась усталая гримаса.

– Тогда к кому? Я хочу, чтобы меня выслушали. Я ни в чем не виноват! Я – жертва обстоятельств. Меня подставили, и, понимаете, мне пришлось покончить с собой! Пришлось! Я сражался до самого конца! Вы должны это учесть! Ну… – мужчина замялся. – …при распределении, – закончил он туманно.

– Э, нет! – Существо покачало недорисованной головой.

– Что? Что значит «нет»? Мне пришлось! Но я не грешник, я мученик, и мне, как мученику, полагается…

– Уважаемый, тебя здесь никто выслушивать не станет! Но ты послушаешь меня. На самом деле тебе двадцать пять лет.

Пятидесятилетний мужчина довольно осклабился:

– Да! Я это знал. Я всегда был молод душой. Все потому, что у меня редкая душа! Душа авантюриста! Но…

– На твоем месте я бы не спешило обольщаться, – возразило существо с грустным видом. – Твоя душа остановилась в развитии именно на этой цифре.

На просиявшем лице заплаканного мужчины появилось недоумение:

– Как это «остановилась в развитии»?

– Говоришь, у тебя душа авантюриста?

– Да. – Второе «да» прозвучало уже совсем не так уверенно, как первое.

– Твоя редкая душа авантюриста – душа зародыша, переставшего расти. Говоришь, предали, и тебе пришлось покончить с собой?

На этот раз заплаканный мужчина просто кивнул.

– Думаешь, это подвиг?