Светя другим – сгораю

– Думаешь, она может быть беременна? – спросил Матвей, схватив Оксану за запястье.

Оксана остановилась, посмотрела на него, приподняв одну бровь. Матвей тут же разжал пальцы.

– Я ничего не думаю, – сказала она. – Главный ей предложил, не я. Хотя, если тебе интересно, такое возможно. Почему нет?

Матвей с трудом втянул в себя воздух. Он вернётся в Штаты первым же рейсом. Благо даже чемодан не успел разобрать.

– Но Алика сказала, что её ничего не беспокоит, – продолжила Оксана. – Мол, на работе какие-то встряски.

– Возможно, – отозвался Матвей, ему чертовски захотелось курить. – У журналистов нервная работа.

Оксана наморщила лоб.

– А причём тут журналисты?

Матвей окинул взглядом улицу. Ни одного чёртового магазина до самого перекрёстка вдали. Что за район такой?

– Ну как же, – сказал он, думая, где достать сигарет. – Алика ведь училась на журналиста. Уже должна была закончить институт. Наверняка, сейчас работает в каком-нибудь издательстве.

– Уж не знаю, где она там училась, – ответила Оксана. – Но она точно не журналист.

– То есть как?

– Вот так. Ни в каких издательствах она не работает.

– С чего ты взяла?

– Мамаша её мужа рассказывала. Она вообще любит поговорить. А ещё больше – пожаловаться.

Матвей замотал головой.

– Тут что-то не сходится. Алика училась на журфаке и мечтала об этой работе. Да ей меня было проще бросить, чем журналистику!

– Говорю тебе, она не журналистка!

– А может, ты просто ошиблась? Обозналась?

– За дуру меня держишь? – спросила Оксана, глядя ему прямо в глаза. – Это была твоя Алика. Я с ней разговаривала!

Матвей выдохнул.

– Ладно, допустим. Возможно, она после института не пошла ни в газету, ни на телевидение. Тогда чем она занимается? Неужели всерьёз взялась за писательство?

Оксана посмотрела на него разочарованно, как на глуповатого ребёнка.

– Она работает на маму своего муженька. Мамаша считает чужие деньги, а Алика у неё кто-то вроде помощника или секретарши.

Матвей так удивился, что даже рассмеялся.

– Секретарша? Ты серьёзно?

– Серьёзно.

– Да перестать! Где Алика и где – что ты там говорила? – бухгалтерия с аудитом?

Оксана назидательно качнула головой.

– Знаешь ли, мой дорогой, наступают моменты, когда поэты берутся за лопаты.

– Бред какой-то! – выдохнул Матвей. – Я даже представить этого не могу.

– Не представляй. Да только её всё равно, кроме как по знакомству, никуда бы не взяли.

– Это ещё почему?

– А в какое приличное место возьмут с таким братцем?

У Матвея дёрнулось сердце.

– А что с её братом? – вымолвил он, снова остановившись.

Оксана сделала шаг вперёд, обернулась.

– Ты и про это не в курсе?

– Да откуда я могу знать, что тут происходит?!

– Потише, – сказала Оксана и подошла к нему. – Брат её ввязался в гнусную историю. Кого-то изнасиловал, кого-то избил или ограбил. Очень запутанное дело, – Оксана некрасиво сморщила лицо. – Мамаша-аудиторша говорит, ему светил большой срок, но Алика постаралась и вытащила его. В итоге дали условно.

Мимо прошла молодая пара. Ветер выхватил и донёс до уха Матвея усмешку из чужого, весёлого разговора.

Матвей долго смотрел на Оксану, но ничего не говорил. Услышанное не умещалось в его голову, словно огромный рояль в кладовку.

– Не может быть, – прошептал он, а потом добавил уже громче, осознанней: – Это просто не может быть правдой. Пашка на такое не способен.

Оксана закатила глаза и стукнула каблуками.

– Откуда ты знаешь, на что он способен, а на что нет?

– Я – знаю!

Матвей смотрел на Оксану, судорожно соображая, как передать всё, что знает о Пашке, как рассказать, какой он светлый, добрый парень, но не найдя в ее глазах и капли сострадания, одёрнул себя. Ничего не сказал. Накрыл лицо замерзшими ладонями.

– Нет, – повторил он. – Я не верю.

– Да ты ни во что не веришь! Всё тебе кажется, что твои Садовские идеальные. А я вот, например, очень даже верю, что этот Пашка оказался подонком. Он же сирота – кто его там воспитывал?

Матвей едва сдержался, чтобы не схватить Оксану за плечи и не встряхнуть, что есть силы.