Незапертая дверь

Однако Эдик ее вопрос проигнорировал, продолжая вычерпывать ложкой из тарелки мюсли с молоком. Люба решила повторить попытку завязать разговор.

– Эдинька, а та женщина, к которой ты ездил…

– Что? – он поднял голову и недовольно посмотрел на нее. – Что женщина? Ты опять? Я же тебе все объяснил! Сколько можно, в конце концов!

– Не сердись, – торопливо заговорила Люба. – Я только хотела спросить: тебе нужно будет еще к ней ездить?

– Зачем?

– Ну я не знаю… Опять помочь чем-нибудь, проверить, все ли в порядке.

– Не знаю, может быть, – неопределенно ответил Эдик. – А почему ты спросила?

– Я подумала, может быть, мне есть смысл съездить с тобой? Вдвоем всегда проще проблемы решать. И вообще…

– Что – вообще?

– И тебе не скучно будет.

– Мне никогда не бывает скучно, – отрезал он, отодвигая пустую тарелку.

– А я без тебя тоскую, – призналась девушка. – Когда тебя нет, я сама не своя. Возьмешь меня с собой в следующий раз?

– Не знаю. Там видно будет.

Сердце у Любы тревожно заныло. Неужели ее самые худшие предположения оказываются правильными? У него в Кемерове женщина. И он собирается снова к ней ехать. А Любу бросит. Господи, подскажи, научи, дай силы сделать так, чтобы этого не случилось!

Глава 3

Работать со следователем Гмырей Настя Каменская любила. Борис Витальевич когда-то сам был оперативником, посему проблемы и трудности сыщицкой жизни знал не понаслышке и относился к ним с пониманием. И никогда не делал кислую мину, если розыскники приносили ему информацию, добытую со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями закона, а садился вместе с ними за стол и начинал придумывать, как бы придать этим сведениям вполне приличный вид.

– Что-то ты подозрительно хорошо выглядишь, – заявил Борис Витальевич, едва Настя переступила порог его кабинета. – Влюбилась, что ли?

– Никак нет, ваше благородие, – шутливо откликнулась она. – Просто вы меня давно не видели и успели основательно забыть.

– Ну да, тебя забудешь, как же. Садись, рассказывай.

– Да нет уж, это вы рассказывайте. Вы же в деле с самого начала, а все, что мне ребята из Сокольников поведали, вы и сами знаете. Ни к сокольнической, ни к какой-либо другой группировке наш убиенный никакого отношения не имеет, то есть это была не разборка. Что у вас осталось?

– Много чего. Во-первых, то, о чем написали газеты. Я сегодня имел подробную беседу с мадам Вороновой, режиссером сериала, она меня кое в чем просветила, но мало в чем убедила. Так что версию убийства с целью срыва съемок пока оставляем как первоочередную. Далее у нас по списку следует… что?

– Шантаж, – быстро подсказала Настя. – Жену сценариста могли похитить, поскольку она стала свидетелем, а могли и с целью шантажа. Тогда убийство водителя пойдет как устранение помехи к похищению.

– Молодец, – одобрительно кивнул Гмыря. – Цель шантажа?

– Прекращение съемок, например. Или вымогательство денег. Только у кого?

– Да у Вороновой, у кого же еще. У нее муж – богатый бизнесмен, у него своя фирма, «Центромедпрепарат» называется. Денег – куры не клюют. Воронова свое кино на эти деньги снимает, между прочим.

Настя не удержалась и присвистнула. Вот это да!

– Богатый муж – это, конечно, здорово, но все равно как-то смутно… У Вороновой дети есть?

– Двое.

– Тогда проще было похитить ребенка, ради ребенка уж она точно раскошелилась бы. А тут жена сценариста. Десятая вода на киселе.

– Не совсем так, Настасья, – покачал головой Гмыря. – Дети у Вороновой – здоровые лбы, в недавнем прошлом – спортсмены, много лет серьезно занимались плаванием. Одному двадцать один год, другому двадцать вот-вот исполнится. Таких под мышку не схватишь и втихаря не унесешь.

– А жена сценариста?

– Жена сценариста, жена сценариста, – запел следователь на мотив популярной в далеком прошлом песни о березовом соке и вытащил из папки какой-то листок. – Жена сценариста у нас Нильская Яна Геннадьевна, двадцати семи лет от роду, рост один метр пятьдесят один сантиметр, вес сорок два килограмма.

– Да, – протянула Настя, – такая кроха может физическое сопротивление только комару оказать. И то нет гарантий, что успешно. И что, Воронова с этим сценаристом шибко сильно дружит? Так сильно, что даст деньги на выкуп его жены?

– Говорит, что даст. Но я не верю. И потом, Воронова может говорить что угодно, но деньги-то в любом случае должен будет давать ее муж, а не она сама. Вот и возникает вопрос: если Яну Геннадьевну похитили с целью вымогательства, откуда у преступника такая уверенность, что господин… господин… – Гмыря снова заглянул в свои записи, – господин Ганелин, муж нашей мадам режиссерши, даст деньги. Потому как больше взять их неоткуда, сам сценарист Нильский никаких сбережений не имеет и выкупить супругу не сможет.

– А гонорар? – удивилась Настя. – Он же должен был получить гонорар за сценарий. Насколько я знаю, это очень приличные деньги. Тысячи две – две с половиной долларов за серию. Сколько предполагалось серий?

– Тридцать с чем-то, так, во всяком случае, утверждает Воронова.

– Вот видите, – торжествующе улыбнулась она, – по самым скромным подсчетам, Нильский должен иметь не меньше шестидесяти тысяч долларов.

– Ничего я не вижу, – проворчал Борис Витальевич, – потому что Нильский гонорара не получал.

– То есть как? Почему?

– Потому что. Там сложная схема выплат… И готовых сценариев нет. Короче, со слов Вороновой выходит, что съемки фильма начались на средства ее мужа, но телеканал обещал подключиться к финансированию попозже, когда получит деньги из бюджета на следующий год. Вот из этих денег Нильскому и будет выплачен гонорар в полном объеме. А пока он получил совсем немножко рубликов, чтобы было на что жить в Москве и с голоду не опухнуть. Но это все, конечно, надо проверять. Идем дальше. Если у Нильского денег нет, остается муж мадам. Надо выяснить, не связывают ли его с похищенной Яной Геннадьевной какие-то особые отношения, и если да, то кто мог об этом знать. Если преступник имел в виду именно его карман, то откуда у него уверенность, что сей карман широко откроется ради крошки Яны? Сечешь?

Настя молча кивнула. Дело об убийстве водителя теперь не выглядело для нее скучным.

– Смотрим дальше, – продолжал между тем следователь. – Предположим, преступник все-таки имел цель сорвать съемки, хотя мадам три часа с пеной у рта убеждала меня в том, что этого быть не может. Но ты же знаешь, Настасья, меня убедить трудно, где на меня сядешь – там и слезешь. Допустим, Воронова со слезами, истериками и угрозами развода или самоубийства выклянчила у своего богатенького муженька деньги на съемки. Понятное дело, что он их не вынул из кошелька и не положил перед ней на стол. Он частями, по мере необходимости, переводит эти деньги на счет съемочной группы. Так вот, где гарантия, что, столкнувшись с такой неприятностью, как убийство на съемочной площадке, он не прекратит финансирование очередной блажи своей супружницы? А если уж он совсем не хотел давать деньги, но пытался сохранить лицо перед мадам, тогда он просто воспользуется убийством водителя, чтобы свернуть проект. И не даст больше ни гроша. Дескать, не судьба, небеса против и всякая такая дребедень. Из этого следует что?

– Из этого следует, что либо убийца точно знал, что так и будет, и съемки прекратятся, либо все это организовал сам муж Вороновой. И получается, что он… как его фамилия?

– Ганелин, – подсказал Борис Витальевич. – И получается, что господин Ганелин становится у нас с вами центральной фигурой. И по версии о похищении, и по версии о срыве съемок, – закончила Настя.

Да, любопытно все складывается… Начали с убийства водителя съемочной группы, а закончили крупным бизнесменом.

– А если все-таки водителя убили потому, что хотели убить именно его? – спросила она осторожно. – Ну и что, что он не связан с криминальной группировкой. Во-первых, это еще не факт, в РУБОПе тоже не боги сидят, они не могут знать все и обо всех. Просто он им на заметку еще не попадался. А во-вторых, можно подумать, что, кроме разборок, нет других причин для убийства.

– А что, разве есть? – невинно осведомился Гмыря.

– Да хоть та же ревность.

– О! Вот тут ты в самую точку попала, – довольно засмеялся Борис Витальевич. – А знаешь ли ты, Настасья, что похищенная Яна Геннадьевна отчаянно флиртовала с невинно убиенным Теймуразом Инджия?

– Мне в Сокольниках что-то говорили об этом, но как-то неуверенно. Вроде бы жена сценариста весь съемочный день не сидела на площадке, а гуляла по парку в обществе водителя. Вы это называете отчаянным флиртом? – с сомнением произнесла Настя.