За все надо платить

– Дам, отчего ж не дать хорошему человеку, – весело ответила она и тут же расхохоталась над невольно сказанной двусмысленностью.

– Какие у вас сроки? – спросила она, когда на сковороде многообещающе зашипело что-то ароматное.

– Какие сроки? – удивился Саприн.

– Когда вам ехать?

– Куда ехать?

– Ну, за границу, куда же еще. Вы же для этого хотите язык учить, а не для того, чтобы читать Гейне в оригинале, верно?

Саприн сообразил, что Алла Валентиновна принимает его за очередного ученика, который перед отъездом за рубеж хочет быстренько «наблатыкаться» в разговорном немецком.

– Алла Валентиновна, я ищу Тамару. Вы не знаете, где она?

– В командировке, – удивленно ответила Коченова. – А вы кто?

– Как вам сказать… – Саприн сделал вид, что смутился. – Ну, если называть вещи своими именами, то любовник и, по-видимому, неудачливый. Но я надеюсь, что все еще можно поправить.

– Как вас зовут?

– Николай.

– Тамара, кажется, ничего о вас не рассказывала, – задумчиво произнесла Алла Валентиновна, выкладывая кусочки тушеных овощей из сковороды в тарелку. – Еще раз предлагаю: поедите со мной? Это очень вкусно, честное слово.

– Спасибо большое, не обращайте на меня внимания, я лучше чаю.

– Ну как хотите. И давно вы знакомы с моей дочерью?

– Нет, всего пару месяцев. Видите ли, я знаю, что она уехала в Австрию на несколько дней, но она должна была вернуться в субботу вечером, так она сама мне сказала. Начиная с вечера субботы я каждые полчаса звоню ей домой, но никто не отвечает. Вот я и подумал, что она меня бросила, решила больше со мной не встречаться. Прячется от меня, ждет, когда я перестану названивать ей. Может быть, у нее роман с тем человеком, с которым она уехала, они вернулись и находятся сейчас у нее в квартире. Поймите, Алла Валентиновна, я далек от мысли изображать из себя Отелло, хватать в руки нож и нестись сломя голову разбираться с Тамарой и ее новым увлечением. Ни в коем случае. Но я хочу ясности, я хочу определенности. Если Тамара не хочет больше меня видеть, пусть так и скажет. Я ни словом ее не упрекну, исчезну и больше не появлюсь в ее жизни, я же нормальный человек, поверьте мне. А так я как дурак названиваю ей, переживаю, страдаю, себя мучаю, да и ей неприятно. Кому это нужно?

– Вы напрасно изводите себя, Коленька, – ласково сказала Коченова. – Тамара вовсе не прячется от вас, она действительно еще не вернулась из поездки.

– Но она обещала вернуться в субботу, а сегодня уже четверг.

– Тамара звонила мне в воскресенье и предупредила, что остается в Австрии на несколько месяцев, ей там предложили очень выгодный контракт, что-то связанное с туризмом. Другое дело, что, конечно, ей следовало бы самой вам позвонить, а не ждать, пока вы вконец издергаетесь и придете ко мне. Кстати, как вы меня нашли?

– Тамара дала мне ваш адрес и телефон, когда мы только познакомились. Она собиралась вас навестить и предупредила меня, что если я не найду ее в тот день дома, значит, она у вас и я могу за ней подъехать к вам, в Фили.

– Понятно. Моя дочь всегда была немного легкомысленной. Это вполне в ее духе – принимать внезапные решения, совершенно не думая о том, какие последствия такое решение повлечет. Хорошо еще, что при этом она хотя бы мне звонит, так что мне не приходится обзванивать больницы, морги и отделения милиции. Совершенно не умеет думать на полшага вперед! Вот вам пример: приняла предложение остаться в Австрии на несколько месяцев – что ж, прекрасно. А о том, что у ее машины неисправна сигнализация и она стоит не в гараже, а на улице возле дома, она вспомнила? Нет, конечно. Зато, уверяю вас, через неделю она вспомнит об этом, позвонит мне и начнет канючить и просить, чтобы я что-нибудь придумала. А что я могу придумать? Ключей от машины у меня нет, значит, единственное, что можно сделать, это найти человека, который поставит на машину эту жуткую железную «улитку» с замком. Но всем этим должна буду заниматься я, а вовсе не владелица машины. Налить вам еще чаю?

Выйдя из квартиры Аллы Валентиновны Коченовой, Саприн подумал, что наконец-то получил хоть какую-то информацию. Домой Тамара не пришла, спряталась у кого-то из знакомых, позвонила матери, соврала, что находится в Австрии и остается там на несколько месяцев. Значит, она уверена, что по крайней мере в течение нескольких месяцев ей удастся отсидеться в тиши. Но не в Москве же! Это возможно только при условии, что она не будет выходить из квартиры. Нелепо. Значит, она нашла, куда уехать. И скорее всего уже туда уехала. С этим понятно.

Теперь машина. Мамочка, судя по всему, знает своего ребеночка не очень хорошо. Тамара вовсе не производит впечатления легкомысленной и непредусмотрительной, хотя склонность к авантюрам, конечно, есть, и очень сильная. Но не настолько сильная, чтобы забыть об оставленной без сигнализации машине. Тамара должна была кого-нибудь попросить заняться машиной и оставить ключи. Во всяком случае именно так поступили бы 99,9 процента людей, а Тамара Коченова не походила на безумную оригиналку, которая могла бы попасть в оставшуюся одну десятую процента. Значит, нужно день и ночь наблюдать за светло-зелеными «Жигулями» и ждать, пока к ним подойдет человек, с которым Тамара общалась после возвращения из Австрии.

Глава 5

Эдуард Петрович Денисов задумчиво смотрел на листок бумаги, лежащий перед ним на полированной поверхности письменного стола. Манфред Кнепке сдержал слово, нанял частного детектива, который проделал огромную работу. И вот итог этой работы – один стандартный листок с перечнем фамилий. Тридцать четыре фамилии, две из них принадлежат убийцам Лили и ее сына. Какие из них?

Детектив Уве Петер, не прибегая к помощи полиции, сделал невозможное. Он нашел людей, которые в то раннее дождливое субботнее утро видели машину, на большой скорости выезжавшую со стороны Визельбурга на шоссе Зальцбург – Вена. Он методично объехал все агентства, предоставляющие автомобили в аренду, и собрал сведения о людях, бравших напрокат джипы цвета «мокрый асфальт». Он терпеливо искал этих людей и нашел всех, кроме одного. Этот человек с чешской фамилией не был известен австрийским посольствам ни в Чехии, ни в Словакии. Манфред использовал свои связи и выяснил, что человек с такой фамилией в указанных посольствах визу на въезд в Австрию не оформлял. Это лишь подтвердило первоначальную догадку о том, что убийца пользовался фальшивыми документами, присвоив себе славянскую национальность, чтобы оправдать акцент. Это должен был быть человек достаточно опытный и искушенный, который знает, что по акценту почти всегда можно догадаться о том, какой язык является родным. Англичанин будет говорить по-немецки совсем не так, как француз или итальянец. Или славянин.

Петер, отрабатывая свой гонорар, спал по три часа в сутки и работал с невероятной скоростью, благо у него как у главы детективного агентства были помощники. В гостиницах он и не думал искать следы загадочного «чеха» – если паспорт фальшивый, в нем нет отметок о пересечении границ, а в гостиницах на это, как правило, обращают внимание. Искать следовало в мотелях, где порядки куда более вольные. Ему хватило трех дней, чтобы найти мотель, хозяин которого помнил супружескую пару с чешскими именами – красивая шатенка с прямыми волосами до плеч и ее муж, синеглазый брюнет. Очень эффектная пара. Приехали в среду, 13 сентября, уехали в субботу рано утром – так записано в книге регистрации. Как ему показалось, они действительно чехи? Вроде да. Говорили с акцентом. Правда, говорила в основном женщина, мужчина больше помалкивал. Поляки? Может быть, откуда ему знать. А может, сербы? Может, и сербы. Да, машина была, темный джип. Нет, ничего особенного не запомнилось, обычные постояльцы, путешествуют по стране, видно, не очень состоятельные, раз остановились в мотеле, а не в гостинице.

Значит, их было двое. И появились пусть убогие, но все-таки приметы внешности. И еще у Манфреда укрепилось убеждение, что они – русские. Если их нанял мстительный Югенау, много лет проработавший в Москве, то они не могут быть никем, кроме как русскими. Следующим шагом было получение списков лиц с красными и синими «советскими» паспортами, прибывшими в Австрию в период с 10 по 13 сентября (Уве Петер брал с запасом) и убывшими в субботу и воскресенье, 16 и 17-го числа. На отработку списка ушло еще несколько дней: отсекались люди, явно не подходящие по возрасту, пары с детьми, туристические группы и некоторые другие категории. Наконец остались 34 человека. На этом частный детектив Уве Петер свою работу закончил. Пришла очередь Эдуарда Петровича Денисова включаться в поиски убийцы.

На пороге своего семидесятилетия Эдуард Петрович Денисов стоял уверенно, высоко держа крупную, красивой формы седую голову и не мучаясь болезнями и недомоганиями, свойственными пожилым людям. Он был сказочно богат, но демонстрировать это лишний раз не любил и роскошью не увлекался, хотя порой тратил свои капиталы на совершенно, казалось бы, ненужные вещи. Он терпеть не мог давать деньги в долг и оказывать помощь менее удачливым финансистам, но мог, не задумываясь, потратить немалые суммы на организацию большого праздника в городе, на поддержку интерната для одаренных детей или на подарки старым друзьям. Наживался и сколачивался капитал Денисова с середины 60-х годов, дважды Эдуард Петрович побывал под следствием, и даже один раз дело дошло до зала суда, но все это было в далеком прошлом. Он, однако, очень хорошо помнил тот ужас, который охватил его, когда судья с народными заседателями удалились для постановления приговора. Прошло больше двух часов, пока они не вернулись в зал судебного заседания, и за эти два часа Денисов успел многое передумать и дать себе слово, что, если все закончится благополучно, он непременно когда-нибудь будет вкладывать свои деньги в благотворительность, ибо в конце концов нет ничего дороже людской благодарности. И слово свое он сдержал.