Во Тьме. Король без короны

Два месяца спустя

Глядя на то, что лежало у ног, Камиль де Кард все еще не мог поверить глазам. Он словно очутился в одной из тех леденящих душу историй, что рассказывали ребята постарше, когда он был мальчишкой. Казалось, стоило бросить взгляд через плечо, чтобы увидеть Его – обладателя широкого алого плаща, подбитого мехом горностая. Он словно продолжал дышать людям в спины, превращая их сердца в раненых птиц, вынужденных биться в слишком тесных грудных клетках. Потемневшие мертвые тела, отчаяние и безграничный ужас – вот что оставлял после себя герой покрытых пылью старинных легенд. Камиль передернулся, взглянув в темные провалы глазниц, что смотрели в низкое лишенное звезд небо. Нос заострился, а тонкая, точно пергамент кожа так натянулась на скулах, словно готова была вот–вот растрескаться. Присев возле женского тела, денр потянулся вперед, дотрагиваясь до когда–то темных, а теперь тусклых и безжизненных волос. Несколько тонких прядей остались в руке де Карда.

– Она умерла утром? Такое впечатление, что это случилось много недель назад, – проговорил Камиль. – Тело почти мумифицировано.

– Вы можете заразиться. Не стоит трогать труп, мой господин, – сильные пальцы командира стражи сомкнулись на запястье молодого денра.

Тяжело переводя дыхание, Камиль де Кард поднялся на ноги. Конечно, почивший в середине осени Арсенио де Кард не отличался особой любовью к народу, но и в излишнем равнодушии его тоже нельзя было обвинить. Как же все зашло так далеко? Словно в поисках ответов, молодой денр бросил взгляд через плечо. Там, за плотным слоем непроглядного вязкого мрака, в нескольких днях пути, лежали Зачарованные холмы – земли темной чародейки Ларины дель Варгос. Когда–то такие, как она, были добрыми соседями для людей. Теперь, укрывающие холмы зеленые одеяла лесов, таили в себе множество опасностей и ужасов. К сожалению, хищные звери и птицы были далеко не самыми страшными из них.

Темная магия жила на зачарованной земле. Её крепкие сети надежно опутали сознание почти каждой из жительниц холмов, проникли в некогда чистые души, наполнив их злом и коварством. Чаровницы перестали быть Дочерьми Зачарованных холмов. Многие из них променяли единение с природой на темное могущество и не желали делиться властью. Они отреклись от правил, по которым жил мир Синих сумерек. Прежнее величие предков и вековые устои утратили былую значимость, перестали напоминать о том, что много лет назад все было иначе.

Теперь Светлые времена остались лишь добрыми сказками, что рассказывали на ночь матери своим детям. Измотанные души людей, отчаянно тоскующих по тем дням, когда над головами их предков еще всходило солнце, больше не видели даже намека на свет в кромешной Тьме, что накрыла привычный мир. Давно ушли Светлые боги, а вместе с ними исчезла и надежда.

– Это магия, – подошел к Камилю долл Лерм.

Взглянув на советника, начальник стражи отпустил своего господина и сделал пару шагов назад. Марвис ему никогда не нравился и уж точно не был другом, но свое мнение Дамиар Вэр привык держать при себе. Его работа заключалась в том, чтобы денр и его семья спокойно спали в своих постелях в это лихое время, с чем он прекрасно справлялся. В этом деле начальник стражи не нуждался ни в чьих советах, особенно – в советах Марвиса Лерма. Тем более, сейчас весь вид последнего говорил, что этот человек не собирается распыляться на иные темы, отлично зная цену себе и своим словам.

И это не могло не настораживать начальника стражи. В свое время, когда Марвис появился в крепости впервые, Дамиар просидел не одну ночь в библиотеке, надеясь найти хоть какое–то упоминание в старинных свитках и манускриптах о фамилии Лермов. Титул долла предполагал высокое происхождение даже у иноземца, коим являлся Марвис. Конечно, он был прекрасно воспитан, имел изысканные манеры, знал несколько языков, в том числе и зачарованный, но Дамиару было мало этого. В результате, много лет прослужив дому Кардов, советник так и не сумел завоевать доверие начальника стражи.

– Ты прав, – кивнул денр Лучезарных земель. – Она не заразна, она губительна.

Взглянув в последний раз на то, что осталось от живого и здорового еще несколько часов назад человека, Камиль повернулся спиной к останкам. Окинув взглядом столпившихся вокруг испуганных женщин и детей, чьи затравленные взгляды таили в себе нечеловеческую тревогу, сын Арсенио де Карда с трудом сдержал вздох отчаяния. Камилю стало не по себе. Кем на самом деле он был для них? Спасителем? Палачом?

В лице нового правителя жители «Рук феи» хотели видеть того, кто станет им защитой и опорой. Правление сына покойного денра длилось не так уж долго, поэтому делать какие–либо выводы было слишком рано. Впрочем, оно Камиль знал точно: подобно своим предшественникам, он не знал, как справиться с мраком, что окутал Лучезарные земли.

– Помогите собраться тем, кто остался в живых, – обратился денр к начальнику стражи. – Люди поедут со мной в крепость Кард.

– Это займет время, – заметил Марвис. – Мы не успеем добраться домой до наступления ночи.

– Мы не оставим здесь никого, господин Лерм, – упер палец в грудь своего советника Камиль де Кард. – Больше ни одна жизнь не достанется ей или кому–либо еще, – указал в сторону холмов, а затем добавил, но уже чуть тише. – Да и разве поймешь, ночь теперь или день.

– Займитесь! – кивнул Дамиару советник. – Мы возвращаемся.

Наблюдая, как стражники помогают жителям деревни грузить в повозки нехитрый скарб, Камиль пытался понять, когда же был упущен тот момент, в который все еще можно было исправить.

– Мой господин, – спустя четверть часа к Камилю подошел начальник стражи. – Люди отказываются ехать в крепость. Они хотят остаться здесь.

– Что? – приподнял брови денр. – Но почему?

Вэр замялся, словно хотел что–то сказать, но не смел. На лице мужчины отразились смятение и нерешительность.

– Говори! – шагнул в его сторону Марвис, грозно нахмурившись.

– Они… они…

Не дожидаясь объяснений, Камиль вскочил в седло и направил коня в сторону сбившихся в кучку жителей деревни. Ветер хлопнул широким плащом денра, от чего стоящие ближе всех испуганно присели, втянув головы в плечи. Несколько десятков глаз устремились в сторону де Карда, когда он придержал коня в нескольких метрах. Факелы бросали кроваво–оранжевые отблески на его красивое лицо, наделяя синие глаза неестественным блеском. В эти моменты Камиль де Кард выглядел буйной и опасной черной тенью, что неслась на крыльях ночного мрака.

Несколько человек показали пальцами на правителя Лучезарных земель, послышались приглушенные шепотки, а затем жалобно заплакал ребенок.

– Все устраиваются на повозках, – указал Камиль в сторону своей стражи. – Никто не останется тут. Никто!

Притихшие люди нерешительно потянулись в указанном направлении, где им выдали одеяла и помогли устроиться старикам и детям. Гнетущая тишина повисла над долиной, когда сборы были завершены. Натянутой струной дрожал в воздухе ужас и страх жителей канувшей в небытие деревни. Тяжелое предчувствие беды горьким осадком осело в душе молодого денра. Только что он повысил голос на тех, кого ему надлежало утешить.

– Что делать с деревней? – поинтересовался один из стражников.

Взглянув на полузаброшенные дома, что тянули к небу остроконечные крыши, Камиль подумал о том, что с его визитом сюда закончилась целая жизнь. Жизнь, которая не принадлежала ему, которую он не давал, но был вынужден отнять. Было ли у него такое право? Мог ли он решать за этих людей? Ответы на вопросы так и остались где–то там, среди черных трупов, аккуратно сложенных вдоль дороги. Все осталось в уничтоженном селении, где не так давно звучали песни и жили счастливые люди. Теперь темными извилистыми улицами бродила костлявая смерть. Она тянула клешни из каждого проулка, карабкалась по покрытым плесенью стенам домов, дышала в спины тех, кто еще мог ей противостоять.

– Сжечь, – глухо проговорил денр, разворачивая могучего черного мерина, чтобы взять из рук стражника пылающий факел. Он не хотел возлагать эту тягостную обязанность на кого–то другого.

Поджигая ближайший дом, правитель Лучезарных земель почувствовал, как что–то оборвалось внутри. Вязкий холод сковал сердце, потек по венам, оставляя тягостное чувство безысходности. Больше в «Руки феи» никто не вернется, а прах тех, кто остается здесь навсегда, над просторами мира Синих сумерек развеют холодные ветра приближающейся осени.

Дорога до крепости прошла в заботе об уставших и обессиленных жителях деревни. Камилю некогда было предаваться горестным раздумьям. Не забывая внимательно оглядываться по сторонам, денр Лучезарных земель практически слился с ночной тьмой, обратился в слух и осторожность.

Странные твари бродили в его владениях, если верить гуляющим историям. Камиль знал, что простой народ охоч до сказок, но предпочитал быть подготовленным к любым неожиданностям. Охотники и лесники рассказывали о загадочных существах, горбатых и оборванных, что сновали в густых непроходимых Сумеречных лесах, что раскинулись на границе Зачарованных холмов и Лучезарных земель. Они нападали на путников, отнимая все, что было: одежду, еду, теплые одеяла и оружие. Странные горбуны не убивали, но после встречи с ними редко кто оставался в здравом уме, а многие и вовсе отдавали души Темным Богам. Сейчас, с наступлением холодов, эти твари были особенно жестоки и беспощадны. Их тщедушным телам не хватало тепла, и они искали его в крови…

Именно поэтому денру де Карду стало немного спокойнее, когда на сереющем горизонте появились очертания башен крепости. Это означало, что ночь кончилась, а вместе с ней и их путь. Теперь, когда золотистый диск солнца больше не выкатывался по утрам на небосклон, о новом дне говорила только рассеивающаяся непроглядная Тьма, что уступала место серо–синим сумеркам.

Начальник стражи поднес к губам рог и, спустя несколько минут, тяжелая кованая решетка со скрипом поползла вверх. Подвесной мост распростерся над глубоким рвом. Конь денра чеканным шагом вошел во внутренний двор крепости Кард. Почти сразу же на парадном крыльце появилась высокая статная девушка в сером платье с широкой юбкой. Отделанный по лифу и подолу широким серебристо–белым кружевом, струящийся шерстяной наряд подчеркивал точеную фигуру своей хозяйки, делая ее похожей на изящные песочные часы. Она резво сбежала по лестнице и остановилась, ожидая, пока Камиль подъедет ближе.

– Дайте знать вашему батюшке, что требуется сделать изменения в замке. Нужно подготовить постели и затопить камины в левом крыле, – обратился к ней Камиль.

– Все совсем плохо? – прошептала та, прижимая к груди молитвенно сложенные ладони. Вся ее поза умоляла об отрицательном ответе.

Денр спешился и почти ощутил смятение девушки, стоило взглянуть в побледневшее лицо. Как бы он хотел сказать, что она ошибается, и все еще можно исправить. Де Кард отдал бы полжизни, чтобы в теплых карих глазах Алисьенты не отразился тот ужас, который заметался там, когда во дворе появились первые беженцы из «Рук феи».

– Мой господин?

– Идите, Алисьента, – мягко подтолкнул он ее к двери. – Скажите моим сестрам. Это не первые и не последние обездоленные, есть еще другие деревни. Те, для кого не место в крепости, следует устроить в замке – женщины, дети, пожилые и больные.

– Да…

Одной рукой удерживая поводья, Камиль повернулся к Марвису, который уже спрыгнул с лошади. Советник отдал уставшее животное в заботливые руки конюшего и повернулся к денру. Во взгляде долла Лерма читалось осуждение и недовольство. Камиль уже знал, что он скажет. Несомненно, Марвис будет утверждать, что привести людей сюда было не самой лучшей идеей, особенно против их воли. Это опасно и опрометчиво, поскольку отголоски магии могли аукнуться тяжелыми последствиями. Темные чары имели свойство впитываться, затаиваться и ждать подходящего момента, чтобы потом выбраться наружу, неся смерть. Об этом денр знал и без Марвиса, но там, в «Руках феи», он не мог принять иное решение. Эти люди ждали от него чего–то большего, чем простого обещания помощи. Так же Камиль знал и то, что чары могли привести сюда и того, кто наложил их, но другого выхода он просто не видел.

– Считаешь меня глупцом? – спросил Камиль.

– Думаю, у вас есть куда более важные заботы, чем мое мнение, – усмехнулся Марвис, поворачиваясь лицом к парадному входу в замок.

Там, уперев руки в бока, стояла Кармелия, облаченная в роскошное платье тяжелого алого шелка, чьи широкие рукава трепетали кровавыми волнами, потревоженные легкими порывами ветра. В ее огромных глазах полыхал огонь негодования, щеки раскраснелись, а высокая грудь ходила ходуном. Длинные волосы разметались по хрупким открытым плечам. Тугие локоны блестящих прядей ложились кольцами на спину, ниспадая ниже тончайшей талии.

В иной ситуации свою сводную сестру, Кармелию де Кард, Камиль мог бы смело назвать прекраснейшей из женщин, но не сейчас. Холодный блеск глаз и гримаса презрения превратили ее в крайне неприятную особу.

– Черт бы тебя разодрал! Зачем ты притащил сюда весь этот сброд?! – указала она на жителей деревни.

В два прыжка оказавшись подле нее, денр мягко взял молодую женщину за локоть и потащил ее прочь. Втолкнув упирающуюся девушку в гостиную залу, Камиль прошипел:

– Вы совсем потеряли совесть? Что такое вы говорите, Кармелия?

– Что я говорю? – сверкнув глазами, переспросила дочь покойного Арсенио де Карда. – Ты, должно быть, перепутал замок с постоялым двором?! Немедленно убери все это отсюда! – приказным тоном велела сестра, произнося слово «это» с таким омерзением, словно речь шла не о живых людях, а о чем–то постыдном и гадком.