Продавец фокусов

Я опять пискнула, но уже в знак протеста. Баба Вера махнула рукой и опять окунулась в дедуктивный метод рассуждения:

– Возможно, он просто не успел выстрелить, что-то ему помешало. Или пожалел патрон – не исключено, что на черном рынке с боеприпасами сейчас перебои – слишком велик спрос. Что отсюда следует? Новый вопрос: будет ли он тебя искать? На всякий случай, в пальто больше не ходи, надевай дубленку…

Труп обнаружат завтра. Понаедет милиция… Будут искать улики… У меня последний вопрос: ты что-нибудь трогала в фотомастерской?

– Дверную ручку, плечо трупа и пресс-папье… кажется, больше ничего, – усердно почесала я в затылке.

– Отпечатки твоих пальцев на дверной ручке перекрыл человечек из «Мерседеса», на одежде их не обнаружат, пресс-папье – уничтожим! Наша хата с краю, – мудро заметила баба Вера.

Я с ней была полностью солидарна, однако в голове крутилась какая-то смутная мысль о фотографии. Мысль так и не оформилась в конкретный вывод.

Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний о натюрморте с фотографом, я взяла в руки тетрадочку с "гениальными мыслями о Вечном": "О детстве, отрочестве и юности Иисуса практически ничего не известно.

Основное действие начинается с момента встречи Иоанна Крестителя с Назарянином. Креститель был не только старше по возрасту, но и превосходил Иисуса по званию, если можно так выразиться. Именно он дал команду начинать Операцию. Вспомним эпизод встречи Назарянина и Иоанна: они стояли на берегу реки Иордан в окружении толпы людей. Христос сказал ему: "Допусти сейчас, ибо так подобает нам исполнить всякую правду". Эта фраза напоминает обращение солдата к командиру: "Товарищ полковник, разрешите приступить к выполнению задания!". Затем произошло нечто таинственное. Впоследствии Иоанн говорил своим ученикам: "Я увидел Духа сходящего, как голубь, с неба…

Пославший меня крестить водою, Тот мне сказал: "На ком увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Он есть крестящий Духом Святым". И я увидел и засвидетельствовал…". Что это было – не понятно, но оба поняли знамение однозначно как разрешение на начало основной фазы Эксперимента.

После крещения Христос удалился в пустыню, где провел сорок дней в одиночестве. В этот период Он получал последние инструкции. Сам Иисус рассказывал своим ученикам, что было несколько вариантов завоевания популярности у израильтян. Первое: привлечение народных масс обещанием земных благ. Второе: вооруженное восстание Мессии-воина против римлян и захват власти в свои руки. Третье: активное чародейство (например, броситься с высокой храмовой площадки и остаться невредимым), которое заставило бы людей уверовать в Его неземную силу и поклоняться Ему как божеству. Христос выбрал четвертый вариант: путь длительной пропагандистской работы, просвещение народных масс, духовное перерождение.

Однако все пошло наперекосяк. Просветительская деятельность неожиданно привела к обострениям противоречий, массовым беспорядкам, угрозе военного вмешательства со стороны Рима. Дело закончилось предательством Иуды Искариота, арестом Иисуса и его казнью. Главного участника Эксперимента пришлось срочно эвакуировать с полигона под видом Вознесения".

Глава 7

Северное солнце легкими мазками позолотило осенние облака за окном. Я сбросила одеяло в паническом ощущении, что проспала и опоздала на работу, тряхнула головой и вспомнила, что сегодня праздник, Седьмое ноября, вздохнула с облегчением и улеглась обратно под пуховое одеяло. Лаврентий спал в ногах, разметав лапы и откинув хвост. Длинные усы топорщились в разные стороны.

"Должно быть, чертовски неприятно умирать накануне праздника, – посетила меня философская мысль по поводу усопшего фотографа. – Как странно созерцать тело отдельно от души. Хотя, душа – предмет из божественного набора, не имеет физической структуры, а значит и не существует".

– Это еще бабушка надвое сказала, – ехидно усмехнулся кот.

– А Вас, товарищ Берия, попрошу не подвергать сомнению основы марксистской диалектики. Коты должны держать свои умозаключения при себе.

– Ну вот, опять дискриминация, – зевнул он во весь рот. – Но я все-таки скажу… Эта ваша диалектика столь же бездоказательна, как и религия. Взять хотя бы догмат диалектического материализма о материи: "Материя как объективная реальность несотворима, вечна и бесконечна". Каким образом вы можете подтвердить это утверждение? Да, никаким! А потому и нечего претендовать на роль всезнаек… Вернемся к вопросу о душе… Физическое состояние предмета не является объективной реальностью. Мы ощущаем одно, а на самом деле все обстоит совершенно иначе, как в случае с иллюзионными трюками. И, поскольку, каждое мыслящее существо выступает в роли субъективного наблюдателя, то объективную оценку тому или иному событию никто дать не может… Успеваете конспектировать? – лекторским тоном спросил Лаврентий.

– Простите, нельзя ли более конкретно? – смутилась я.

– Можно, – снисходительно согласился он, вылизывая шерсть на кончике хвоста. – В качестве примера рекомендую рассмотреть ситуацию с божьей коровкой и спичечным коробком. Помните, у Усачева есть стихотворение на эту тему: божью коровку поймали и посадили в коробок, который положили в карман пиджака, а пиджак повесили в шкаф. Насекомое, путем невероятных усилий, выбирается сначала в карман вышеозначенного вида одежды, затем преодолевает трудности в шкафу и попадает в комнату, откуда бежит через окно на лужайку.

Казалось бы, все проблемы позади, однако, что мы имеем? Цитирую:

"Но смотрит на мир осторожно коровка:

А вдруг это тоже Большая коробка, Где солнце и небо внутри коробка?".

То есть, если Вы, уважаемая Мария Сергеевна, сначала оказались в замкнутом пространстве, а затем выбрались из него, то получили ли Вы свободу?

– Кх-м, – кашлянула я, совершенно сбитая с толку, и решила применить отвлекающий маневр. – Это, конечно, любопытный вопрос, требующий детального рассмотрения в каждом конкретном случае. Но меня больше интересует вот какая проблема: каким образом Вы, многоуважаемый Лаврентий Палыч, догадались о Даме в лисьей шубе? Ваша последняя фраза, которую Вы произнесли прошлый раз, звучала так, цитирую: "Лисы боятся шума". А также мне бы хотелось уточнить: фотография, на которой изображены мы со Скелетом во время передачи свертка с деньгами, не является ли она плодом творчества новопреставленного фотографа, и не работал ли он по совместительству на некое не очень уважаемое ведомство?

– А вот этого я вам, к сожалению, рассказать не могу, милая Маша… – развел он лапы в стороны и растворился серым облачком.

– Маша, Маша… – кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Я раскрыла глаза. Надо мной стояла баба Вера. По случаю праздника она надела поверх байкового халата цигейковую безрукавку – мой подарок на Новый год. В голове у меня стоял какой-то звон, а комната виделась в дымке. Я украдкой взглянула на Лаврентия. Тот спал, все так же разметав лапы в стороны. Не иначе, как лечебная настойка на корне лимонника обладала галлюциногенными свойствами. Больше – ни-ни!

– Между прочим, уже скоро полдень, – намекнула тетушка сварливым тоном.

– Ты так все на свете проспишь. Любаша на кухне сидит, уже вторую сигаретку смолит, говорит, вы с ней сегодня на пикник собрались.

Я выползла на кухню и удостоверилась, что Любаша действительно находится там, а в блюдечке зябнут уже три окурка.

– Ну и видок у тебя! – обрадовала меня соседка. – Пойдем, макияж тебе сделаю и прикид оформим. Девушка на выданье должны выглядеть, как огурец!

У себя дома Любаша усадила меня перед зеркалом и изобразила на моем лице интересную загадочность с помощью коричневых теней на веках, приглушенных бордовых подпалин на скулах и винного цвета губной помады на губах. Добавив в глаза поволоки, я избавилась от головной боли и комплекса неполноценности по поводу своей внешности.

– Так, теперь прикид, – задумчиво оглядела она меня с ног до головы и вынесла из темной комнаты целый ворох одежды. – Ты пока выбирай, а я займусь своим лицом, – предложила она и, мурлыкая под нос "Очи черные, очи страстные", припала к зеркалу.

Я выбрала потертые джинсы, немаркую рубашку мужского покроя и мешковатый черный свитер – самый подходящий наряд для пикника на даче в промозглый осенний денек.

Любаша отлепилась от зеркала и обернулась ко мне. Передо мной стояла робкая первокурсница с потупленными глазками и губками бантиком. Синяк под глазом волшебным образом исчез.

– Ты что?! С ума сошла?! – схватилась она за голову. – Мы же не огород собираемся пропалывать, а культурно отдыхать на лоне природы! Вот, надень длинную черную юбку, она хоть и узкая, зато очень элегантная. Свитер можешь оставить, а под него – оранжевую водолазку… Ну, вот – теперь другое дело, богемность чувствуется за версту!

Сама Любаша натянула расклешенные брюки с заниженной талией в черно-серую поперечную полоску, мохнатый серенький свитерок, едва прикрывавший ее живот, и армейского вида черные ботинки на чудовищной платформе. Поверх свитера она накинула джинсовую стеганую безрукавку.

Мы устроились на кухне с чашками растворимого кофе. Моя подруга пошарила в шкафчиках и обнаружила нераспечатанную пачку печенья "Юбилейное".

В качестве завершающего мазка она добавила к натюрморту на столе уродливую пепельницу, сигареты и коробок спичек.

– Любаша, помнишь, ты говорила, что Тенгиз любил сациви и карты, – повертела я в руках глиняную миску, исполнявшую роль пепельницы. – Что ты имела в виду?

– Сациви и имела в виду, – удивилась она. – Такая национальная грузинская еда из курицы, грецких орехов, чеснока и зелени.

– Да, нет! Я про карты спрашиваю. Он что, географией увлекался? – осторожно отхлебнула я из чашки, чтобы не смазать богемные губы.

Любаша вытаращила глаза и захохотала:

– Географией, скажешь тоже! Он увлекался игральными картами! Думаю, средства к существованию он добывал, играя в карты. Шулером он был, судя по всему… Ах, какие у него были красивые музыкальные руки, а какие фокусы он выделывал с картами! Он тасовал колоду так, что расположение карт в ней не менялось, прятал карты в рукаве и незаметно их вынимал, запускал карту по комнате бумерангом и ловил ее колодой. Говорил, что его кумир – некто Шалье, который был величайшим мастером карточных фокусов в конце XIX века. Этот таинственный старик неожиданно появился в Лондоне около 1874 года и также неожиданно исчез несколько лет спустя. Неизвестно, откуда он прибыл и куда подевался. Никто не знал ни его национальности, ни биографии, ни даже настоящего имени. Неизвестно, чем зарабатывал себе на жизнь этот скрытный человек, не занимавшийся и не интересовавшийся ничем, кроме карт. Он никогда не выступал публично, если не считать нескольких благотворительных вечеров.

Но в его убогой лондонской квартирке побывали крупнейшие иллюзионисты-современники. Шалье научил их новым приемам манипулирования картами, применяющимся и до сих пор… Тенгиз мне все уши прожужжал про этого Шалье и просил перевести про него статью из американского журнала «Трикс». Ты думаешь, чем я занималась в Сочи? Наслаждалась бархатным сезоном? Как бы не так!!! Сидела, как проклятая, и переводила с английского толстенные монографии о фокусниках. Он, видите ли, перенимал опыт! А за спиной маячила мамочка: "У Тенгизика впереди великое будущее, его скоро примут в Международную федерацию магических обществ. Не отвлекайся, деточка", – передразнила она мамочку Тенгиза. – Кстати, она звонила сегодня, требовала вернуть сыночка в Сочи. У них дома какие-то неприятности. Я не стала ее расстраивать и сообщать о его смерти, все-таки мать… Тенгизик, миленький мой! – скривила Любаша лицо в страдальческой гримасе, однако, вспомнив о макияже, разгладила брови и убрала из глаз влагу.

– О, Господи! – озарило меня. – Даю голову на отсечение, Тенгиза убил тот, кого он обжулил в карты. Кто-то решил не отдавать карточный долг, выследил своего кредитора и с помощью кухонного молотка избавился от задолженности! Надеюсь, те, кто пригласил нас сегодня на дачу, не увлекаются шулерством, манипуляциями и прочими фокусами? – прищурила я щедро накрашенные глаза. – Не вздумай вляпать меня в новую авантюру!

– Ой, что ты! – махнула Любаша зажатой между пальцами сигареткой. – Мы с Валеркой вместе в Инязе учились, только он на германском отделении грыз гранит. Я его, как облупленного, знаю. Он сейчас остепенился, открыл юридическо-консультационный центр. А второй мужик – его партнер по бизнесу, я его, правда, еще не видела. Очень приличные люди. Не сомневайся!

Со двора донеслась серия требовательных автомобильных гудков. Мы поспешно накинули на себя куртки, подхватили сумки и скользящей походкой выплыли из подъезда.

Рядом с лужей стоял потрепанный «Жигуленок». Машину покрывал такой толстый слой грязи и соли, что определить ее первоначальный цвет, не представлялось возможным. Облокотившись на капот, стоял мужчина солидной комплекции.

– Здорово, черт мордатый! Ты когда успел брюхо отрастить? – радостно выкрикнула Любаша, и бросилась ему на шею.