Агнец

– Ты думаешь, что я поверю в это? – улыбнулась я дрожащими губами.

Гай улыбнулся и взял мою руку в свои ладони.

– Выздоравливай, – сказал он.

Все виновные получили заслуживающее наказание: и преступник, что намеренно убил людей, и водитель, не уступивший дорогу. Я испытывала отвращение и злость к убийце, который лишил жизни людей. Остался жив лишь младший ребенок. Преступление было совершенно из личной ненависти к отцу семейства. Водитель белой машины навестил меня в больнице. Я не испытывала ненависти к нему. Он усвоит свою ошибку на всю жизнь.

Меня возили по процедурам. Мои конечности подверглись сращиванию костей. На глаза мне надели чёрные очки, но даже через них я видела мерцающий свет. Казалось, что мои кости чешутся, но больше всего я не любила эту процедуру из-за холода, который приходилось испытывать. Мои конечности немели. После этой процедуры я всегда укутывалась в одеяло до подбородка. Следующим было исследование мозга. Напоследок я посетила психотерапевта. Все мои больничные счета оплачивались стороной водителя, нарушившего правила дорожного движения. В начале мая я покинула больницу. Идя по тротуару, я чувствовала тяжесть на душе. Кости благополучно зажили, и я шагала, как ни в чём не бывало. Врачи выписали мне лекарства. Больше всего препаратов мне выписал психотерапевт. Врач предупредил, что у меня может появляться кратковременная потеря памяти, в этом случае, я должна прийти в больницу и сообщить о своём состоянии врачу.

Дверь открылась, и я вошла в квартиру. В прихожей висели вещи Джека. Я замерла. Пакет с лекарствами упал на пол. Здесь стало пусто. Казалось, что всё в этой квартире умерло. Она стала такой неуютной и холодной. Я прошла на кухню и открыла холодильник. В нём стояла еда, приготовленная дядей. Она испортилась. Я выкинула её. На глаза навернулись слёзы. Я помыла посуду и подошла к комнате дяди. Она была заперта. Я дотронулась до двери и провела рукой по дереву. Сейчас мне было неважно то, что хранилось за этой дверью. Мне хотелось, чтобы дорогой мне человек вернулся. Я дотронулась лбом до двери.

– Я люблю тебя, – сказала я. – Ты говорил, что я тебе, как дочь. Так почему ты оставил меня? А как же твой День Рождения? – я заплакала. – Как же ресторан? Почему ты не забрал меня с собой? Мне так плохо здесь без тебя.

Я села на пол, обняв колени и прижавшись к двери. Эмоции выливались наружу, стекая по щекам. Я успокоила себя и вошла в свою комнату. На кровати валялся сенсорный телефон. Я поставила его на зарядку и упала на кровать, рыдая в подушку. Зазвонил мобильник. Я умолкла, села и ответила на звонок. Это был Вил. Он не успел ничего сказать, потому что меня вновь разразили рыдания. Я рассказала ему обо всём, что случилось. Просто выговорилась. Выпустила раздирающие меня слова на него.

– Держись, – сказал Вил. – Всё будет хорошо. Ты справишься.

Я не ожидала, что Вил поддержит меня. Я была благодарна ему за это. Благодаря моим близким людям, я держалась. Я начала пить таблетки, иногда нарушая курс, пропуская день. Мне нельзя было пить алкоголь, но я понемногу опустошала дядин коньяк. Я вышла на учёбу. Практика уже закончилась. Я постепенно начинала возвращаться к привычной жизни. Джун всё ещё не выпускали из больницы. Ей было тяжело долго ходить. Она нервничала и психовала. Грэг помогал ей, оплачивая лекарственные препараты. В выходной рано утром я и Лидия навестили Джун. Мы подарили ей плюшевого пёсика. В вазе на тумбочке стоял букет цветов. Малышка обрадовалась нашему визиту. Она обняла меня и повисла на мне. Я улыбнулась. Мы рассказывали Джун об учебе.

– Меня никогда отсюда не выпустят! – возмущалась Джун.

Мы улыбались и просили её не переживать. Медицинский персонал говорил, что ещё рано. Я хмурилась, слыша их слова. Джун проводила нас. Она хотела немного прогуляться на улице. Ей разрешалось недолго гулять на территории больницы. Малышка медленно передвигалась и из-за этого сильно нервничала. Мы шли тише, подстраиваясь под неё. Джун радостно улыбнулась, выйдя на улицу.

– Скоро лето, – тихо сказала она. – Хочу вновь съездить с вами на море.

– Куда ты денешь! – воскликнула Лидия. – Ещё достанет!

Джун улыбалась. Мы обнялись на прощание и ушли. Мы молчали. Лидия угрюмо смотрела под ноги.

– Кажется всё плохо, – сказала она. – Ты знаешь что-нибудь? – спросила Лида, беспокоясь.

Я рассказала ей то, что узнала от Гая. Лидия внимательно слушала меня, и её лицо менялось, становясь всё печальнее и печальнее.

– Её ещё не парализовало. Надежда есть, – сказала Лида, но она сама не верила своим словам.

– Даже если её парализует, я буду рядом, – сказала я. – Именно ваша поддержка помогает мне сейчас.

Лидия закивала. Печаль пряталась в её глазах. Я остановилась и положила руку ей на плечо. Она улыбнулась. Сегодня я хотела съездить в Лесной. Мы попрощались. Я отправилась на автовокзал. Откинувшись на спинку сидения, я включила музыку и задумалась, грустно посматривая в окно. Я должна была успеть вернуться к определенному времени и встретиться с Микеле. Он собирался отдать мне вещи дяди. Я с волнением думала об этом. Меня пробирала дрожь. Автобус подъехал к моей остановке. Я пересела на другой транспорт и добралась до кладбища. Чем ближе я подходила к нему, тем быстрее шла. Я перешла на бег. Свежая могила. Крест. Я присела на корточки, молчала, смотря на могилы. Здесь были те, кого мне не хватало. Я легла между могилами и посмотрела на небо. Закрыв глаза, я продолжила лежать на земле. Мне было не страшно, не холодно, не одиноко. Я чувствовала спокойствие. Я повернулась на бок и положила руку на могилу Джека, так мне казалось, что я обнимаю дядю. Я провела пальцами по песку, улыбнулась и открыла глаза. Вместо дяди рядом со мной лежала кучка песка. Я заплакала, а когда выплакалась, встала и окинула взглядом могилы.

– Спите спокойно, – прошептала я. – До свидания, – сказала я, провела рукой по крестам и ушла.

Я вошла в кафе. В нём сидели люди с ноутбуками. Мужчина взглянул на часы, быстро застучал по клавишам, закрыл ноутбук и вышел. Микеле ждал меня за дальним столиком. Я подсела к нему. Он поинтересовался как мои дела. Микеле был как всегда добр ко мне. Он похлопотал о том, чтобы я могла остаться жить в квартире. Микеле предложил мне жить с подругой и делить затраты пополам. Я улыбнулась. Мне понравилась эта идея. Директор стал серьезным, положил на стол цепочку с металлической биркой и двумя ключами.

– Спасибо, – сказала я, смотря на бирку дяди.

– Мэй, с той информацией, что хранил твой дядя, ты должна распорядиться с умом, – сказал Микеле. – Если будут проблемы, звони.

– Хорошо, – ответила я, сжимая в руках ключи и бирку. – Вы знаете, что эта за информация?

– Я знаю только то, что рассказывал мне Джек, – ответил Микеле. – Он говорил об этом вскользь.

Мы поели. Я рассказала, кого хочу видеть своим соседом. Директор принял моё желание во внимание. Лидия могла переезжать ко мне в любое время. Я сообщила ей эту новость. Лида восприняла её бурно и оживленно. Она стала подготавливаться к переезду.

– Микеле, вы ведь директор не только школы, но и академии? – спросила я.

– Да, – улыбнулся он.

– Вы это скрываете? – интересовалась я.

– Да, это секрет, – ответил Микеле, подмигивая мне. – Скоро я буду работать учителем в академии. Буду наблюдать за каждым из студентов лично.

– Вы хитрец, – усмехнулась я.

Оказавшись дома, я посмотрела на дверь в дядину комнату. Ключи отличались размерами. Я погладила пальцами бирку, налила коньяка и залпом осушила бокал. Приготовив себе что-нибудь на скорую руку, я выпила ещё. Таблетки валялись на столе. Я закинула их в ящик. Сегодня я тоже не пила лекарства, потому что пила алкоголь. Бутылка коньяка опустела. Я взглянула на ключи. Мне было страшно узнать то, что скрывал от меня дядя. Я оставила всё на завтрашний день.

Глава 35

Голова раскалывалась. Я еле поднялась с кровати и отправилась на учёбу. Свет резал по глазам. Мне казалось, что всё вокруг заторможено. Люди шли и говорили невыносимо медленно. Чудилось, что время сейчас остановиться. Через пару часов всё стало нормальным. Голова перестала болеть и моё самочувствие улучшалось. Я вспомнила, что Джек ненавидел, когда я выпивала. Я улыбнулась, подумав о том, что сейчас бы получила хороший нагоняй от него. Лида была счастлива от того, что скоро мы будем жить вместе. Ей не терпелось. Она приблизилась ко мне и спросила:

– Ты пьёшь таблетки?

Я кивнула. Лида недоверчиво взглянула на меня.

– Ты пьёшь, но совсем не лекарства, – сказала она.

Я промолчала. Начался урок по юриспруденции. Я взяла ручку и принялась строчить. Вернувшись с занятий, я достала ключи и открыла дверь в комнату дяди. В ней было слегка пыльно. Я открыла окно. На столе ничего не лежало. На полке стояла наша фотография с моря. Я нежно улыбнулась. Глаза заслезились. На душе было печально, но в тоже время тепло и радостно. Маленьким ключом, я стала открывать ящики стола. Их было шесть. Первый пустой, второй, третий тоже. Остальные не открывались. Я удивилась и покрутила ключом. Эти ящики открывались в другую сторону. Четвертый пустой. В пятом лежали документы и письма. Шестой пустой.

– Это он специально так сделал? – спросила я. – Ещё и все закрыл, – улыбаясь, прошептала я. – Наверное, чтобы я помучалась.

Я потянула руки к бумагам. Меня одолевал страх. Во рту пересохло. Я вздохнула воздуха и взяла в руки письма. Он переписывался со своей бывшей женой Софьей. Она просила прощения и хотела, чтобы он продолжил навещать её в психиатрической больнице. Софья писала о том, как несправедливо она поступила с Джеком, бросив его и променяв на более богатого и знаменитого человека. Она была уверена, что дядя никогда бы не предал её. Остальные письма были от Лизы. Она писала, что понимает чувства дяди к бывшей жене. Лиза рассказывала в письме о своих нежных чувствах к Джеку. Она не жалела об отношениях с ним. Она просила хорошо всё обдумать и написать ей ответ. Лиза хотела быть с дядей. Она желала создать с ним семью. В последнем письме она написала, что отправляется в город на юге страны, где очень редко выпадает снег. Она написала о том, что в том году вышло очень жаркое лето для нашего региона. Сверху на документах лежали фотографии Лизы и старое фото с его свадьбы. Я вспомнила дядю в последнее время. Возможно, именно это повлияло на него. Я взяла документы лежащие сверху. Дядя анализировал жизнь людей. Это были бумаги с фотографиями людей, описанием их жизни и места работы в те года, когда умерли его брат и невестка. Рядом с фотографиями стояли галочки. Возле одной из фотографий женщины стоял знак вопроса, выведенный карандашом, а подальше нарисована галочка. Я поняла, что дядя искал виновных в смерти моих родителей, но эти люди не были к ней причастны. Дальше на листке бумаге был написан адрес дедушки Фомы, что лежал со мной в больнице, также были написаны адреса людей, перечеркнутые ручкой. Внизу листа было написано: «Фиалка сообщит. Ирий». Я приподняла бровь, раздумывая над тем, кто, может быть Фиалкой. Следующие документы были об отце и Демиде Яне. Проект Агнец финансировался королем Аспы. Я увидела старые документы с королевской печатью и огромными денежными суммами. Деньги были даны моему отцу. Проект не принёс всех желаемых результатов. Целью проекта было продление жизни человека и улучшение его физической силы, мощи и выносливости. Дядя выделил слова: «Агнец основан на великом проекте, когда-либо созданном людьми». Джек поставил над этими словами знак вопроса, выведенный ручкой много раз. Ирий поставлял агний для проекта Агнец. Указывалось имя Демида Яна. Он был представителем ирийской стороны и был участником проекта. Я увидела фотографии подопытных людей и ужаснулась. Обезображенные тела мужчин и женщин. У одних были отеки и вздутые вены по всему телу. На их телах был агний. Он сросся с кожным покровом людей. Цвет металла на их телах отличался, он имел не рыжий цвет, а грязно-коричневый. Перед вживлением агний проходил химическую обработку и из-за этого менял цвет. Агний находился и внутри организма людей: на костях подопытных. Эти люди, полностью покрытые агнием, были физически сильны, им не были страшены высокие температуры и радиация. Их мощь ослаблял лишь сильный мороз. Их сила была не контролируема, но их умственные способности заметно ухудшились. Их интеллект был на уровне маленького ребенка. С каждым днём их мощь росла, но здоровье становилось хуже. Учёный обрабатывали тела людей водой с серебром, чтобы уменьшить излучение агния и сохранить подопытным жизнь. Это не помогло, и они скончались от разрыва органов. Другая группа людей была с ужасными перекошенными лицами. Их поили веществом, состоящим из воды, этанола и агния. Они были живучи, но страдали умственной отсталостью и психическими отклонениями. Подопытные были безумны и вели себя как дикие животные. Их пытались умертвить, используя множество ядов, но это не дало результатов, поэтому подопытным людям отрубали головы. Это был единственный способ добиться быстрой и полной смерти. Людей для опытов находили на улицах, лечили, а после использовали для своих целей. Горячие слёзы скатились по моим щекам. Джек написал, что Демид Ян спешно разорвал все контракты с Джоном и заключил договор об уничтожение всех документов связанных с опытами. Официально бумаги были уничтожены, но один из участников проекта тайно оставил себе всю документацию. Он хотел раскрыть все ужасы этого проекта, но у него не хватило духа, и поэтому в прошлом году этот человек отдал все документы дяде. Джек писал на бумаге свои рассуждения о друге семьи. Демид Ян не ожидал такого развития события и решил замести следы. Он не хотел брать на себя ответственность за эти смерти. Демид отрицал свою причастность к экспериментам над людьми. Дядя писал и о короле Аспы. Король поддерживал такие эксперименты в надежде продлить себе жизнь. Он хотел стать сильнее, так как от рождения был физически слаб. Ранее Джон Рэнго принимал участие в создание для короля лекарства. Ученые создали препарат способный улучшить состояние организма, большего они не добились. В состав препарата входило множество веществ, включая малую дозу агния. Меня затрясло. Я не хотела знать человека по имени Джон Рэнго. Через пару лет после создания проекта Агнец он был убит. Мне не было его жаль, нисколько. Я сожалела только о матери. Вытирая слёзы, я прочитала последний документ. В нём шла речь об эксперименте №34. Тогда ещё отец не занимался ученой деятельностью. Он участвовал в поисках подопытных. Он был в числе тех людей, которые доставляли детей для эксперимента. Я положила последний документ на стол. В нём описывалось то, что мне рассказала Джун. Меня разразил истеричный смех. Я скинула бумаги на пол и скрутилась от приступа хохота. Перед глазами стояли фотографии подопытных людей и лицо Джун. Я запустила руки в волосы, смеясь. Вдруг я замолчала, закрыла комнату дяди на ключ, выбежала из квартиры, замкнула её и влетела на крышу. Ужас, чувство вины, злость и ненависть. В слезах и с улыбкой я подбежала к парапету и встала на него. Я хотела забыть всё навсегда, перестать жить, ответить за все эти ужасы, отдать свою жизнь за жизни убитых людей и детей. Моя жизнь за страдания Джун. Я считала, что я недостойна жизни. Я задержала дыхание и закрыла глаза, как перед прыжком в воду. Резко заболела голова. Я открыла глаза. Солнечный свет слепил меня. Земля пошла кругом. Меня стало качать. Острая боль резала мозг. Я взялась за голову и сделала шаг назад. Не удержавшись на ногах, я упала на кровлю крыши. Головная боль усилилась. Я застонала и поджала колени. Боль также резко спала. Я перевернулась на спину, открыла глаза и увидела чистое небо. Удивленно моргнув, я встала и огляделась. Из носа шла кровь, капая на одежду. Я вытерла её, села на парапет и дотронулась до головы. Я не понимала, как я тут оказалась и зачем пришла.

– Может это из-за того, что я не пила лекарства? – спросила я, смотря на капающую кровь. – Зачем я сюда пришла? – я взглянула вниз.

Кровь стала капать реже. Мне казалось, что с учебы я сразу пришла сюда. Я чувствовала усталость и хотела спать. Спустившись с крыши, я увидела возле моей квартиры Лидию с чемоданом.

– Ты решила переехать ко мне? – спросила я.

Лидия удивленно смотрела на меня, разглядывая кровь на одежде. Я открыла дверь в квартиру и пригласила Лиду внутрь. Она поставила свой чемодан и пошла на кухню. Я слышала, как она шумит дверцами шкафчиков.

– Где лекарства? – спросила она. – В комнате?

– Я не знаю, – ответила я, пожав плечами. – Вроде бы лежали здесь, – я указала на обеденный стол. – Я пока, пойду, умоюсь.

Я взглянула на размазанную по лицу кровь. В зеркале я заметила цепочку на шее. На ней висела бирка и ключи. Я не помнила, откуда они у меня появились, но догадалась что они от комнаты дяди. Я хотела войти в дядин кабинет, но Лидия нашла таблетки и насильно впихнула мне их в рот, хотя я даже не сопротивлялась. Она спрашивала номер моего лечащего врача, но у меня его не было. Я продиктовала ей номер Гая. Лидия усадила меня на диван и позвонила моему другу. Я бездумно смотрела на неё. Мне так хотелось спать, что когда я положила голову на диванную подушку, то сразу заснула.

Дядя сидел на диване возле телевизора. Он пригласил меня присесть рядом. Я села. У него было серьёзное лицо. Он положил руку на мои плечи и сказал:

– Люди должны знать.