Каиновы сказки. Премия им. А. А. Блока

Смотрит на них Гермес хитроумный,
и хромой Гефест за спины их прячется —
страшится он гнева обиженной Геры.
Все боги хотят поучаствовать в свадьбе
Пелея с Фетидой – только она замышляет другое…

Вышел Пелей и хозяйской рукою
нагло приобнял строптивую нимфу.
Боги, перебивая друг друга, кричат Пелею:
– Обними её крепче – и будет она твоею!
Рвётся из крепких объятий Фетида,
то в волну, то в вулкан превращаясь,
то гадом морским извиваясь в руках героя —
но напрасно тщится убить его грозная нимфа.

Крепче крепкого держит Пелей Фетиду!
Нежно её обнимает. Ласкает.
Главное – удержать, не разомкнув объятий!
И постепенно гаснет гнев рыбьехвостой нимфы,
и вот она уже в губы героя целует,
забыла уже, что убить героя хотела…

Каждая женщина хочет игрою,
как прекрасная нимфа, – покорить своего героя.
И каждый мужчина – укрощает свою Фетиду.

Неволшебная страна

Слова там пустой звук.
Стихи там пустой слог.
Там волком глядит друг.
Там ветер надежд слёг.

В глазах там ножа блеск,
там голос сорвётся на вой.
Там волн безразличен плеск,
особенно над головой.

Йоринда

Теперь меня зовут лесной колдуньей,
сама едва ли помню, как меня зовут…
И холодом по коридорам замка веет.
На крики мои слуги не придут.

Я сорвала ковры. Открылись стены,
холодные и мёртвые, как я.
И мраморным рисунком тают вены.
Сияет за бойницей лунная заря.

Погасли и дымят камины,
разбиты зеркала и витражи.
А будешь хоронить меня – под спину
осколки витражей ты, не жалея, положи.

Сегодня утром прилетали твои птицы —
ты удивишься, что я делала потом:
в заговорённых чёрных рукавицах
я угощала их – отравленным зерном.

За шагом шаг я с жизнью попрощалась.
Осталось, милый, попрощаться мне с тобой.
Я прошлою любовью причащалась,
пропитанной обидой и бедой.

Молиться Богу? Верую, не веря…
Но что мне безразличие природы,
где каждая отдельная потеря
лишь добавляет степеней свободы?

Рождество

В гостиницах не было места.
Звезда горела зловеще.
Ирод же ждал вести,
но его обманули вещие.
Всё в жизни младенца —
предательство за предательством:
Иосиф качает чужого сына.
Мария услышит: «Ты не мать мне!»,
и кровь у неё в жилах застынет.
Иисуса можно понять: как жить,
если из-за Его рождения
Ирод преследует тыщи младенцев,
и оком дьявола светит звезда Вифлеемская,
и с кровавыми свёртками матери мечутся —
не знают, несчастные, что же им делать.
Каин сказал бы:
«Сын удался в отца – жестокий,
да и похож на Авеля:
как телец – волоокий».
Но Каина в живых уже нету,
как говорится – канул в Лету.
«Dies Natalis Solis Invicti»
в честь твоего рождения,
злобу Ирода обнаруживая,
холодное солнцестояние
стало Божьим оружием.

И стоили разве крови младенцев —