Дом бытия. Сборник рассказов «Психофантастический реализм»

– А плач слышите всегда?

– Ну да, это же сразу надо побежать, помочь, приласкать, разнять, объяснить, – она чуть наклоняется вперёд и сразу видно, как быстро она срывается с места и бежит, бежит туда, и руки укрывают их словно крылья.

– А если б Вы бежали к ним, чтоб посмеяться вместе с ними? Что было бы по-другому? – чуть-чуть бы помолчать, но всё таки добавляю чуть тише, – И сколько это принесло бы на Ваш собственный личный счёт? Который только Вы сама и можете пополнить?

Ольга смотрит перед собой, кажется, меня в её мире сейчас уже нет, перед ней играют её дети, она смеётся вместе с ними – и робкая улыбка трогает её губы здесь, в моём маленьком кабинете. Я добавляю еще немного тише:

– А если каждый раз, когда Вы заботитесь о своем ребенке, Вы будете говорить себе «Я делаю это и для той маленькой Олечки тоже», поверьте, ваши счета и счета ваших детей всегда будут в полном порядке…

– Спасибо, я поняла, – почти шёпотом говорит она через минуту-другую, едва кивает мне и выходит. Я вижу, как по пути к двери расправляются её плечи, откидываюсь на спинку стула, вдыхаю глубоко и с облегчением вздыхаю. Честно, всё опять прошло куда лучше, чем я рассчитывала… мне кажется, или правда мимо дверей опять прошёл Дмитрий и шепнул «Отличная работа»?

И так же радостно свершался и весь остальной мой день, – и я очень надеялась, хотя и гнала от себя эту надежду, что Макс всё-таки не появится сегодня перед банком! А за полчаса до закрытия в мою дверь вошёл Очень Серьёзный Мужчина. Темноволосый, с землистым цветом лица и цепкими глазами, он решительно сел на стул и сказал:

– Добрый день, меня зовут Игорь, я хотел бы узнать состояние своего счёта.

– Здравствуйте, Игорь, минутку, я распечатаю Вам отчёт, – я начала открывать базу, уже примерно догадываясь, что там увижу. Но ему явно нужно было убедиться самому. Принтер выдал бледную бумажку. И лицо Игоря тоже немного побледнело, когда он её увидел. Он положил её, посидел, потёр ладонью лоб, посмотрел на меня. Я молчала и смотрела на него ровно и уважительно. Я могла многое ему сказать, и о том, как истощаются счета, и о том, как долговременные долги в нашем банке переходят на уровень тела, превращаясь в болезни, несовместимые с жизнью… но я четко помнила еще один важные урок Руководства «Ни при каких обстоятельствах не отвечайте на ещё не заданный вопрос».

– И что же мне теперь делать? – почти беззвучно произнёс он, скорее обращаясь к себе, чем ко мне.

«Сымать доспех и бегать», – прозвучал у меня в голове голос Ольгерда Ингердовича, но я не смогла бы объяснить эту фразу никому, кто у нас не учился. Был ещё один вариант. Сомнительный, но мог сработать. Я глубоко вздохнула и начала тихонько, медленно, словно бы сама себе:

– Сарра, жена Рабби Менахема из Берштадта, когда была беременна, заболела странной болезнью почек, и никто не мог ее вылечить. Она подумала: что шепчет мне эта болезнь, может быть, она несёт мне что-то, что мне необходимо? (Чуть-чуть я помолчала, чтобы вопрос повисел.) И она решила: я слишком запутала себя ненужной ложью. И она встала с кровати и пошла ко всем, кого любила, и сказала им об этом, и приблизилась к ним. А потом пошла ко всем, кого не любила, и сказала им об этом, и отдалилась от них. А когда она вернулась, чтобы снова лечь, оказалось, что болезнь исчезла. (Я помолчала еще немного, он сидел без движения, только мерно дышал.) Родившийся у Сарры сын Рафаэль с детских лет обожал молитву «Бог прям», и не было чище его человека.

Игорь по-прежнему смотрел в свой листок и было не очень понятно, слышал ли он меня вообще или слишком уж был далеко. Однако, я с вызовом в голосе проговорила:

– Что мне эти Ваши еврейские сказочки! Это ведь моя жизнь!

– Да! И Вы Творец её. Но что именно Вы хотите из неё сотворить? – мне было немножко невесомо в животе говорить это, но так требовали все подходящие к случаю Игоря пункты Руководства…

Он встал и взял листок, будто собираясь уходить, но шаги его были не так ясны, как ему самому хотелось бы. Он сделал шаг к двери, потом два шага к окну, положил листок перед собой на подоконник, опёрся на него обоими кулаками, стал смотреть вдаль, чуть раскачиваясь.

Я ждала молча. Старалась видеть лучшее. Мощные плечи и руки. Точная линия челюсти. Накачанная спина. Много ответственности. В том числе за других. Где там искорка в этих глазах? Где он помнит себя? Куда ему посмотреть? Чем ему подышать?

Я почему-то вдруг вспомнила своё первое знакомство с Лондоном. Маленькие лондонские квартирки, общая ванная на этаже, я поспала той ночью часа три, но зато успела в рассвет, вокруг никого, ни души – и пока в ванную набиралась вода, я открыла то малюсенькое окошко. За ним была зелёноватая хмарь, нависшие облака и воздух, воздух – сырой, сладкий, хмельной…

Зелёная дымка вдруг заполняет комнату, плещется около Игоря, гладит его по плечам – и потихоньку плечи его расслабляются, и не на кулаки уже он опирается, а просто на ладони, и морщина в межбровье становится меньше… и туман оседает и впитывается в пол, и вот уже только легкие зеленые завитки еле заметны в углах…

– Карина Владимировна, что бы Вы мне посоветовали? – он не отходит ещё от окна, не глядит на меня, но голос звучит уже чуточку по-другому.

– Вы знаете, у кого в нашем районе самый большой счет в нашем банке?

– Нет, конечно! – всё ещё не смотрит на меня, но руки уже заложил за спину, качается на каблуках, – А разве это не тайна банка?

– Да, но так уж получилось, что я знаю и могу рассказать Вам, – но только по секрету!

– Я весь ухо, – тут наконец он вновь подошёл, сел на стул, приставил к уху рупор из рук, навёл на меня. Актёрствует, сё добрый знак.

– У зеленщицы на другой стороне бульвара.

– Шутите? – он воззрился на меня с подозрением.

– Ничуточки.

– А можно у неё спросить, как так получилось?

– Многие так и делали. Но на словах не так это понятно, как если посмотреть на деле. Как она встречаааает людей (я немножко растяааааагиваю словаааа), как улыбается всем, что она им говорит, как берёт в руки зелень…

Он слушал меня и глаза разгорались. Вдруг он вскочил и начал ходить от стены к стене:

– О как! Спасибо! Ведь я и сам когда-то хотел – не зелень, конечно, но деревья сажать! А сколько лет не вспоминал об этом! И вот! Ну надо же! Я пойду к ней! Может, получится?

Я улыбалась, глядя на него, и кивала. Азарт распрямил ему плечи, снял лишний груз неудач. Теперь он летел и пружинил и я искренне залюбовалась им.

– Спасибо Вам! – он бросился пожать мне руку, потом спохватился, поцеловал, – и почти выбежал из кабинета.

А я стала собираться домой, задумчиво улыбаясь. Второй день завершается встречами с прекрасными мужчинами! Выйдя из дверей, я незаметно огляделась. Макса нигде не было видно. Слава Богу! Я вдохнула теплый вечерний воздух – и опять захотела немного пройтись.

Фонари еще не включали, и в воздухе висела легкая лиловая дымка. На той стороне бульвара Игорь стоял рядом с зеленщицей и размахивал руками, её лица видно не было, но я чувствовала издалека, как она ласково смеётся. Промчались по бульвару двое мальчишек, один на беговеле, другой на роликах, а за ними брюнетка-мама на самокате, весело смеясь. Женщина в синей юбке и нежной блузке сидела на лавочке и болтала о чем-то весело с приобнимающим её мужчиной, более средних лет, с седой головой и красивыми руками.

В конце бульвара я, легонько вздохнув, развернулась и пошла обратно.

Я тогда ещё не знала, что через неделю в банке меня будет ждать небольшой пакет с шестью деревянными резными панельками. В записке будет написано

«Пусть освещает Ваш дом днем и ночью этот первый в мире конструктор-светильник моей работы, о прекраснейшая Карина!

Когда на моём счету будет столько нулей, сколько в нём панелек, я буду счастлив увидеться с Вами снова!

Не Ваш, но свой собственный,

Макс».

А сегодня я всё еще иду по бульвару, обратно. И по левой его стороне в нашем офисе, что на первом этаже Дома бытия, гаснут тихонько лампы и люди выходят до завтра из больших стеклянных дверей, над которыми светится огромными буквами, ярко и торжествующе: БАНК СЧАСТЬЯ.

Апрель 2020

Карма-флоатинг

«Брахман пара»

Тимоти Лири и Мохиту Райне

Часть 1

Самое удивительное, что я уж и не вспомню, когда первый раз услышал про флоатинг этот… А, точно, меня туда позвал заклятый мой друг-приятель, Сергунька! Привалился на очередную посиделку дымную, сел в углу очень тихий и мрачный, но только еще тише и мрачнее обычного. Все дымили как могли, но мне как-то стало интересно и я подсел рядом. Ничего не говорил. Он тоже долго молчал. Потом поговорили о мерзкой погоде и головной боли, или я просто спросил «Как чо?», а он долго молчал, потом вроде как-то решившись, засопел и сказал «Работу я нашёл». Я опять помолчал.

– Так круто же.

– Да чо-то парит меня это место.