Агнец

Только сейчас я заметила след от удавки на шее балия. Он заметил мой взгляд и закрыл шею воротником.

– Вы обычно его чем-то замазываете? – поинтересовалась я.

– Да, когда выхожу в люди, – ответил Серафим.

Молчание напряженно нависло над нами. Я пожалела о своем вопросе и в сотый раз прокляла свой язык. Мне захотелось спрятаться под диван или провалиться куда-нибудь с глаз долой.

– Простите, это не мое дело. Я никому не буду рассказывать об этом, – сказала я.

– Спасибо, – ответил он.

Я почувствовала себя неловко, услышав слова благодарности из уст Серафима.

– Балий, я вам должна по гроб жизни! Так что это пустяки.

Серафим улыбнулся. Я краем глаза смотрела на его шею. Я никогда не подумала бы, что этот человек когда-нибудь мог бы повеситься или пить кровь животного. По нему не было видно того, что он хранит на сердце глубокий болезненный след. Вся его печаль и боль, появляясь в его душе, там же и умирала.

– Вы сильный, – сказала я.

Он ничего не ответил, лишь нахмурил свои седые брови. Я замолчала и осмотрела комнату Серафима. Она была очень чистой. Все вещи были идеально сложены и расставлены в определенном порядке. Его комната объединяла спальню и кухню. Маленький холодильник, небольшой ящик, спрятанный в тени и раковина с тумбочками, вот и вся кухня. Диванчик, на котором я сидела, заменял кровать. Самое впечатлительное, это высокие стеллажи с книгами, большой древний стол и подвесная лампада. Стеллажи упирались в потолок, и их было так много, что они занимали большее пространство в комнате. Поцарапанный письменный стол мог бы посоревноваться с Серафимов в возрасте, и точно бы выиграл.

– А что у вас в том ящике? – поинтересовалась я.

– Кровь, – ответил Серафим.

– А почему не в холодильнике?

– Будет холодной и противной. Я не беру много. Кровь не храниться долго, – сказал он.

– В свежей свиной крови содержаться витамины, – ответила я, улыбнувшись.

– Хочешь попробовать? – усмехнулся Серафим.

– Почему бы и нет? Это было бы интересно.

– Женское любопытство не знает границ, – сказал он, улыбаясь.

На одной из книжных полок я заметила выцветшую фотографию в рамке. Я подошла поближе. Девушка с волнистыми кудрями смотрела на меня сверкающим взглядом с фотографии.

– Это Розалия, – сказал Серафим.

– Она красивая.

– Да, самая добрая и прекрасная женщина, – ласково сказал он, но его лицо стало печальным. – Сам же её и погубил.

– Вы не виноваты, это…

– Не стоит, Мэй, – спокойно сказал Серафим. – Моя ревность, тщеславие и гордость погубили её. Пошёл против всех, а ради чего? Ради себя, – Серафим повернулся к окну. – Моя болезнь – моя плата.

– Разве вы могли знать, что такое случиться?

– Отрекись от страстей жизни человеческой и познай силу разума, не знающей преград. Так говорил старейшина, – сказал Серафим. – Я нарушил главное правило Ордена, – Серафим помолчал и спросил. – Хочешь сока?

Я кивнула и погрузилась в свои мысли. Серафим налил сок с приятным запахом мяты. Его вкус был необычен.

– Я два месяца была без сознания и уже месяц как живу с вами. Целый месяц! А мне кажется будто всего лишь пару дней. Моя память постепенно возвращается. Бывает, что за день лишь раз что-то вспомню, а бывает целый день одни воспоминания. Иногда какая-то мелочь крутится в памяти целый день, – рассказывала я. – Я практически не продвинулась вперед. Целыми днями сижу в святилище и никаких вестей о Юке и Джеке. Я не могу сидеть просто так! – воскликнула я. – Я не могу войти в подземное святилище и посмотреть на Джун, но я могу отправиться к Металлической пещере! Неужели они там год будут под землей? Никогда в это не поверю! Скорее всего, у них там лагерь! – пылко говорила я. – Я могу встретить там Юку! Я восемь лет ждала этого дня! Восемь лет! Теперь я не могу просто сидеть тут и ждать! Они уже третий месяц там! Сколько они там ещё будут? Год или два?

– Хороший порыв, но нет! – твердо сказал Серафим. – Яд морского василиска содержит агний. Рядом со святилищем содержание агния самое минимальное. Вот почему я так долго не выпускал тебя дальше его территории. Пока яд полностью не выйдет из организма тебе не нельзя приближаться к пещере. Это может спровоцировать новую потерю памяти.

– И когда мой организм полностью очиститься от яда?

– Ещё неделя.

Мы замолчали.

– С Металлической пещеры не приходят пока что никаких известий. Ученых охраняют, чтобы журналисты не мешали их работе. К ним просто так не подберешься, – нарушил молчание Серафим.

– Почему всегда всё так сложно? Не жизнь, а сплошная полоса невезения. Может на мне порча? – печально вздохнула я.

– Ты видела Зуру? – спросил Серафим. Я кивнула. – Если с порчей – это к ней, – посмеиваясь, сказал он. – Она тебе с этим поможет, и снимет и наложит.

– Вы смеетесь? И вы тоже издеваетесь надо мной! – возмутилась я.

В дверь постучали. В комнату вошла Альба. На ней была поношенная футболка и спортивные штаны. Видимо собралась в хранилище.

– Мэй, ты знаешь, что там Рыженький возле святилища околачивается? – спросила она, делая недовольную гримасу.

Я почувствовала жар. Мои щеки вспыхнули. Я невольно занервничала.

– Я что-то забыла про это, – нервно сказала я. – Скажи ему, что я сейчас выйду. Только…

Я осмотрела свое уже полюбившееся голубое платье. Поправив все складки, я сказала:

– Хотя не надо ничего говорить. Я пойду. Спасибо, Альба.

Я кивнула Серафиму в знак прощания и быстро пошла на улицу.

Догорали последние искры заката. Верхушки деревьев наслаждались последними лучами этого дня. Лео стоял возле фонтана. Когда я вышла, он поднял голову и посмотрел на меня. Я подошла к Леопольду и в необъяснимом молчанье замерла. Мы стояли и смотрели друг на друга. Мне захотелось обнять его. Я смутилась из-за своих мыслей. Лео протянул мне руку со словами:

– Привет. Ещё раз.

– Привет, – ответила я и пожала его руку.

Казалось, что дня, когда мы танцевали, просто никогда не было, и мы встретились только сейчас.

– Прогуляемся?

Я кивнула и была несказанно рада, что вечер скрывает моё лицо. Мне не хотелось, чтобы он сейчас видел, как я смущена. Я нервничала и пыталась найти какую-то тему. Я боялась, что не понравлюсь ему или что это платье мне не идет. Лео тоже молчал и даже не смотрел на меня. Это ещё больше нервировало. Это было совсем нерационально! Человек, который пару часов назад был тебе безразличен, стал для тебя будто бы частью мира. Это уж точно не по плану!