В храме
Здесь же, рядом, стоял и бревенчатый храм.
Чем-то веяло древлем в округе.
Там, где будет прощение нашим грехам,
тишины запевают лишь звуки.
Замирали сердца, благоговейно дрожа,
свечи таяли, жизнь отживая.
Так и жизнь, что не в наших, а в Божьих, руках,
думу думала, век постигая.
И к исходу поняв:
не безоблачен путь,
и распутица часто встречает —
человек на себя, вовсе не на судьбу,
не на Бога, на случай пеняет.
Возопит малый дух, все на свете кленя,
слезы лья и стеная.
Устыдится потом, в глаза матери Божьей взирая.
Слабовольем своим пусть бичует себя,
в ипостаси иной возрождаясь.
Матерь Божья, прости!
На колени да в пол пред тобой
вновь и вновь я склоняюсь.
Духовное забрало
Отечество! Куда же ты пропало?!
Духовное могущество! Забрало!
Где Александр-князь, святой,
отважный?
Забыла память опыт важный?!
Где Сергий, Серафим и Ольга?
Неужто детям их не кровным только
путан и бесов подавай!
И в этом видется вам «рай»?!
Императрица Александра
в душе явилась православной.
Так отчего же, отчий край,
не слышишь оклик ты – «Рождай!»?!
Девиц честнейших, душекрылых,
наивных, милых и красивых.
Парней добротных, смелых,
знатных, к змее зеленой неповадных!
Неужто не в чем замесить
Богом отмеченное детство?
Не будем каравай лепить?
Сырой еще: равно, что тесто.
Творец! Отец! К тебе взываем,
взглянуть на мир наш призываем.
«Бог в помощь» людям говорим,
сердец врата им отворим.
Пусть хлеб наш – плоть твоя от плоти —
ты примешь в трепетной заботе,
не отвернув от нас лица.
Не допусти времен конца!
На волю Божью уповая,
делись остатком каравая,
с любовью в печи выпекая.
Веди детей к рассвету, солнцу,
Крести водой, спуская к д0нцу.
Воскреснет душ лихая удаль,
погибнет ненависть и юдоль!
Отроку
Отчего ты так любишь развратную,
непутевую девку, нескладную!?
Так лукаво с тобой что играется,
в жены добрые не называется.
Искры с глаз ее сыплются,