Светлый лик смерти

Светлый лик смерти
Александра Маринина

Каменская #15
Ревность, зависть, в конце концов, любовь – все может стать причиной убийства или самоубийства. А того и другого в деле, которое распутывает Анастасия Каменская, хватает. Никаких зацепок, совершенно непонятны мотивы убийства двух молодых и красивых женщин, не вполне ясно, почему покончила с собой третья. Известно только, что все трое были знакомы с удачливым плейбоем Владимиром Стрельниковым. Но у того железное алиби. Похоже, что истину знает лишь серебряный купидон, найденный на теле одной из убитых. Но – увы! – купидон свидетель ненадежный… Впрочем, Каменской порой достаточно пустяка, чтобы найти верное решение.

Александра Маринина

Светлый лик смерти

Культ Марининой?

Пока еще нет в Москве или, что было бы более современно, в Интернете клуба читателей и почитателей, фанов, как говорят ныне, детективного творчества Александры Марининой, но книжный рынок давно и прочно заполонен книгами разных форматов: карманного и портфолио, выходящих в сериях «Русский детектив» и «Детектив глазами женщины», в твердых переплетах и в суперобложках. В поездах метро и в электричках, на трамвайных маршрутах и в автобусах дальнего следования – везде можно увидеть людей разного пола и возраста, разного же, подчеркну, достатка, которых объединяет одно – книга Александры Марининой, повествующая об очередном деле, над которым работает детектив – где майор, а где уже и подполковник милиции – Настя Каменская. И хоть на обложке порой красуется мужественный лик женщины в красном треугольнике, читают эти книги и юноши, и вполне солидные мужчины.

Лично я в одной из книг Марининой, вышедшей в серии «Черная кошка», насчитал в «полном перечне произведений А. Марининой» двадцать два романа. Такое количество литературных произведений, деленное на пять лет и помноженное на пятнадцать миллионов, – именно таким тиражом, по утверждению издательства «ЭКСМО», изданы за это время книги писательницы, – дает право утверждать, что литературный труд, писательство стало основным родом занятий бывшего подполковника милиции Марины Алексеевой, вот уже целую пятилетку будоражащей читательскую публику все новыми и новыми историями из жизни женщины-детектива.

Ныне, когда не в ходу классические жанры художественной литературы, когда литературное творчество из профессионального занятия скорее становится хобби, феномен Александры Марининой, оставившей деятельность профессионального юриста и избравшей для себя новое профессиональное поприще, стал предметом самого пристального внимания и самого оживленного обсуждения в литературных кругах и на страницах многих периодических изданий. И этот ажиотаж вполне понятен: редко кто сегодня из пишущей братии может сказать, что он живет за счет литературного труда (разумеется, кроме литераторов, продолжающих трудиться в научно-исследовательских институтах, в литературных отделах газет и журналов, но согласитесь, что оплата этого труда едва ли обеспечивает сегодня прожиточный минимум). Творческие же союзы при всем желании не в состоянии оказывать материальную помощь своим членам.

И вот на этом фоне унылого существования «высокой» литературы расцветает успех литератора, трудящегося на поле масс-литературы, к коей принято относить и детективный жанр. Напрашивается вывод: либо автор потакает самым низменным вкусам публики, либо, приходится признать, эта массовая литература относится к той самой беллетристике, которую во время оно нещадно поносили со всяческих партийных и литсъездовских трибун, желая сказать, что она «не зовет и не ведет». То есть уровень языка, разработка фабулы и интриги, а главное, чувства и мысли, которые вызывает это чтение, соответствуют не только литературным канонам, но и отвечают желанию большинства читателей знать о том, что у нас происходит в этой, чаще всего скрытой от нас, повседневной жизни.

К чести Александры Марининой надо сказать, что доскональное знание той сферы, которую она описывает, умение выделить из массы повседневного «болевые» моменты жизни общества, счастливо сочетаются с ее умением психологически исследовать глубину человеческого характера, помогая ей лепить почти скульптурные портреты своих героев. Характер того или иного персонажа, его взгляды на жизнь и, соответственно, его поведение в диктуемых жизнью ситуациях – именно это и привлекает массового читателя, каков бы ни был его статистический портрет. А разве не это привлекает читателя в «Трех мушкетерах»? В спокойном и тонком психологе Шерлоке Холмсе? В толстом гурмане Ниро Вульфе, созерцающем свои орхидеи и распутывающем самые сложные уголовные дела? «Читательское признание» – сегодня вещь сложно доказуемая… «Конечно, Маринину читает много людей, гораздо больше, чем Битова, – пишет в своей статье «Александра Маринина как случай элитарной культуры» Павел Басинский («Литературная газета»). – Но едва ли это жители нищих и полуголодных российских губерний. Скорее всего средняя московская и околомосковская интеллигенция. Да еще, оказывается, снобы, интеллектуалы. Они-то и могут довершить создание культа Марининой…»

Стоит ли ставить вопрос таким образом? Уж если Маринину не могут читать «жители голодных и полуголодных российских губерний», так смогут ли тогда они читать того же Андрея Битова, да просто – классику! Ведь цены на классику, а также философию, памятники древности вообще запредельны!

Гораздо любопытнее отметить, что после полного упадка литературного труда как профессии наконец-то появилась возможность – да, преуспевающему, да, раскрученному, да, кассовому писателю! – сделать литературную работу профессиональной, то есть жить на средства, которые он зарабатывает, «пиша» (как говорили в старину) свои значимые, а значит, воспитующие и в конечном счете полезные обществу детективы! И дай бог развиваться этой тенденции впредь и как можно шире…

В двух романах А. Марининой есть такой персонаж: следователь из Питера Татьяна Григорьевна Образцова, которая в свободное от следственной работы время… пишет детективные романы. То есть, надо понимать, Татьяна Томилина (псевдоним детективщика Образцовой), товарищ Насти Каменской на правоохранительном поприще, одновременно является литературным воплощением аналитика Алексеевой (писательницы Александры Марининой). И если Маринина сделала, похоже, свой выбор – оставила работу ради профессионального писательства, то Татьяна Томилина все же опасается столь решительного шага. Несмотря на то что муж давно требует переехать к нему в Москву: дескать, «я же смогу прокормить тебя!».

Остается с пониманием отнестись к опасениям писательницы Томилиной («Светлый лик смерти», «Седьмая жертва» и т.п.) и высоко оценить мужество и решимость Александры Марининой…

Иван Билык

Глава 1

– …Если вы хотите оставить сообщение, говорите после звукового сигнала. Если вы хотите послать факс, начинайте передачу…

Люба швырнула трубку на рычаг и глубоко вздохнула, пытаясь удержать рвущиеся наружу слезы. На протяжении нескольких месяцев она слышит этот холодный равнодушный голос, предлагающий ей оставить свое сообщение на автоответчике.

– Ну как? – сочувственно спросил ее симпатичный капитан, который полчаса назад сжалился над Любой и пустил ее в помещение отдела милиции аэропорта Шереметьево-2 позвонить. – Опять никто не подошел?

– Опять, – кивнула она, отворачиваясь, чтобы он не увидел, как она изо всех сил старается не заплакать.

– Позвоните еще кому-нибудь, – посоветовал милиционер. – Неужели больше некому вас встретить?

Некому. Она хотела, чтобы ее встретил именно Стрельников. А его нет. Все мучительно долгие месяцы, проведенные в Турции, она пыталась связаться с ним, покупала на сэкономленные гроши телефонные карточки и звонила в Москву, но вместо голоса живого Стрельникова слышала только автоответчик, который съедал драгоценные секунды, оплаченные карточкой. Три дня назад она, отчаявшись, все-таки оставила ему сообщение с датой и номером рейса и просьбой встретить ее в аэропорту. Говорила о том, как соскучилась и ждет встречи с ним. Говорила еще какие-то ласковые необязательные слова, пока автомат не запищал, возвещая об окончании оплаченного времени. Ей хотелось, чтобы Стрельников приехал за ней в Шереметьево с легким сердцем, не опасаясь сцен и упреков с ее стороны. Но он не приехал. И телефон его не отвечал.

Она набрала телефон Милы, близкой подруги. Впрочем, теперь вряд ли Мила может считаться близкой. Просто приятельница. После того как она бросила Любу в Турции одну… Хотя стоит ли ее за это осуждать? В болото неприятностей они попали вместе, и вины их в том не было, была только глупость и неоправданная доверчивость, а уж выбираться должен был каждый самостоятельно в меру собственных способностей. Мила выбралась быстрее, ибо способностей у нее оказалось больше. Разве можно ее винить за это? Она улетела в Москву еще в начале июня, а Люба застряла до октября.

У Милы тоже никто не подошел к телефону. Как же добираться до города? Денег у Любы – ни копейки. Хозяин, у которого она работала весь курортный сезон, предоставил ей угол в своем доме и скудную кормежку, а работала у него Люба только за билет до Москвы и визовый взнос. Наличные у нее не водились, и ей приходилось изредка просить хозяина дать ей два-три доллара вместо ужина или обеда. На эти доллары она и покупала телефонную карточку. Чувство голода стало постоянным и привычным, официанты и повара в ресторане, где она работала, готовы были подкормить ее, но не безвозмездно. Это Любу не устраивало, она же не Мила. Милка привыкла все проблемы решать через постель, потому и улетела в Москву уже в начале лета. Ничего не боится, отчаянная, рисковая. А Люба боится, да и вообще не по ней это. Смуглые волосатые турки вызывали у нее отвращение, преодолеть которое она не могла даже ради возвращения домой.

– Выпейте чаю, – предложил ей милиционер по имени Георгий, ставя перед Любой чашку с дымящимся напитком и коробку с сахаром.

– Спасибо, – благодарно пробормотала она, отпивая горячий чай. – Можно я еще позвоню?

– Конечно, звоните, – улыбнулся Георгий. – Вам же нужно отсюда уезжать так или иначе. Сидите спокойно и дозванивайтесь, не обращайте на меня внимания.

Люба набрала телефон Леонтьевых. Геннадий Леонтьев был одним из заместителей Стрельникова и его близким другом. Он должен знать, где разыскать Володю. Но и тут ее ждала неудача. Кроме длинных гудков, Люба не услышала ничего приятного. Оставался Слава Томчак, тоже заместитель и друг. Последняя надежда. Если и до него не удастся дозвониться, то тогда вообще непонятно, что делать дальше.

– Алло! – послышался в трубке знакомый голос Ларисы Томчак, Славиной жены.

– Лара, это я, Люба, – сдавленным голосом произнесла она.

– Люба… – недоуменно повторила Лариса и вдруг спохватилась. – Господи, Любочка, ты вернулась! Когда? Где ты?

– Я в Шереметьеве, в отделении милиции.

– Почему в милиции? С тобой что-то случилось? – обеспокоенно спросила Томчак.

– Нет, просто у меня нет денег на телефон, и мне разрешили отсюда позвонить. Где Стрельников?

В трубке повисло тяжелое молчание.

– Он… Он в отъезде. Он должен был тебя встречать?

– Да, наверное. Во всяком случае, я просила его об этом.

– Любаша, никуда не уезжай, я сейчас за тобой приеду. Жди меня через сорок минут под табло прилета. Поняла?

– Значит, Володя меня не встретит? – зачем-то безнадежно переспросила Люба, прекрасно понимая, что, конечно, не встретит, раз он в отъезде. Наверное, он и сообщение ее не получил, его, вероятно, уже не было в Москве, когда она звонила в последний раз.

– Я тебя встречу. Все, Любочка, я выезжаю. Через сорок минут под табло.

Люба допила чай и вежливо поблагодарила добросердечного милиционера за гостеприимство.

– Дозвонились наконец? – улыбнулся Георгий.

– Да, спасибо.

– Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– У вас есть родители?

– Конечно.

– Они здесь, в Москве?

– Да.